Арагон - Маргарита Кольчугина

Спустя несколько минут уже не существовало Маргарии Смелор, семнадцатилетней девушки, обнаружившей однажды поутру неприятным способом свои магические способности. Теперь был лишь Мар Смелор, приезжий издалека кузен Рикардо, сына Роберто и Алисии Смелор. Легенда придумывалась на ходу, вслед за каждой отрезанной прядью янтарных волос.

Когда в дверь тихо постучали, я от неожиданности чуть не уронила ножницы вслед за волосами, которые так и не отпустила с рук, глядя на свое отражение в зеркале. Что сказать, такого мальчишку возьмут разве что в шуты, людей развлекать.

— Маргария, спускайся поешь. Мы с Роберто вернемся через пару часов… — Алисия, стоявшая в дверях, посмотрела на меня и резко замолкла. И от этого взгляда рухнула моя уверенность в принятых мною действиях надругательства над собственной внешностью. Зато желудок снова резко музыкально стал напоминать о необходимости кормежки молодого организма.

— Можно просто Мар… — промолвила я неуверенно.

Алисия кивнула, и оставила меня одну. Да, молчание красноречивее слов. Нет ничего красноречивее молчания.

Когда я собрала остатки своих волос, убрав их в ящик с отрезками тканей и пообещав себе на будущее сжечь эти улики моего преступления (скрывать свою личность тоже входило в перечень нарушений законов королевства), то отправилась кормить себя, пока с голоду не совершила еще великих дел.

В библиотеке было пусто и тихо. Пришлось потрудиться, чтобы найти кухню, но даже лабиринтам не остановить голодного человека. Утолив голод супом и картофельными лепешками, я стала наблюдать происходящее за окном. А посмотреть было приятно. Резко пустевшие улицы, которые покидали спешно, словно это чума сразила королевство, а не королевский турнир для отбора рыцарей. Напрягая память, я вспомнила, что в гвардию могли брать и с малых лет, но, когда отбирали рыцарей к наследнику престола, брали преимущественно его сверстников. Для этого и существовали турниры.

Мои размышления были прерваны неожиданным появлением на опустевшей улице груды доспехов. Только так можно было назвать медленно шагающую черную фигуру. Доспехи словно побывали в огне: черные, очевидно еще и тяжелые, и древние — таких не носили еще с прошедшей войны. В левой руке у рыцаря, каждый шаг которого казался мучением, был широкий меч, который тоже явно коптили на костре. Но меня смутило вовсе не то, что он ходит с оружием наперевес. С острия меча каплями спадал серый пепел, который оставлял за собой след на каменной дорожке.

Что делают нормальные люди, заметившие угрожающего вида черного рыцаря, который только вышел с огня и шел с намерением, как минимум, кого-то прикончить? Верно, запирают все окна и двери, желательно на несколько замков и стараются не попадаться на глаза угрозе, делая вид что их не существует, по крайней мере здесь и сейчас, до более спокойного часа, пока все не закончится. Что я определенно и сделала. Только двери я закрывала, выйдя на улицу. Пришлось делать это медленно, чтобы они не оповестили об открытии библиотеки на все королевство. Шла я вслед за рыцарем тоже как нормальный человек, не попадаясь ему на глаза, и даже не сверля спину любопытным взглядом. Ведь, несмотря на черепашью скорость, исчез он быстро. Лишь пепел напоминал о прошедшем здесь копченом мясе. Хотя мясом вовсе и не пахло, лишь серой.

Чем дальше я шла на след пепла, тем громче и отчетливее слышался звон мечей и крики зрителей. Турнир шел полным ходом. Быть может, черный рыцарь всего лишь один из претендентов на роль защитника будущего короля? Сомневаться мне пришлось недолго. Раздались крики, уже менее счастливые, чем прежде, и зазвенела сталь уже не в шутку. Ощущая неправильность ситуации, я кинулась вперед. Думать о том, как поступают в таких случаях нормальные люди, не было времени.

Когда я добралась до ристалища, то увидела приятное зрелище. Нет, я не про лежавшие тяжким грузом тела стражи. Черный рыцарь упорно наседал на знакомого мне беловолосого рыцаря, который, на удивление, успевал не только защищаться, но и подавать удары. Пришлось признать, что мне повезло, что он не дрался со мной ранее в полную силу. И даже не в пол силы. От зрелища отвлекала паника публики. Но резко поредела не только она — новоявленные рыцари тоже куда-то исчезли. Хотя нет, были и храбрецы, которые решили поучаствовать в сражении, но черный рыцарь на их удары не обращал внимания.

Глядя, как светловолосый теряет хватку от усталости, я даже почувствовала жалость. Похоже, что происходило уже серьезное покушение на рыцаря, и, возможно, была обоснованная причина — чему бы я точно не удивилась. Но вдруг, я увидела знакомое лицо среди рыцарей, защищавших своего собрата. Черные кудри, что обрамляли загорелое лицо и так и норовили попасть в серые глаза, было ни с чем не спутать. Если бы не они — я бы даже не узнала брата, которого не видела десять лет. Но ко всем дракам, в которых он участвовал, присоединялась и я. Вспоминая былые деньки, мое тело подвело меня, плюнув на все инстинкты самосохранения.

Кровь закипела от предвкушения, хватило лишь пары секунд, чтобы подобрать меч стражника (ему он явно больше не понадобится), и я присоединилась к Рикардо, хотя он меня, скорее всего, и не узнал. Зато плечом к плечу, как раньше. Но предаться воспоминаниям я решила не вовремя и подобралась я неудачно. Оказавшись между черным рыцарем и его жертвой, я поняла — глупцов глупее меня не бывает. Ибо меч стражника быстро утратил свою ценность, расколовшись от удара пепельного меча. Глаза, выглядывающие из шлема, были озадаченные и …красные.

Озадаченной была и я. Чего меня вдруг потянуло на самоубийственные подвиги? Никогда не было к этому склонности.

В следующее мгновение произошло что-то странное. Иначе не объяснить резкое ощущение холода и горечи во рту, охватившее как мое тело, так и сознание. Я не чувствовала ни боли, ни страха, ничего. Опустив взгляд с алых глаз, я нащупала руками окровавленное лезвие меча, которое стало стремительно нагреваться, но жара я не чувствовала, как и всего остального.

Последним, что промелькнуло в памяти, был отрывок какой-то баллады: «И смерть его была глупа и безрассудна…».

* * *

…Горящее пламя было повсюду. Полыхающее, яркое и живое. Слышались безумные крики из пламени, но огонь, словно играя с ними, полыхал лишь сильнее и достигал неба. Я касалась огня, чувствовала его жар, и видела, как были объяты огнем мои руки. Но боли не было. И разве положено чувствовать боль мертвецам? Далекой мыслью пронесся следующий вопрос — «А