Жажда иллюзий - Николь Джордан

— Прошу прощения, сэр, но она не назвала своего имени.

Капитан окинул Лорен спокойным, внимательным взглядом.

— Мое имя Джейсон Стюарт, — представился он. — Чем могу быть вам полезен?

После этих простых слов, сказанных капитаном, Лорен почувствовала себя так, как если бы где-то рядом разорвалась бомба. Мысли беспорядочно закружились у нее в голове.

— Вы сказали… Стюарт? — У нее на миг прервалось дыхание. — Джейсон Стюарт?

Неотрывно глядя на капитана, девушка попятилась назад.

— Я… я, должно быть, ошиблась, — едва слышно вымолвила она, продолжая отступать.

Капитан Стюарт, встревоженный странным поведением незваной гостьи, сделал по направлению к ней несколько шагов, однако та вытянула вперед руку, словно защищаясь.

— Саттер, усади куда-нибудь леди, пока она не лишилась чувств.

— Слушаюсь, сэр.

— Нет! — неожиданно резко возразила Лорен.

Упершись спиной в деревянный парапет, она затравленно оглянулась. Безлюдная пристань тонула во мраке.

— Простите… за беспокойство.

Не дожидаясь приближения Стюарта, девушка кинулась бежать прочь с корабля, недоумевая, как же могло случиться, что она лицом к лицу столкнулась с одним из двух лондонцев, встречи с которыми ей более всего хотелось избежать.

Но разве она не сама виновата в своих бедах? Ей следовало хорошенько подумать, прежде чем соглашаться на хлеб и кров в Карлин-Хаус, предложенные Джорджем Барроузом. Правда, тогда Лорен было всего лишь двенадцать и она осталась одна в целом свете. Шесть месяцев ей пришлось провести в приходском работном доме, куда ее определили после смерти матери. Условия там были ужасные, холод, голод и непосильная работа совершенно изматывали воспитанников. Но хуже всего были даже не частые побои, а другой распространенный в работных домах способ наказания. За малейшее нарушение распорядка провинившихся, невзирая на слезы и мольбы о прощении, запирали в сыром темном подвале. Лорен не раз приходилось спускаться туда и проводить там долгие часы, обмирая от ужаса, пока сознание не покидало ее… Поэтому она готова была на что угодно, лишь бы выбраться из работного дома на волю, и когда Джордж Барроуз предложил ей выход, она приняла его, почти не раздумывая. В обмен на обеспеченную жизнь в тепле и довольстве Лорен должна была помочь Барроузу сохранить судовладельческую империю, созданную ее отцом, Джонатаном Карлином.

Лорен никогда не видела своего отца и не стремилась к этому — ведь он надругался над ее матерью, заключив с ней фальшивый брак, распространенное развлечение состоятельных повес. После первой же брачной ночи он покинул хрупкую доверчивую красавицу Элизабет Девриз, чем обрек ее на нищенское существование с незаконнорожденным ребенком на руках.

Последние дни матери были ужасны — она медленно угасала, снедаемая лихорадкой. Лорен приходилось брать на дом стирку и починку одежды. Однако тех грошей, которые зарабатывала девочка, не хватало даже на лекарства, необходимые Элизабет.

Лорен до сих пор испытывала приступы ярости при воспоминании о собственном бессилии, вынести которое было труднее, чем скорбь и одиночество. Тогда она поклялась себе, что обязательно выберется из нищеты, и время, проведенное в приюте, только лишь укрепило ее решимость. Поэтому не было ничего удивительного в том, что предложение Джорджа Барроуза показалось ей спасительным выходом.

Барроуз рассказал Лорен, что был компаньоном ее отца и что Джонатан Карлин женился, едва расставшись с Элизабет, на сестре Барроуза, Мэри. На этот раз брак оказался вполне удачным, и через шесть месяцев после появления на свет Лорен у Карлина родилась вторая дочь — Андреа. Но десять лет спустя случилось несчастье.

Не вдаваясь в подробности, Барроуз сообщил только, что Джонатан и Мэри были убиты пиратами. Над Андреа разбойники надругались и оставили умирать, но девочку нашли и выходили; однако рассудок ее с тех пор помутился. Тем не менее дочь Джонатана Карлина унаследовала все его баснословное состояние.

Барроуз получил опекунство и взял на себя руководство «Карлин лайн», однако на следующий год Андреа скончалась от скоротечной чахотки. Вот тогда-то Барроуз и разыскал Лорен.

Он предложил девочке переехать в особняк Карлин-Хаус, высившийся над морем на скалистом берегу Корнуолла, и жить там, как и подобает дочери Джонатана Карлина. Однако существовало одно условие, одно маленькое «но» — Лорен должна была выдавать себя за Андреа. Устроить подмену оказалось совсем несложно. Однако сестра Джонатана, Реджина Карлин, могла помешать осуществлению плана Барроуза — ведь в случае смерти Андреа она становилась наследницей «Карлин лайн». Реджина никогда не любила племянницу, публично называла чокнутой и настаивала на помещении девочки в лондонскую психиатрическую лечебницу — Бедлам. Но Барроуз решительно отстаивал права своей подопечной и не менее решительно удерживал Реджину на расстоянии от судовой компании. Он окружил Карлин-Хаус наемными охранниками и приказал не пускать Реджину внутрь. Таким образом, угроза со стороны недовольной претендентки была надежно устранена.

В конце концов, рассуждала тогда Лорен, она ведь действительно приходилась Андреа пускай и сводной, но все же сестрой. Их разделяло всего лишь шесть месяцев… Обе были белокурыми, зеленоглазыми, и единственным примечательным отличием Андреа был ее померкший разум. Прислугу в доме сменили, так что теперь никто, кроме Барроуза, Лорен и ее гувернантки, не знал о подмене.

Барроуз обещал, что обман не будет длиться вечно. По достижении совершеннолетия Лорен становилась независимой и могла претендовать на свою долю в «Карлин лайн». Еще Барроуз сказал, что половина кораблей по праву принадлежит ей, и это еще больше укрепило решимость Лорен принять его предложение — ведь если бы брак ее родителей был признан законным, она унаследовала бы все состояние Джонатана Карлина.

К тому же, как только она вспомнила ночи, проведенные в подвале работного дома, ее последние сомнения улетучились без следа.

Однако новая жизнь Лорен в Карлин-Хаус не вполне соответствовала тому, чего девочка ожидала. Она редко видела Барроуза, жившего в Лондоне, ей запрещалось общаться со слугами, а гувернантка мисс Фостер была не менее холодна и недружелюбна, чем гранит окрестных скал. В Карлин-Хаус Лорен впервые увидела своего отца… точнее, его портрет в галерее. Она долго вглядывалась в красивое холеное лицо, стараясь разглядеть следы ледяной жестокости, погубившей Элизабет Девриз, и, к своему удивлению, не смогла их найти.

И все же у Барроуза Лорен жилось неплохо. Она получила образование, подобающее наследнице империи Карлина, и комфорт, достойный принцессы. Барроуз покупал ей роскошные платья, модные шали, изящные туфли-лодочки. Шкатулка с драгоценностями Андреа, полная прелестных фермуаров, заколок и колец, перешла к ее сводной сестре. Мисс Фостер даже настаивала, чтобы Лорен носила любимое кольцо сестры, которое та почти никогда не снимала. Гувернантка всегда называла девочку Андреа, так же как и сам Барроуз.