Аллоды. Все корабли Астрала - Роман Афанасьев

Затаив дыхание, Гордей окинул взглядом поляну. Ничего необычного – старое поваленное бревно, обросшее мхом, рядом большой костер, у самого края – ворох пожитков. Сумки, котомки, коробки. Большой сверток вроде заморского ковра, да еще один поменьше.

Внезапно руки у Гордея вспотели, а сердце пустилось вскачь. Глядя на то, как крикуны размахивают руками, он вдруг понял, почему не может разобрать слова. Говорили они на чужом языке, не на канийском. Иноземные купцы? С охраной? С южного порубежья? А может, и вовсе с другого аллода? Очень может быть. Но что им делать здесь, среди ночи, в сыром лесу, когда до Новограда рукой подать?

В замешательстве Гордей сглотнул пересохшим горлом. Что делать? Показаться или нет? Вроде как не его это дело – все, что тут происходит. А вроде и тревожно. Кто кричал-то? Может быть, кому-то нужна помощь, может, тут раненый…

Спор у костра внезапно закончился – путник в черном плаще резко взмахнул обеими руками, и все умолкли, как по команде. В наступившей тишине, под треск костра, странный путник бросил короткое слово, потом развернулся и быстро пошел сквозь лес – в сторону Новограда. За ним последовал и второй человек в плаще – быстро и споро, словно ему не впервой было бродить по ночному лесу. Гордей и дух перевести не успел, как на поляне остались только трое громил, напоминавших лесных разбойников.

Тот, что стоял на ногах, выразительно плюнул вслед путникам в плащах, а потом с досадой пнул ногой большой сверток, лежащий у костра. Сверток застонал, и кровь бросилась в лицо Гордею. Ну конечно! Это ведь человек, завернутый в тряпье! Связанный, лежит у костра, а рядом… Молодой охотник невольно сглотнул. Второй сверток был мал – вполовину первого размером. Неужели ребенок?

Сердито засопев, Гордей тронул пальцем тетиву лука и прищурился. Слышал он о таких нелюдях – похитят кого, затащат в лес, а потом выкуп требуют. Разбойники, как есть. Хоть таких душегубов в родных лесах не водилось, но слухи-то по земле ходят, далеко разносятся. Каких только злодеев на свете не бывает.

Словно откликаясь на мысли охотника, большой сверток зашевелился, застонал. Бандиты, сидевшие у костра, глухо заворчали, но их вожак, оставшийся на ногах, цыкнул на них и склонился над пленником. Гордею не было слышно, о чем они говорили, но вожак вдруг снял с пояса большую флягу, склонился еще ниже… И тут же полетел на землю.

Сверток словно взорвался изнутри. Сквозь материю протиснулась одна рука, вторая, блеснул в отблесках костра нож. Гордей вскочил на ноги, не зная, что делать, – то ли броситься на помощь, то ли бежать. Он был в замешательстве пару секунд, не больше, но этого хватило, чтобы все кончилось.

Вожак откатился в сторону, подальше от опасного взмаха ножом, а его дружки разом вскочили на ноги. Человек, все еще спутанный тряпьем, попытался встать, выбраться из своего кокона, но бандиты, перепрыгнув костер, одновременно бросились на него. Первый ударил ногой по руке с ножом, выбив оружие, второй же накинулся на пленника как дикий зверь и в мгновенье ока навалился ему на грудь обеими коленями.

Когда вожак поднялся с земли, отчаянно бранясь и отплевываясь, пленник уже лежал на спине у костра, не в силах пошевельнуться. Первый бандит стоял на откинутой в сторону руке, из которой только что выпал нож, а второй так и сидел на груди пленника, что-то злобно рыча в побелевшее от боли лицо.

Отсюда, из-за куста, Гордею было плохо видно. Он только увидел, что у пленника длинные черные волосы, бледная кожа, хрупкие длинные руки… Неужели баба? Мать с ребенком?

Гордей прикусил губу. Решительно, быстро и ловко наложил стрелу на тетиву и замер. Натянуть? Выстрелить в спину? Но это не белка, не кабан. Это человек! Да еще в спину! Отец этому не учил. Не говорил даже ничего. Старый пень…

Руки у Гордея затряслись, спина взмокла от пота, как будто он стоял на летнем солнцепеке, а не в ночном сыром лесу. Что же это делается?

Вожак тем временем подошел к костру, подхватил с земли свою флягу, буркнул что-то подручным, и те сразу же зашевелились. Оба вскочили на ноги, встряхнули пленника, как куль с тряпьем, приподняли, поставили на колени, руки заломили за спину. Один бандит вцепился в длинные черные волосы, оттянул голову пленника назад, так чтобы глядел сверху вниз на подошедшего вожака.

Тот подошел медленно. Глянул сверху вниз, равнодушно, с презрением, потом повесил флягу на пояс и буднично, с равнодушием, взмахнул рукой. Удар пришелся по скуле пленника – тот вздрогнул всем телом, застонал сквозь сцепленные зубы, с ненавистью глядя на бандита. А тот, даже не изменившись в лице, снова взмахнул рукой. Из разбитого носа пленника брызнула кровь, он снова застонал, уже не пытаясь даже смотреть в глаза бандитам, а их вожак размахнулся снова…

Что-то внутри Гордея лопнуло, как старая тетива. С гулом оборвалось, оставив после себя лишь неуловимый привкус горькой полыни и крови во рту.

Ничуть не таясь, охотник выступил из-за куста, вскинул лук, рывком натянул тетиву. И когда сердце замерло между двумя ударами, затаил дыхание и – отпустил стрелу.

Короткая палочка с куцым перышком, рассчитанная максимум на зайца, свистнула в воздухе и с чавкающим звуком вонзилась в бедро главарю, уже поднимавшему руку для нового удара. Бандит взревел от внезапной боли, повалился на землю, хватаясь руками за ногу, а Гордей уже сунул руку за спину, нашаривая новую стрелу.

Разбойник, державший пленника за вывернутые руки, с гортанным криком бросил свою жертву и рванулся навстречу охотнику, выхватив из ножен на поясе короткий меч. Второй бросился к костру – за мечом, лежавшим у огня.

Гордей, не дрогнув, наложил стрелу на тетиву, рывком натянул лук и разжал пальцы, целясь в бандита, бегущего ему навстречу с обнаженным клинком. Расстояние было невелико, стрела не успела набрать силу, но Гордей и не пытался пробить тяжелую кожаную куртку врага. Он целил в ноги. Но на этот раз стрела лишь царапнула бедро бандита. Он даже не замедлил шаг – рванулся к стрелку, занося над головой меч для смертельного удара. Времени для новой стрелы не было, но Гордей не дрогнул – прыгнул вперед, навстречу бандиту и ткнул ему в лицо концом лука – быстро, сильно, как всаживал рогатину в матерых кабанов.

Бандит, не ожидавший нападения, отпрянул в сторону, и деревянное навершие лишь царапнуло его по небритой щеке. Но и его удар пропал даром – рука дрогнула, и меч свистнул в паре пальцев от головы охотника. Гордей не стал дожидаться новой атаки – метнулся в сторону, перехватил лук обеими руками и хлестко, с размаха, ударил по руке бандита, отбив его выпад.

Разбойник ругнулся, отступил на шаг, готовясь к нападению, и в тот же миг Гордей снова рванулся вперед и что было сил ткнул концом лука в лицо врага. На этот раз тот не успел увернуться – удар пришелся в глаз, и разбойник, взревев от боли, беспорядочно замахал перед собой мечом, пытаясь отогнать настырного противника. Гордей отпрыгнул на пару шагов, вырвал из колчана стрелу и в мгновенье ока спустил тетиву.

Он целил в плечо – в руку, державшую меч, надеясь, что там, на рукаве, кожа потоньше. Но бандит успел взмахнуть мечом, развернулся, и короткая деревянная стрела вонзилась ему в шею, пробив ее насквозь. Сдавленно забулькав, разбойник выронил меч, схватился руками за шею и упал на колени, пытаясь зажать рану. Ошеломленный Гордей отступил на шаг, не в силах отвести взгляда от умирающего, и это его спасло.