В прошедшем времени - Мария Мартенс

– А чего, интересно, эта Ольга Яковлевна сама в своем доме не живет?

– А она, не поверишь, вообще в Крыму не живет, ‒ ответила супруга. – Дом ей достался в наследство, она приехала его оформлять и сразу же решила сдать – сезон же. Живет она в Москве, а предки ее, будешь смеяться, вообще из наших краев, да и сама она тоже. Ольга эта, помню, еще удивилась, когда узнала, откуда мы едем. Сказала, вроде как бабушка ее ‒ наша землячка. В свое время эта бабушка перебралась в Крым, и теперь у них там недвижимость. Кстати Ольгу даже назвали в честь бабушки.

Моя жена разговорит любого, что вы хотите – участковый невролог. Я совершенно не удивился, что посторонний человек по телефону сразу же рассказал ей историю своей семьи, такое бывало не раз. Удивительным во всем этом было другое ‒ такое количество совпадений я просто не мог считать случайностью.

Но чтобы все подробно объяснить, мне придется сделать отступление и рассказать невероятную историю, которая произошла со мной в далеком июне две тысячи пятого года, когда я только окончил медицинский институт. Рассказывать об этом раньше я не имел права, а теперь, когда уже стало можно, история начала забываться. Все это время она удобно лежала на самом дне моей памяти, и я ни за что бы не стал тревожить прошлое, если бы не череда совпадений, которые заставили меня вспомнить о ней. Означает ли это, что история еще не окончена?

Теперь, по прошествии стольких лет, я совершенно убежден, что случайностей не бывает и события прошлого, настоящего и будущего связаны между собой гораздо сложнее, чем можно себе вообразить. Не менее сложным образом связаны между собой и люди. Будучи не в силах понять природу этих связей, мы можем только наблюдать, как ежедневно они проявляют себя в жизни. Мне просто посчастливилось увидеть немного больше остальных.

Впрочем, если вы не верите в такую взаимообусловленность, то можете смело считать мой рассказ научной фантастикой. По сути, он таков и есть, все события, учреждения и персонажи являются вымыслом, а любое их сходство с реальными следует считать простым совпадением. Я нарочно изменил, переврал и сделал неузнаваемыми все обстоятельства и детали, чтобы никаким образом не нарушить ни конфиденциальность, ни порядок вещей. Единственное, что осталось без изменения, – это удивительный механизм Времени, который сводит вместе несочетаемые при других условиях переменные, – то есть нас, людей, причудливо сплетая наши биографии между собой. Для чего? Вероятно, чтобы сделать их ярче и интереснее. Другого ответа я так и не нашел. Итак…

Я проснулся около одиннадцати и сразу вспомнил, что вчера от меня ушла Анька. Ушла, как всегда, навсегда, хлопнув дверью и на весь блок прокричав гневную тираду, в которой мне давалась крайне нелестная характеристика и доходчиво объяснялось, почему лицам женского пола не стоит иметь со мной дело. Теперь весь блок знает, что мы вчера поругались, причем виноватым считают, конечно, меня. «Вот скотина», ‒ устало подумал я и начал вставать. Пытаясь попасть ногой в тапок, я обнаружил, что он только один. В поисках второго я обшарил комнату, то и дело натыкаясь на препятствия в виде опрокинутых стульев, и, наконец, нашел его – под тумбочкой, в мохнатой пыли, да еще с круглой прожженной дырой сверху. Наверняка это сделала Анька. В отместку за что-нибудь. С ней это бывает.

«Нет, какая все-таки зараза», − снова подумал я и собрался умываться. И тут только увидел, какой в комнате бардак. Дрались мы, что ли? Да нет, не может быть…

Два стула валялись кувырком, маленький столик был поставлен вверх тормашками и, что меня взбесило больше всего, кто-то опрокинул пепельницу и разбросал по всей комнате окурки.

Мои сожители – два студента третьего и четвертого курса ‒ неделю назад отбыли домой на каникулы. Остался я один в комнате, чем мы с Анькой и пользовались до вчерашнего дня к полному удовольствию обоих. Какого черта ей еще нужно было?

Мозг не выдержал этих воспоминаний. Я покачал головой и тут только понял, какая она у меня тяжелая. Из глаз посыпались искры, в ушах зашумело, а в висок словно кто-то воткнул иглу. Хотелось пить. Сколько мы вчера выпили? Помню, что пришел своими ногами, Анька вроде тоже не шаталась. Видимо, ей просто нельзя пить. Сразу тянет на скандалы.

Умываться я все-таки пошел. Нельзя так жить, неумытому. Увидел Анькины тапки у входа, зубную щетку в стакане, какую-то женскую ерунду для умывания ‒ плюнул только и ничего не сказал. Что за человек, даже уйти нормально не может, половину вещей оставила. «Вот придешь, − мстительно думал я, − вот придешь, а я съеду. И вещи твои забытые на помойку выкину. Научишься у меня уходить по-человечески»! Только я это твердил, конечно, просто так, от злости. Никуда я сам съехать не мог, наоборот, я правдами и неправдами выбил себе место в общаге на время интернатуры, и Анька об этом знала. И пользовалась, гадина! Замок поменяю, решил я. И сразу успокоился.

Умылся я с удовольствием. Хотел еще побриться, но решил не рисковать − сильно тряслись руки. Стоит мне появиться на кухне с порезами на физиономии, и все тут же решат, что мы вчера друг на друга с ножами бросались. «Не дождетесь», ‒ решил я, придал лицу максимально возможную интеллигентность и прошлепал на кухню, ожидая расспросов и упреков.

На кухне уже успели надымить, кипел закопченный чайник, а девчонки сидели в кружок и шушукались. Я прислушался и понял, что спасен. Обсуждалась очередная Алькина беременность. Алевтина была своего рода достопримечательностью нашего блока. Нет, она была не так, чтобы легкого поведения, просто каждый встреченный ею мужчина был Тем Самым. А народу у нас тут ходит много. Она верила каждому и никак не могла усвоить, откуда берутся дети. Вначале я ее жалел, потом надоело. Мы с ней сохраняли дружеские соседские отношения, как-то она занимала у меня деньги (уж не знаю, на что). Короче, я зашел, сказал «всем привет» и поставил еще один чайник. На меня никак не отреагировали.

– Может, родить, все-таки, а, девочки? – задумчиво произнесла Алька, томно затянулась и красиво выпустила дым вверх. Под потолком уже висели сизые слои, которые колыхались от малейшего движения.

– Ты что, тебе же еще четыре года учиться! На что ты будешь жить с ребенком? И вообще, ты думаешь, он на тебе женится?

– Ну, жениться − это сейчас необязательно…, − неуверенно произнесла Алька. – Ой, Саша, доброе утро.

Алька ко мне тоже нормально относилась. Во-первых, я к ее беременностям отношения не имел, да и вообще она была не в моем вкусе. Во-вторых, я ее никогда не воспитывал. Может, я и сейчас не полез бы в занозу, но Оля, та самая, что уговаривала Альку пойти на очередной аборт, вдруг развернулась ко мне и с нажимом вопросила:

– Вот о чем вы, мужики, вообще думаете, когда нас, женщин, используете? О себе любимых?! А что от этого дети бывают, вас, выходит, не касается?!

Я не был готов с утра к такому наезду. В другой день я, наверное, спокойно объяснил бы ей, что обобщать всех глупо, что контрацепция – вопрос личной культуры и интеллектуального развития как мужчины, так и женщины. Что в наше время, наконец, существуют способы профилактики нежелательной беременности, которые женщина может реализовать сама, без ведома партнера…