Высшая проба. Брат мой, друг мой - Вера Чиркова

Они ничему не мешали и не терялись, не отзывались на обычные амулеты и могли молчать годами. Пока их не коснется аура особого поискового заклинания.

От него комар мгновенно просыпается и начинает подавать сигнал, выдавая хозяину место, где прячется помеченная им дичь.

– Ты уверен, что нашел всех? – справился старший брат, надевая рубаху и верхние штаны.

– У тебя – точно. И у себя не слышу, – поспешил я его успокоить.

Хирд силен в магии огня и частично минералов, они обычно сопутствуют. Но в поиске слабых отсветов поисковых заклятий огонь не лучший помощник.

А у меня получаются лишь заклинания защиты и немного – духа. Свои же, особенные, почти неизвестные в народе способности, приходится тщательно скрывать от посторонних. Это мое тайное оружие на самый крайний, самый нежелательный случай.

Время от времени мы посматривали в зеркало и ненадолго добавляли громкости доносящимся сверху звукам. Но так и не услышали больше ничего интересного в разговорах своих врагов, устроившихся под дубом на обед.

Януар:

В хижину отшельника поклонники дикой охоты не пошли. Там властвовало запустение, стены и оконца заросли мхом, паутиной и копотью, а по углам и на потолочных балках свили гнезда упыри. У прекрасной гадины мадмуазель Греты возникла было идея устроить в избушке теплый сортир, но она сразу же от нее отказалась, едва рассмотрела низкий грязный потолок и висящих по углам летучих мышей.

– Нужно сжечь эту развалину, – брезгливо поджав губы, злобно заявила она и от одной мысли, что избушки, которая так много для нас значила, больше не будет, меня словно ножом по сердцу полоснули, – Юлиус! Займитесь.

– Это плохая идея, – не согласился он, к моему великому изумлению. Обычно мужчины с гадиной не спорили, – если они сейчас идут в эту сторону, то пожар еще издали подаст знак, что здесь поджидает опасность. В такую погоду сырые избушки сами по себе не загораются.

– А сюда они во всех случаях должны вернуться, – внезапно поддержал его молчаливый незнакомец в темной шляпе, низко надвинутой на глаза. – Как я выяснил, дальше в той стороне только болота и переночевать там негде. Особенно сейчас.

– А почему это сейчас – особенно? – недовольно процедила Грета, не выносившая, когда ей перечили.

– Ну и тупица… – презрительно прошипел Хирд.

– И всегда такой была. – Не сдержался я.

– Да я уже понял, что был ничуть не умнее, – огрызнулся брат, – но хоть ты не добивай?

– Извини… – раскаяние, как всегда, пришло с запозданием. Но я всё же задал вопрос, мучавший меня который день, – и все же, почему ты не выставил ее сразу, как только это понял?

– Всё потому же… – скрипнул зубами свежеиспеченный герцог. Хотя не самого завидного и далеко не самого большого в нашей стране герцогства. – Сам не поверил своим ощущениям… думал, это неожиданная смена статуса так повлияла… Знаешь ведь, как бывает, когда бедный селянин вдруг выкапывает на своем огороде старинный клад?

Да, я знал. Здесь это не такая уж редкость. В старые времена единственный путь в Эргос шел только через эту долину. И с путниками здесь тогда случалось всякое. Пропадали в болотах, попадались в лапы мошенникам и разбойникам, становились жертвами жадных трактирщиков и их слуг.

Пришлось королю выделять эти места в герцогство и дарить его лорду Дэнзору, самому жесткому из придворных магов. Вскоре воины первого герцога Дэнзорского неумолимо и неуклонно наводили в долине порядок, без суда и следствия вешая каждого, у кого нашли ценные вещички пропавших знатных и богатых путников.

И теперь никому не приходит в голову удивляться обилию кладов, схороненных примерно в одно время. Умные предки нынешних охотников и рыбаков вовсе не желали быть повешенными за шкатулку с камнями. Неважно, какой ценности, жизнь всегда дороже.

– Многие с ума от радости сходят… – с горьковатой ухмылкой продолжил Хирд, – выгоняют старых жен и детей, собирают в доме молоденьких красоток… Однако, как всем известно, похмелье частенько бывает далеко не приятным. Вот и я очень страшился… что в эйфории оттолкну Грету, а потом буду локти кусать… Память ведь никуда не делась, ясно помнилось как нежно я её обожал… дурак наивный.

– Ну хватит… – не выдержал я.

– Нет уж, дослушай… я же вижу, как ты на меня тайком поглядываешь, явно опасаешься, что снова поддамся ее чарам.

– Только если она снимет с тебя герцогскую звезду и охранный пояс. – на всякий случай пробормотал тайное условие его безопасности.

– А тебе откуда известны такие подробности? – вдруг насторожился Хирд.

– Матушка сказала. – Это известие для брата тайной не было и обсуждать его мне никто не запрещал. – Пять раз повторила, чтобы следил за тобой… она тоже боится.

– Вот как… – он на несколько мгновений примолк, потом криво усмехнулся, – так тебя ко мне телохранителем приставили?

Сообразительный, ничего не скажешь. И всегда таким был, до проклятой влюбленности в подлую Грету. Но знает далеко не всё… и потому оскорбить меня не может.

– Ага, – кротко кивнул я, – с самого рождения. А куда ещё деваться младшему брату, не имеющему ни сокровищ, ни доходных имений? Ты и сам недавно сидел на том же стуле, не помнишь?

Развернулся и пошел на кухню. Что-то перекусить захотелось.

– Ян! – Брат тут же вскочил и ринулся следом, – ну прости дурака! Я не хотел…

– Нехотя и убить можно, – так же кротко сообщил я, наливая воду в котелок и ставя его на магическую горелку, – кашу будешь?

– С чем? – привычно спросил он, протиснулся мимо стола и сгреб меня за плечи, – ну не злись, а? Мне уже понятно… что матушка не могла иначе… но ты-то зачем соглашался?

– Тебе нужно поесть и поспать, – невозмутимо сообщил я, засыпая в воду щедрую горсть полосок копчёного вяленого мяса, – иначе не удержишься и спалишь всех охотников одним махом… придется объясняться перед судьями, за что. Но они-то может, и оправдают… зато не поймет население, и так встретившее твое возвышение с холодком. Ну а родичи сожжённых и вовсе объявят войну… особенно ушлый братец Греты и их матушка, уже мнящая себя статс-дамой, раздающей в замке указания.

– Не соли по живому. – Хирд втиснулся на угловое сиденье, сунул в рот сухарик и яростно захрустел, – ты не представляешь… как я жалею о том времени, когда на мою голову не давили дубовые листья! Вот с чего Беруальду так срочно приспичило ловить рыбу? Куда бы она делась за десять лет? Или за двадцать?

– Хотя бы за пять, – вздохнул я в полном согласии с его доводами.

Ну или четыре, для ровного счета. Тогда Хирду уже исполнилось бы тридцать, и ни одна жаба не шипела бы, что принц слишком молод и беспечен, чтобы править герцогством. Даже таким небольшим и благополучным, каким стал в последние века Дэнзор.