Горький привкус счастья - Алла Демченко

Мотор урчал, печка давала тепло и покой. Мысли перескакивали с одной на другую, убаюкивая Сашу. Она прикрыла глаза. Из глубины сознания всплыл толстый кот, потом лицо Стрельникова. Она давно не боялась своих видений. Откуда они приходили и куда уходили, она не знала и даже не пыталась что-то объяснять.

Первый раз видение появилось в детстве. К деду прибежала насмерть перепуганная соседка. Сбивчивая речь прерывалась горестными причитаниями. Перед сном Саше всегда разрешалось рисовать в дедовом кабинете, сидя в его глубоком, неудобном кресле. И вот тогда, среди деревьев, нарисованных неуверенной детской рукой, и появилось то первое «кино». Саша отчетливо увидела, как соседская девочка ела как конфеты белые круглые таблетки. И еще она откуда-то знала, что у Светки несчастная любовь. Что такое эта самая «несчастная любовь», ей тогда было невдомек.

Светке промыли желудок. А потом и вовсе отправили в Саратов к бабушке, подальше от стрессового фактора – несчастной любви.

– Дар сам по себе не страшен, если им правильно распоряжаться. – Голос деда звучал отчетливо. – Запомни, Сашенька, главное – не навредить. Твои желания – это только твои желания, и их нельзя навязывать другим. У других свои желания, своя жизнь, свой путь. И ты только…

– Александра Ивановна, просыпайся, приехали!

Сон прервался. Этот разговор с дедом ей снился часто, и каждый раз что-то обязательно мешало дослушать его напутствие до конца.

* * *

В ресторан, где был заказан столик, Красников приехал заблаговременно. Часы в холле показывали без минуты восемь вечера. Он автоматически посмотрел на свой «Ролекс».

Дорохов, который по роду деятельности с таким же успехом мог быть Ивановым или Петровым, внимательно рассматривал меню.

– Вы точны, как ваши швейцарские часы.

Красников оставил реплику без внимания и заказал двойной кофе без сахара.

– Мне не нравится ваша работа. А я вам плачу деньги за нее.

– У вас претензии к работе? – удивился Дорохов. – Здесь полный отчет: где, когда и с кем был объект. Все, как вы просили.

Он кивнул на папку, которую Красников вначале принял за меню.

– Извините. Я неточно выразился, – сконфузился Максим Валентинович.

Официант поставил кофе. Разговор на время прекратился.

– Мне надо, чтобы объект, или как вы его называете, начал больше нервничать, больше суетиться. Потерял равновесие, что ли. – Красников быстро подыскивал в уме другие варианты. – Короче: Стрельников должен быть неработоспособным. Чем быстрее это случится – тем лучше.

– И дороже.

– Разумеется.

– Так может, не надо особо заморачиваться? Доплатите, и дело с концом, – серьезно, без тени улыбки, предложил Дорохов.

Если б Дорохов был ясновидящим или ясно слышащим, он бы ужаснулся, насколько сильным было желание мужчины, сидящего напротив него, уничтожить соперника.

Но «заказать» генерального директора банка Красников не мог по той простой причине, что страх, живший внутри, был сильнее всего. Даже ненависти. Да и потом, что в легкой смерти? Стрельников ничего не успеет почувствовать: ни мук, ни угрызения совести. Почти герой. Нет. Стрельников должен ощутить все то, что ощутил Красников: крах всех надежд!

– Нет, нет, что вы! Только… вывести на время… из строя. Мне все равно, как вы это сделаете. Но чтобы цивилизованно, что ли, – спохватился Максим Валентинович.

Физическая смерть Стрельникова его не устраивала. Все очень просто, даже банально. Должно быть иначе: громкий скандал и репутация такая, что впору охранником идти. Стрельникова он уничтожит морально! Тогда и посмотрим, кто умнее и дальновиднее. А смерть… просто смерть.

– Организуйте слежку, – прервал размышления Красников.

– Вы же еще не посмотрели отчет. Это, – Дорохов постучал пальцами по папке, – и есть результат слежки.

– Да, да… Но вы должны теперь следить так, чтобы он это заметил. И занервничал. Неопределенность – сильный инструмент.

– Вам виднее. Но если объект заметит слежку, то сразу подключит службу внутренней безопасности банка. А я не собираюсь так безграмотно подставлять своих людей. Даже за большие деньги.

– Вы не поняли. Он не станет обращаться за помощью к службе безопасности. Попытается сам все выяснить.

– Вы так уверены?

– Стрельников предсказуем. В крайнем случае обратится к начальнику этой самой службы. Вроде как друзья. А вы потом отмените слежку. Пусть ломает голову, что да как. Главное – чтобы заметил.

Затея Дорохову показалась совсем киношной. Хотя хозяин – барин. Он достал телефон, набрал цифры и протянул Красникову.

– Хорошо. Деньги я переведу сразу, как будет результат.

Счет за услугу показался Красникову неоправданно завышенным. Он вернул телефон и подозвал официанта. Не надеясь, что Дорохов рассчитается за себя, положил деньги в поданную тисненую папку. Официант профессионально наметанным глазом принял посетителей за старых знакомых, встретившихся через несколько лет, когда при встрече перебрасываются дежурными фразами, спрашивают о здоровье, семье, детях, работе. Может быть и другой порядок, что сути не меняет. Обязательно вспомнят общих знакомых. Под конец пообещают звонить и встречаться, наперед зная, что ничего из обещанного не выполнят.

После того как Дорохов покинул ресторан, Красников еще заказал чашечку кофе, который здесь готовили отменно, и без особого интереса открыл оставленную папку.

Отчет был основательным, хотя и занимал не больше пяти страниц. А чего еще ожидать от трудоголика Стрельникова? Работа – дом, дом – работа. Никаких развлечений.

– Что у нас по части личной жизни? Во вторник и среду вечером приезжала женщина. Оставалась на ночь. Значит – любовница, – Красников оживился.

Максим Валентинович внимательно дочитал последнюю страницу. К сожалению, ничего крамольного за Стрельниковым не водилось. А вот любовницу можно использовать. Или ее мужа… – Красников с удовольствием сделал глоток кофе.

В следующем файле лежали фотографии. Судя по толщине – тоже не много.

Красников наугад достал первую попавшуюся фотографию. На снимке Павел Стрельников у служебного входа в банк. Фотографировали профессиональной аппаратурой. Снимок получился четким. Уголки рта немного разъехались, и если б не строгий взгляд, можно подумать, что генеральный директор банка улыбается.

«Ежик» на голове, слегка тронутый сединой, придавал Стрельникову бойцовский вид.

Если б Красников не знал, кто на снимке, то мужчину можно было принять и за преподавателя какого-нибудь затрапезного вуза, и за вышибалу ночного клуба, столь противоречивым он был с виду.

Следующие фотографии были и вовсе не интересные: Стрельников возле своей иномарки, роскошно блестевшей черными лаковыми боками, возле дома, на выходе из супермаркета.