Звезда ведьмы - Джеймс Клеменс

Взгляд Елены проследил танцующий взлет монеты и ее падение. Затем она вздрогнула: странный малый оказался прямо возле ее трона, он стоял, наклонившись вперед. Он пересек разделявшее их пространство за мгновение, равное удару сердца, и совершенно бесшумно, несмотря на сотню колокольчиков, нашитых на его костюм.

Даже Эррил был застигнут врасплох. С рычанием он выхватил меч и обнажил его, встав между королевой и шутом:

— Это что еще за трюки?!

Вместо ответа коротышка поймал падающую монету на вытянутую ладонь и, фамильярно подмигнув Елене, отступил на два шага назад, вновь вызвав перезвон колокольчиков.

Лорд Тайрус заговорил, холодно улыбнувшись:

— Не будьте обмануты его шутовством. За последние десять зим Арлекин был лучшим из моих шпионов и лучшим, кто когда-либо служил Пиратской Гильдии в Порт Роул. Нет лучших глаз и ушей, чтобы незаметно разнюхать что-то.

Елена выпрямилась:

— Так может показаться.

Эррил опустил меч, но не стал убирать его в ножны:

— Довольно трюков. Если у него есть новости, давайте послушаем.

— Если просит стальной человек, так тому и быть, — Арлекин поднял золотую монету, выставив ее на всеобщее обозрение, и она сверкнула, отразив огонь факелов. — Сначала хорошие новости. Вы нанесли Черному Сердцу больший урон, чем могли ожидать, когда разрушили его черные статуи. Он утратил свою драгоценную армию дварфов, и теперь у него остались лишь монстры да люди, чтобы защищать его логово на вулкане.

Тайрус вмешался:

— Арлекин провел последние полгода в разведке у Блэкхолла. Он многое разузнал о силах Темного Лорда — у него есть карты, чертежи и планы.

— И как же он все это получил? — проворчал Эррил.

Арлекин нахально ответил, не глядя на него:

— Утащил из-под носа лейтенанта Темного Лорда. Твой братец, не так ли?

Елена бросила взгляд на Эррила и увидела гнев в его глазах.

— Он мне не брат, — ответил холодно ее вассал.

Елена напряженно проговорила:

— Ты был внутри самого Блэкхолла?

И в этот момент маска невозмутимости на лице Арлекина дала трещину. Елена заметила что-то болезненное и темное по ту сторону.

— Верно, — прошептал он. — Я прошел по его чудовищным залам и заполненным тенями покоям — и я молюсь, чтобы это никогда больше не повторилось.

Елена подалась вперед:

— Ты также упоминал о мрачных новостях, мастер Квэйл?

— Мрачные новости, в самом деле, — Арлекин поднял руку и разжал пальцы, сжимавшие монету. Но вместо золота на ладони был кусочек угля. — Если вы хотите одержать победу над Черным Сердцем, это должно быть сделано к Середине Лета.

Елена нахмурилась.

— За один месяц?

— Невозможно, — ухмыльнулся Эррил.

Арлекин встретился с Еленой взглядом своих странных золотых глаз.

— Если вы не остановите Черного Зверя до следующего полнолуния, вы все будете мертвы.

* * *

Мерик мчался по «Штормовому Крылу». Его ноги легко бежали по знакомым доскам настила, перемахивали через перила и перепрыгивали через препятствия на палубе, а взгляда он не сводил с неба. Сквозь утренний туман было хорошо видно черную точку, падавшую с неба. Это был один из кораблей-разведчиков, возвращавшийся из земель и морей, окружающих вулканический остров Блэкхолла.

Что-то было не так.

Добравшись до носа своего корабля, Мерик поднял руки и послал свою силу вовне. Поток энергии прошел через его тело и устремился в небо, ринувшись наверх, чтобы влиться в пустой сосуд, в который превратился стальной киль другого корабля. Мерик отдал ему свою силу, но корабль продолжал падение в воды, омывающие Алоа Глен.

Сражаясь с неотвратимым, Мерик ощутил вес другого корабля на своих плечах. Эта тяжесть заставила его опуститься на колено, в то время как «Штормовое Крыло», истощившее собственную магическую энергию, начало спускаться ниже к гавани.

С трудом дыша от напряжения, Мерик отказывался сдаваться. «Небесная Мать, помоги мне!»

Он сейчас видел двумя парами глаз: одни смотрели вверх, другие — вниз. Звено меж двух кораблей, он ощущал слабое биение сердца капитана второго корабля, Фрелиши — его троюродной сестры по матери. Она была едва жива. Она должна была отдать все свои силы, чтобы привести корабль так близко к дому.

Стоя внизу, Мерик прошептал ветру:

— Не сдавайся, сестра.

Он был услышан. Через магическую связь его достигли последние слова капитана: «Мы преданы!»

Последним усилием сердце, которое Мерик чувствовал между своими поднятыми руками, ударило еще один раз и остановилось навсегда.

— Нет! — Мерик упал на второе колено.

Мгновение спустя огромная тень прошла мимо правого борта корабля. Грохот ломающегося дерева и чудовищный всплеск воды совсем рядом показались ему далекими. Мерик опустился на доски настила, склонив голову. Пока тревожный колокольный звон растекался над гаванью и в панике нарастали крики, его губы шептали одно слово:

— Преданы…

* * *

Нилан сидела в Большом внутреннем дворе крепости; она увидела, как дети прекратили игру, услышав колокола, звеневшие над пристанью по ту сторону крепостных стен. Ее пальцы замерли над струнами лютни.

Что-то случилось в гавани.

В нескольких шагах от нее маленький Родрико опустил палку, изображавшую меч, и взглянул на мать. Его противник в «сражении» — ребенок Дреренди по имени Шишон — запрокинула голову, прислушиваясь к шуму, позабыв про свой собственный «меч».

Нилан поднялась с колен и закинула лютню на плечо, случайно задев тонкий ствол коаконы позади. Листья затрепетали. Хрупкое деревце было таким тщедушным, что с трудом выдерживало собственную тяжелую летнюю листву — как и мальчик, что был ею связан с ним.

— Родрико, уходи отсюда, — сказала Нилан, обращаясь к мальчику.

Родрико был нескладным и неуклюжим. «Слава Матери, уже почти закончился период быстрого роста». Теперь и дерево, и мальчик смогут расти постепенно.

— Шишон, ты тоже, — добавила Нилан. — Давайте взглянем, не готова ли уже ваша овсянка на кухне.

Когда Нилан выпрямилась, ее босые ноги коснулись плодородной земли у подножия дерева, и она почувствовала, как энергия переходит к ней от почвы. Она подготавливала себя к тому, чтобы войти в каменные стены замка. Чувствуя, что ей не хочется уходить, она вбирала в себя силу корней.

Сады Большого внутреннего двора были на пике летнего цветения. Крошечные белые цветы оплетали инкрустированные слоновой костью стены. Кизил стоял усыпанный опавшими лепестками. Покрытые алыми ягодами аккуратно постриженные кусты окаймляли вымощенные белыми камешками дорожки. Но самыми прекрасными были сотни розовых кустов, которые посадили недавно. Они буйно цвели: рдеющий розовый, сумрачный пурпурный, медово-золотой. Даже морской бриз обретал цвет и осязаемость благодаря их сладкому аромату.