Наконец пришла любовь - Мэри Бэлоу

— Вижу, тебе нечего ответить, — резюмировал маркиз насмешливым тоном после продолжительного молчания. — Я произвел на свет сына, который умер в возрасте сорока четырех лет, не придумав ничего лучше, кроме как ввязаться в гонки на экипажах и попытаться обойти соперника на крутом повороте. И этот единственный сын оставил единственного потомка — тебя.

Последнее слово прозвучало слишком ядовито, чтобы принять его за комплимент.

— Да, сэр, — согласился Дункан. Что еще он мог сказать?

— Где я ошибся? — раздраженно спросил маркиз. — Мой брат произвел на свет пятерых сыновей, прежде чем начать рожать дочерей, и эти пятеро наплодили собственных сыновей, по паре на каждого. Причем некоторые из последних уже обзавелись мужским потомством.

— В таком случае, сэр, — сказал Дункан, понимая, куда клонит его дед, — нашему семейству не угрожает потеря титула, по крайней мере в ближайшее время. Я не вижу никакой нужды срочно обзаводиться сыном.

Это было не самое умное замечание с его стороны. Трость снова грохнула о пол.

— Осмелюсь предположить, что титул перейдет к Норману, причем в недалеком будущем, — сказал маркиз, — когда не станет меня и тебя. Вряд ли ты протянешь дольше, чем твой отец, если будешь и впредь вести тот недостойный образ жизни, который избрал. Я намерен считать Нормана моим наследником и передать ему Вудбайн-Парк на мое восьмидесятилетие.

Спина Дункана напряглась, на мгновение он прикрыл глаза. Это был удар, которого он не ожидал. Скверно лишиться Вудбайна и доходов с него, но сознавать, что из всех людей именно Норман выиграет от его потери… это было невыносимо.

— У Нормана жена и двое сыновей, — продолжил маркиз. — А также дочь. Вот мужчина, сознающий, в чем состоит его долг.

Да уж…

Поскольку деда и отца Нормана не было в живых, он являлся следующим, после Дункана, наследником маркиза. Кроме того, он был весьма сообразителен. Быстро женившись на Кэролайн Тернер через полтора месяца после того, как Дункан бросил ее в день своей свадьбы, он успел обзавестись тремя детьми, причем двое из них были мужского пола. В общем, он предпринял все нужные шаги, чтобы втереться в доверие к своему дяде.

Дункан молчал, глядя на пустую площадь, точнее, на не совсем пустую. Возле дома напротив горничная, стоя на четвереньках, скребла ступени.

Интересно, знает ли Норман, что через шестнадцать дней он сможет располагать Вудбайном как своим собственным?

— Если бы обещание, которое я дал на ваше семидесятилетие, было составлено письменно, вы бы обнаружили, что я обещал жениться к вашему восьмидесятилетию, а не к своему тридцатилетию, хотя, разумеется, и то и другое приходится на один и тот же год.

Маркиз снова фыркнул, не скрывая своего презрения.

— И что ты собираешься делать, выйдя отсюда, Шерингфорд? — поинтересовался он. — Схватишь за руку первую встречную и потащишь ее венчаться по специальному разрешению?

Остается что-то в этом роде. Вряд ли человек, воспитанный как джентльмен, которого ждет блестящий титул и сказочное богатство, обладает навыками, какие требуются, чтобы найти оплачиваемую работу. В любом случае его заработков не хватит, чтобы прокормить себя и обеспечить тех, кто зависит от него, включая ребенка.

— Отнюдь. — Дункан повернулся к деду и устремил на него твердый взгляд. — У меня есть на примете невеста. Собственно, мы уже обручились, хотя еще не было церковного оглашения.

— Неужели? — Маркиз недоверчиво приподнял брови, вложив в одно слово все свое презрение. — И кто эта дама, скажи на милость?

— Я обещал ей хранить нашу помолвку в секрете, — сказал Дункан, — пока мы не будем готовы к оглашению.

— Ха! Как удобно! — воскликнул маркиз, снова сдвинув брови. — Это бессовестная ложь, Шерингфорд, как и все в твоей жалкой жизни. Нет такой женщины, нет никакой помолвки, а тем более предстоящей свадьбы. Убирайся с моих глаз!

— Ну а если есть? — настойчиво спросил Дункан, хотя у него было такое ощущение, будто он стоит на зыбучем песке. — Что, если такая женщина существует, сэр? Что, если она согласилась выйти за меня замуж при условии, что мы будем жить в Вудбайн-Парке на доходы от поместья?

Маркиз гневно уставился на него, ничуть не смягчившись.

— Если такая женщина существует, — произнес он, почти выплевывая слова, — если она может составить безупречную партию графу Шерингфорду и будущему маркизу Клавербруку, если ты представишь ее мне за день до публикации сообщения о вашей помолвке и если ты женишься на ней накануне моего дня рождения, тогда Вудбайн-Парк снова станет твоим. Как видишь, здесь немало «если». Если ты нарушишь хоть одно из них, а я в этом не сомневаюсь, тогда Вудбайн-Парк перейдет к твоему кузену в мой день рождения.

Дункан склонил голову.

— Думаю, — сообщил маркиз, — Норман с женой могут спокойно продолжать паковать свои вещи, готовясь к переезду.

Продолжать? Так Норман в курсе?

— Я бы посоветовал им не торопиться, сэр, — заметил Дункан.

— Я не приглашаю тебя остаться пообедать, — сказал маркиз, смерив внука презрительным взглядом. — Тебе понадобится каждая минута в последующие шестнадцать дней, чтобы найти невесту — респектабельную невесту — и убедить ее выйти за тебя замуж.

Дункан снова поклонился.

— В таком случае я без дальнейшего отлагательства объясню своей нареченной причину подобной спешки. — Он вышел из комнаты, сопровождаемый презрительным смешком деда, спустился по лестнице и забрал у Форбса свои трость и шляпу.

Да уж. В дьявольский переплет он попал.

Как, скажите на милость, он найдет женщину, которая согласится выйти за него замуж в ближайшие пятнадцать дней? И не просто женщину, а особу благородного происхождения из приличной семьи: его дед не согласится на меньшее. Ни одна респектабельная дама не приблизится к нему и на пушечный выстрел, во всяком случае, если узнает его позорную историю. А это произойдет достаточно скоро, как только весть о его возвращении распространится по Лондону. Если она уже не распространилась.

Помимо всего прочего, Дункан не имел ни малейшего желания жениться. Лишь недавно он освободился от союза, который считал обременительным, если не сказать больше, хотя бедная Лора не ушла неоплаканной. Ему хотелось насладиться вновь обретенной свободой хотя бы несколько лет. К тому же, и что гораздо важнее, у него имелись чисто практические соображения, делавшие наличие жены серьезным осложнением. Ни одна уважающая себя женщина не станет терпеть в своем доме незаконнорожденного ребенка или хотя бы чрезмерной привязанности своего мужа к внуку садовника, пусть даже законному. А как он скроет эту привязанность?

Немыслимо.

Кроме того, Тоби, как бы ему ни внушали, что следует называть Дункана «сэром» или «милордом», будет сбиваться на привычное «папа».

Черт бы побрал все это!