Карточный домик для Евы. Часть 1 - Ирина Дмитриевна Субач

Видела будущее отца, моё и, бог весть знает, сколько еще узнала за те пару дней, что грезила.

Но ей хватило этого, чтобы подготовить план.

Зная будущее наперед, это легко сделать.

– “Ты должна бежать, – звучали ее слова в ушах. – И никогда не возвращаться сюда. Никогда. Запомнила? Отец будет требовать от тебя принять дар. У него нет наследников. Ты нужна ему больше, чем он тебе. Но если ты прогнешься, станешь нейтрализатором – умрешь! Я вижу твою смерть из-за этого дара! Беги, Ева! Беги”

Вот поэтому я и хотела получить то, что мне положено от матери – прорицание. Без вмешательства извне развить его и преумножить.

Зная будущее, можно подготовиться ко всему.

– Вы должны понимать, что у нашего общества есть определенные правила, – продолжал Горски. – Есть люди, лишенные дара, и те, кто никогда не сможет унаследовать или получить способности в силу своего положения. Исключения бывают. Иногда талант можно купить, но очень редко. Простому человеку дар недоступен. Таких денег и связей у простолюдин не бывает. Их удел прислуживать элите. Такой как вы.

Я закатила глаза. Узнаю риторику отца.

– Деление людей по признакам - низко.

– Естественный ход вещей, – поправил душеприказчик. – Любой дар ценен, и наше общество старается не утратить его. Когда ваша мать умерла, по посмертию она имела право на уважительное отношение к своим способностям, потому было дозволено сохранить их в артефакте, на случай если вы пожелаете принять этот дар.

– И я желаю, – настойчиво произнесла я.

– Но… ваш отец был жив, и как носитель более полезного и значимого дара, он имеет преимущественное право передачи единственной наследнице. А значит вам. Вы обязаны.

– Чушь! Я ничего никому не обязана, тем более ему.

– Но у него нет других наследников.

– Какая жалость, – притворно расстроилась я. – Меня не было десять лет, он мог бы постараться, что нибудь придумать. Любовниц, еще при жизни матери, у него было не счесть. Удивлена, что возле порога еще нет сотни другой женщин с детьми в обнимку, желающих посоревноваться за деньги, положение и прочие радости наследства.

Говоря это, я ни капли не лукавила. Когда пришло письмо от отца с его предложением передать мне дар матери, в глубине души я надеялась, что он все же решил проблему и у меня появился сводный брат или сестра. Иначе как еще можно было объяснить его внезапную “доброту”?

– Должно быть вы не в курсе, чем все же занимался ваш отец, – Горски был неумолим. – Какие именно услуги он оказывал?

Я все же решила сесть. Выбрала кресло, устало опустилась в него и не менее устало произнесла:

– Просвятите же. Посмотрим, сойдутся ли наши знания.

– Ваш отец был вхож в элиту нашего общества, нейтрализация – полезнейшее умение. Только представьте себе… Допустим, совершена кража из музея. Вокруг куча охранных заклинаний, или наоборот – каверзных ловушек, расставленных чтобы замести след похитителей. На место преступления вызывали вашего отца, и любая магия в его присутствии исчезала напрочь. Следователи могут работать без опасений, что сработает магическая детонация, и стены вокруг не рухнут на их головы.

– Угу, – весело поддакнула я. – А еще парой часов ранее мой отец наверняка был в этом же музее, но уже с грабителями. Чтобы те могли обчистить хранилища и ни одно охранное заклинание не сработало. Очень удобно, знаете ли работать на два фронта.

– Вы демонизируете отца, – Горски достал из кармана платочек и промокнул намокший лоб, похоже мои слова все же попали в точку. – Ваш отец был ценным членом общества. И законопослушным.

Верилось с трудом. Не стыковалось никак с теми угрозами, которые он вначале отпускал в сторону приютивших меня людей. Обещал много разных неприятностей, намекал, что руки у него гораздо длиннее, чем можно представить. А связи, ух…

– Знаете, не убедили, – произнесла я. – Сдается мне, что обществу Кардифа придется поискать других нейтрализаторов. Страна большая, наверняка где-то живет пара-тройка людей с аналогичным даром. Может не таких сильных, но на безрыбье, как говорится, и червячок – мясо.

– Что ж… – тяжело вздохнул Горски. – Я все же хотел убедить вас более мягко, но видимо не получится.

– По-плохому тоже не выйдет, – улыбнулась я. – Завтра же я отправлюсь в Городской Совет распределения Дара и откажусь от чести такого сомнительного наследства.

– Не смешите, – Горски опять противно дернул кончиком губ в подобии усмешки. – Ваш отец оставил завещание, с которым вас все же придется считаться. Согласно закону, имущество супруги в первую очередь наследует муж, а следовательно камень с запертым даром вашей матери полностью и бесповоротно принадлежал вашему отцу с окончательным правом распоряжения.

Я напряглась. Разумеется все эти тонкости закона я знала, ведь дар матери был единственным, чем отец вообще мог на меня хоть как-то влиять.

– Согласно последней воле вашего отца, все движимое и недвижимое имущество, включая камень Души Серадолины Нельски, – имя матери прозвучало в гостиной и будто эхом отразилось от стен. – Я процитирую: “Может быть передано в наследство моей дочери, только по факту принятия ею моего дара. В случае отказа, все имущество прошу продать с молотка, пожертвовав средства в казну города. Камень души уничтожить”.

– Что? – я подскочила с места. – Это невозможно. Дар матери мой! И только мой.

– Юридически – нет, – поправил Горски. – И у вас нет иного выбора, кроме как стать нейтрализатором, и унаследовать Дар Матери в обычную собственность. Либо, вариант номер два – отказаться от всего.

Я бессильно сжимала кулаки, хотелось кричать, но я глубоко вдохнула, выдохнула и заставила себя сесть обратно.

– У вокзала вы сказали, что есть третий вариант, – напомнила я. – Или это тоже была уловка, чтобы меня заманить?

– Есть, – кивнул Горски. – Примите дар отца, унаследуйте камень со способностями матери, и рожайте детей. Вы молода, красива, у вас не будет отбоя от мужчин. Два ребенка решат все проблемы с наследованием. Одному после вашей смерти достанется нейтрализаторство, а другому уже при вашей жизни сможете передать