Мертвая линия. Оно начинается... - Джонатан Уокер

Впрочем, на сей раз все началось не совсем обычно. Лес, конечно, присутствовал, однако Рагнар не только не трогал деревья, а даже не смотрел на них. Если кто-то и ждал в параллельном мире своего часа, чтобы вырваться в этот и устроить кошмарный кавардак, то уныло бредущий по тропинке викинг его абсолютно не интересовал. Пока. И вообще было лето.

Утро еще не решило окончательно наступить, а ночь пряталась подозрительными фрагментами по темным уголкам, коих в Черных Дебрях было предостаточное количество. Солнышко уже что-то пыталось изобразить на горизонте, однако те немногие лучи, которые добирались до леса, безнадежно путались в густых кронах, давая нам полное право заявить, что сейчас поздняя ночь. Вообще, это время суток было в Черных Дебрях наиболее безопасным, ведь плохие обитатели леса уже спали, а псевдохорошие еще не проснулись. Вся разница между первыми и вторыми заключалась во внешнем виде и в распорядке дня. Если обычные плохие каждый вечер честно выходили на охоту и пытались кого-нибудь съесть, не скрывая своих намерений, то псевдохорошие занимались этим днем и исподтишка. Любой зайчик, прыгающий по полянке, вполне мог оказаться беспощадным убийцей с накладными стальными когтями и ядовитыми зубами, местные белочки владели гипнозом и умели плести паутину, а глухари летали только в крайнем случае, обычно подкрадываясь к жертве пешком и абсолютно бесшумно. Растительный мир не желал отставать от животного и расцветал своими красками беспринципности: кроны Обнимающих Ив угрожающе шевелились, их длинные и липкие листья не пропускали ни одной зазевавшейся птички, Ядовитый Хлющ карабкался по корням деревьев, в надежде ухватить за лапку грызуна-ротозея, а синеватые лопухи Голубцовки подрагивали от нетерпения кого-нибудь завернуть. Беззащитные в этом лесу не задерживались.

Теплый и влажный климат, царивший в Мурляндии, наряду с многовековыми экспериментами в области темной магии, превратил Черные Дебри в самый опасный и непредсказуемый лес Эйлории. Да, и не стоит недооценивать болотные испарения.

Рагнар сонно топал меж деревьев, втайне надеясь, что доберется до города без приключений. Небольшая полянка, окутанная туманом, игриво выглянула из зарослей, маня усталого путника. Сломанное дерево вполне годилось под вешалку для снаряжения, а рядом можно было развести костерок. Рагнар постелил плащ на траву, повесил сумку с провизией и мешок с доспехами и сладко потянулся, разминая уставшую спину. Поспать бы, конечно, не помешало, но викинг хотел побыстрее добраться до Кронвейра – слишком много мрачных историй он слышал про Черные Дебри.

Кружка крепкого чая и пара охотничьих колбасок сделали жизнь приятнее, а пламя костра – уютнее. Рагнар раскурил трубку, задумчиво привалившись к поросшему мхом стволу. Он никогда не страдал суеверием, но за последние три дня с ним произошло столько мелких неприятностей, что впору было засомневаться в случайности событий. Началось все с кузнеца в поселке: улыбчивый бородач, всегда восклицавший при виде Рагнара: «А-а-а! Вот и наш северный друг!», вдруг окрысился и стал угрожать. Доспехи у него были, конечно, паршивые, но бить его викинг до этого момента не собирался. Потом разбойники на границе Мурляндии. Первый раз в жизни на Рагнара сознательно напали всего лишь втроем – это было обидно. Некоторые хищники глядели косо, нагло скалили зубы, хотя и с почтительного расстояния. Это все, наверное, ерунда, однако викинг чувствовал себя не в своей тарелке. Словно кто-то все это время разглядывал его через увеличительное стекло и ставил подножки. Неприятное ощущение.

Викинг зажал в кулаке серебряный амулет в виде молота, висевший у него на шее, мысленно прося помощи у богов, и неохотно поднялся. Быстро покидав вещи обратно в сумку, Рагнар погасил костер и…

– Па-ма-ги-те-е-е!!! – Вопль раздался совсем недалеко.

– Нет, – тихо ответил викинг. – Не сейчас. Я устал и…

– Па-ма-ги-и-те-е-е!!!

– Это совершенно некстати, – продолжал Рагнар заочный спор с кричащим. – Еще пара часов, я дойду до города, высплюсь, и вот тогда…

– Па-ма-ги-и-и-те-е-е!!!

– Вот люди, а! – возмутился он. – Видят же, что никого рядом нет, и все равно орут.

Словно отвечая Рагнару, воцарилась тишина.

– Другое дело, – облегченно вздохнул викинг. – Завтра, все завтра.

– Ой-ей-ей! Па-ма-ги-те же-е-е!! Па-ги-баю-ю-ю!!!

– Да что ж ты будешь делать-то? – Рагнар снова снял заплечный мешок и бросил его на землю.

* * *

Ширл беспомощно болтался в петле и кричал дурным голосом. Всю ночь он летел по следу, а под утро, окончательно выбившись из сил, соблазнился земляникой и угодил хвостом в охотничью ловушку: безжалостная веревка ухватила добычу, моментально вздернув ее над мхом и лишайником. Лес перевернулся вверх ногами и принялся медленно раскачиваться перед широко открытыми от ужаса глазами несчастного следопыта. Усталое тельце принялось отчаянно пиявиться, пытаясь выбраться из недружеских объятий. Ширл размахивал лапами, хлопал крыльями, пробовал дотянуться до злодейской веревки зубами, но добился лишь легкой дурноты и обессиленно затих. Ночь медленно отступала, прячась от тоненьких лучиков света, проникавших в Черные Дебри. Поняв тщетность попыток освободиться самостоятельно, Ширл принялся звать на помощь. Вероятность появления кого-нибудь доброго, кто бескорыстно развязал бы узел, стремилась к нулю, но иного выхода не оставалось. Он набирал полные легкие воздуха и подавал затяжные сигналы бедствия, монотонно раскачиваясь и жмурясь на особенно громких нотах. Больше часа ушло на попытку установления контакта с местными жителями, и все это время Ширл перемежал надрывные вопли серьезными размышлениями. Не давал покоя вопрос: чья это ловушка? Образ охотника рисовался довольно симпатичный: озорная шляпа-пирожок с перышком, подозрительно обтягивающие штанишки, замшевая куртка, колчан, лук и хитрый прищур над острым носом. Все вроде получалось ладно. Ну зачем в самом деле такому бравому добытчику маленький дракончик с двумя лапами, да еще и созданный магией? Никто не даст гарантии, что при попытке сварить такую живность в бульоне или, скажем, сшить пару перчаток из хвоста трофей не испарится в легком фейерверке. Оставалось лишь дождаться охотника и, мило улыбнувшись, исправить недоразумение и расстаться друзьями. Смущало только одно – в Черных Дебрях таких охотников не было. Зато были другие, чей портрет не вызывал желания пожать руку, даже если таковая имелась. Они могли запросто слопать, не спрашивая имени и разрешения, вместе с ловушкой и деревом, на котором она висела. Вероятность встречи с подобными тварями придала новых сил, и Ширл завертелся с удвоенной энергией.

– Гм.

Этот элементарный звук заставил дракончика замереть, вытянувшись в струнку. Во-первых, он раздался за спиной, во-вторых, совершенно неожиданно. Ну и в-третьих, его простота не позволяла определить характер источника: почти любое живое существо могло запросто его воспроизвести. Воображение испуганно скрипнуло и моментально выдало кошмарный образ косматого чудища, тихо подкравшегося к беспомощному Ширлу и решившего прочистить горло перед завтраком. Ужас колючим разрядом пронесся по дракончику, сковав движения и способность трезво мыслить. Единственная идея, чудом оставшаяся в голове, приказала обладателю прикинуться мертвым. Это известный маневр, которым часто пользуются хитрые насекомые, стараясь не попасть в клюв возникшей рядом птички. Представители пернатой братии, в общей своей массе, создания весьма недалекие, поэтому такой несложный прием действительно спас множество артистичных жуков и кузнечиков. Исключением является разве что Серебристая Певчая Некролка, которая настолько самоуверенна, что считает себя способной повергать добычу в обморок одним своим видом, и потому клюет всех подряд. Ширл зажмурился, позволив лапам и крыльям безвольно повиснуть.