Нойоны. Белая звезда - Александр Бауров

— Есть способ обойти? — спросил Мади.

— Нет, нужно лезть!

— Как-то боязно, — отвечали солдаты.

Торнтон подошел к стене, ощупал ее и что-то пошептал. В глубине горы глухо ухнуло, и камень начал подниматься, но проход открылся лишь на высоту чуть более ярда.

— А дальше?

— Пролезайте по одному! — приказал Торнтон.

— Мне не нравится ваш тон, Михаэль! — кряхтел Локхед, когда полез следом за пошедшими вперед солдатами. Далее путь им преграждал провал.

— Тут нам понадобятся доски!

Таталийцы навели мост. Внизу, в непроглядном мраке, свет факелов высветил несколько ссохшихся тел.

— Даже те, кто строил, многим рисковали… — бормотал посланник нойонов.

— А кто строил?

— Не ваше дело! Мы так долго в пути, что мне не терпится увидеть то, зачем меня послали сюда.

Последнее слово было произнесено с таким презрением, что даже Локхед, опытный дипломат, потерял контроль над собой. Это ничтожество, этот слуга слишком много себе позволяет!

— Не забывайтесь, Торнтон! Вы тут лишь потому, что мы вам это разрешили. Эта пещера и все, что в ней находится — собственность правительства Таталии! Принадлежит только нам и нашему народу!

Торнтон усмехнулся.

— Простите, советник! Я признаю, что у вас есть тут права, вернее пока есть права. Кладите доски, сударь, и увольте меня от дальнейших разговоров о вашей независимости, ладно?

Локхед с досадой отмахнулся. Он, трое его солдат и темный адепт перешли через это последнее препятствие.

Далее шел темный и узкий коридор, в котором и двоим-то сложно было идти рядом. В нем стоял специфический запах, хорошо знакомый Торнтону, как, впрочем, и другим. Хотя таталийцы не сразу поняли, в чем дело.

— Здесь пахнет, как в лазарете, — вставил невпопад Локхед.

— Даже я бы сказал, как в морге, милорд, — добавил один из солдат с факелами.

— Что?

— Я говорю, пахнет, как в мертвецкой! Я, до того как на службу поступить, работал мусорщиком в морге у одного лекаря в Асанне. Там так же воняло!

— Вы можете говорить тише? — Михаэль был сильно раздражен. Они уткнулись в узкую последнюю дверь из двух створок.

— Лайзе гимбу ральдакс! — воскликнул темный адепт, но дверь не открылась.

— Смешно, магический барьер я снял, но двери просто заржавели от сырости. Или механизм поворотный истлел… Навалитесь! Петель тут, кажется, нет! — указал Торнтон и сам припал плечом к непокорным и пыльным створкам. После пяти ударов половинка ворот рухнула внутрь. Последние двери толщиной не превосходили большого пальца, но были сделаны из какого-то камнеподобного сплава. Из проема вырвался воздух — холодный, сухой и дурно пахнущий.

— И, правда, как в мертвецкой, — поморщился Локхед.

— Все оставайтесь здесь! Мади, возьмите факел и идите за мной!

Закрывая лицо платком, Мадивьяр прошел следом за Торнтоном. Первые отблески, широкие тени, и дипломат сразу понял, что находится в огромном подземном зале. В руках гостей с поверхности были факелы, но и их свет едва держался и тонул в непроглядном мраке гигантского сооружения. Они стояли на балконе, возвышавшемся над залом на уровне десяти ярдов. О высоте терявшихся во мраке потолков, опиравшихся на целый лес колонн, судить было невозможно. От балкона вниз спускались две лестницы.

— А что там внизу? — Локхед смотрел, но никак не мог понять. Насколько хватало глаз, весь пол исполинского зала был в холмиках, из которых вверх торчали странные пики.

— Там сила сильных! — ответил Торнтон. Дышал полной грудью, словно наслаждался мерзким запахом. — Мы нашли, что искали, в остальных залах то же самое. Теперь я верю, и только теперь понимаю, что именно он хотел мне сказать. Идемте наверх, Мади, мне нужно кое с кем связаться!

Локхед вдруг побледнел и чуть не выронил из рук факел. Приглядевшись, он разобрал — эти неровности на полу были горками человеческой плоти. Вернее, останками людей, причем все они сидели на каменистом полу, согнув ноги и охватив их левой рукой, и уронив голову в колени. На телах еще сохранились остатки доспехов, на головах — шлемы. В правой, согнутой в локте руке мертвецы сжимали посохи и копья. За спиной у каждого лежал щит. Всего их было сто, нет, тысяча, нет, много тысяч… Локхед отшатнулся.

Назад они шли молча, только Торнтон что-то шептал себе под нос. На поверхности Локхед решился спросить.

— Скажи, это их войска, их армия? Армия мертвых?

— Это песчинка, капля, часть огромного тела. Ведь человек состоит из органов, органы из клеток, а те из прочих, вам неведомых, мельчайших частиц. Это клетки, частицы. Не мешай мне, Локхед. Ты ведь заключил сделку, они сдержат свое слово, поверь мне!

— Сколько их там?

— Отойди, пожалуйста, — попросил Торнтон, доставая и ставя на плоский, похожий на стол, камень шкатулку связи. Из неё он извлек платформу, такую же, какая была у герцога Рууда.

— Я спросил, сколько их там?! — яростно выкрикнул Локхед.

Торнтон поставил свою платформу на камень, извлек кольцо и, покрутив, надел его на правую руку.

— Пять, семь тысяч в каждой камере. А теперь, господин Локхед, вам и вашим утомленным спутникам стоит спуститься вниз, в деревню. Я вас догоню.

— А лагерь?

Лицо адепта посерело. Кольцо жгло ему руку.

— Сейчас вам лучше уйти! — глухим, сиплым голосом прошептал он.

Локхед еще мгновение постоял на пронизывающем ветру, потом велел собираться и двигаться вниз.

Оставшись в одиночестве, посланник нойонов вышел на связь со своими хозяевами. Он насыпал в отверстия на платформе связи белый стаах связи, просунул перстень в отверстие. Прошло каких-то полминуты, и из-за прозрачной глади астрального экрана на него, не мигая, смотрел старший лич-наблюдатель Колдсоула.

— Мне нужно оставить сообщение великому Моандору!

— Он вас услышит, говорите!

Торнтон приосанился и сказал, с таким чувством, будто на него смотрел не костяной истукан, а подлинный хозяин Колдсоула.

— Владыка, задание выполнено. Мне удалось внушить Локхеду страх и недоверие к нашему предприятию. Надеюсь, он и дальше будет действовать согласно вашим предсказаниям. Мы добрались до вершины, и армия ждала нас, как вы обещали. Локхед сейчас умирает от страха и жалеет о своей сделке. Я хорошо обследовал главный зал и прочувствовал остальные. Едва ли половина из захороненных годна к использованию. Но тем не менее это тридцать тысяч солдат. Жду прибытия одного из истинных. Призыв лучше проводить ночью, потому что местное население относится к нам крайне враждебно. Дороги оставляют желать лучшего. Будет трудно вывести их на Атоморгул. С уважением, славящий и несущий вас в своем сердце Михаэль Торнтон!