Призрак Адора - Том Шервуд

– Пару вахтенных сюда, – сказал я.

Рот перестал жевать и исчез, дверь закрылась, обрезав свет, а я повернулся к радостно взволнованной компании. Бэнсон, виновато улыбаясь, сидел на полу, скрестив ноги, Алис рыженькой белкой устроилась на его плече, как на троне. Пряча улыбку, вытирала руки передником Эвелин, подобрались поближе старички Бигли.

– Где-то я видел большие подсвечники, а, Эвелин, Мэри? Давайте их сюда. О свечах сейчас распоряжусь…

Сказал, обернулся – и вот: двери распахнуты, дым радостно выбегает в коридор, а в освещённом проёме стоят двое, дальше – ещё десяток, все с оружием, лица напряжены и внимательны.

– Свечей две связки, – сказал я им с затаённой признательностью, – и три человека. Оружие оставить, воевать сегодня не будем…

Через минуту мы в сопровождении троих матросов с зажженными семисвечными канделябрами двинулись по покрытой прыгающими тенями лестнице на второй этаж. Я сам ступал здесь впервые, поэтому подолгу возился возле каждой двери, подбирая к ней ключ.

Чуть тронутые остатками вечерней зари, заляпанные косматым мечущимся светом свечей голые стены гулких пустых помещений. Длинные коридоры, комнаты, комнатки, каморки. Две разорённые, ограбленные ванные с торчащими из стен обрезками свинцовых труб. Хлам и мусор в углах. Куски ломаной мебели. Запах кислой капусты, жареной рыбы и пыли. На третьем этаже – комнаты поменьше, на втором – побольше, и одна из них – громадная обеденная зала, перегороженная для чего-то тонкими, кривыми, не достающими потолков дощатыми стенами. Я разглядел, наклонившись, что прибиты они не к полу, а к лежащим на нём деревянным брускам. Кивнул Бэнсону. Почти не напрягаясь, он по очереди отнял их, вместе с брусками, от пола и составил, словно громадные игральные карты, у дальней стены.

Да, зала. Да, громадная. Ярдов восемьдесят или девяносто квадратных, в темноте не разберёшь. Отсюда начинали обход, сюда и вернулись. Всё. Наполненное звуком гулких шагов и созерцанием пустых покинутых помещений путешествие завершилось.

– Том, а где жильцы?

– Мистер Том, а что вы купили? – одновременно спросили меня наши дамы.

– Вот это! – я широко раскинул руки в стороны.

– Что “это”? – озадаченно пискнула Алис, косясь на составленные Бэнсоном перегородки.

– Это! Вот всё э-то! – Не опуская рук, я повернулся вокруг себя; чуточку присев, подпрыгнул.

– О, Том, – изумлённо и тихо почти простонала Эвелин. – Ты купил весь дом?

– Весь, милая. С чердаком, двором и конюшней.

Ахнула моя невеста, с шумом выдохнули матросы, застонала и захлопала в ладоши Алис. Мистер Бигль воздел вверх руку в белой перчатке и покачал ею в знак восхищения. Алис снова увлекла всех в повторное путешествие, и все ушли, восторженно восклицая и капая воском на заваленный мусором пол. Мы двое остались в темноте. Эвелин подошла, подняла ко мне руки, прижалась, устроившись щекой на груди, и мы молча так простояли, стиснув друг друга, покачиваясь, пока не стали возвращаться ушедшие.

Поднявшись на палубу, я немного поговорил с Энди.

– Баки хорошо проклёпаны? – спросил я его.

– До сих пор нигде не просочилось ни капли.

– Так они что же, залиты водой?

– Уже два дня. Перед отплытием, если понадобиться, поменяем воду на свежую.

Пластины стоят?

Конечно. Сам ставил, пред тем, как наполнить. Ночью возился, при свече. Никто не видел.

– Хорошо. Как Бариль? Справляется?

– Как боцман – незаменим. Мне с ним легко.

– Радостно слышать. Сколько матросов на борту?

– Чип, парусный мастер, я сам, смена из трёх часовых возле крюйт-камеры…

– Она уже заполнена порохом? – перебил я его.

– До верха. Оллиройс нашёл порох высокого качества и недорогой. Сам следил за погрузкой. Дверь замкнул, один ключ отдал мне, второй повесил на шею рядом с крестиком.

– Сейчас-то он где?

– Завёл с кем-то знакомство в оружейной палате адмиралтейства, не скупясь поит и угощает. Говорит, подобрался к чему-то очень нужному, какой-то новый вид пушек. Рассчитывает добыть один комплект для «Дуката».

– Хорошо, ладно. Оллиройс, надеюсь, знает, что делает.

– Так вот, шесть человек на борту постоянно, да дюжина сменных. Тех, что заняты корабельной работой.

– На смену, как обычно, приходится из трактиров вытаскивать?

Стоун многозначительно посмотрел на меня и с явным удовольствием сказал:

– Каждый второй день, за час до смены, на берегу выстраивается до двадцати человек, хотя шлюпу я посылаю за двенадцатью. Смена отплывает к кораблю, остальные с завистью смотрят им вслед, вздыхают, потом медленно расходятся.

– Сами рвутся сюда? Отчего ж такие чудеса? – Я недоверчиво посмотрел на него.

В ответ Энди тронул меня за рукав, кивнул приглашающее и повёл к носу «Дуката», на бак. Остановился чуть в стороне от фок-мачты и показал взглядом. За мачтой, привалившись спиной к её необъятному стволу, сидел парусный мастер и проворно метал иглой. Ноги его и вся палуба вокруг были залиты огненно-красным озером: искристыми волнами текли, пламенели куски и полосы красного шёлка.

– Шёлк, мистер Том, – тихо пояснил капитан, – который вы распорядились отдать команде после абордажа у Чагоса, идёт на рубахи. Особенно ценятся те места, которые пробиты пулями или покрыты пороховой копотью. Во всех тавернах, на всех рынках Бристоля сейчас самый дорогой предмет – такая вот рубаха. Теперь это отличительный знак матроса с «Дуката», предмет зависти и торга. Никто из команды, конечно, свою рубаху не продаст, но двое-трое, объединив обрезки, относят их к парусному мастеру, тот выкраивает из них лишнюю рубаху, и вот её-то и продают. Повторяю, деньги дают безумные. Кое-кто в подражание шьёт похожую из красной материи, но такого шёлка, мистер Том, который вы взяли в Мадрасе, здесь нет и не было. Поэтому подделку сразу распознают и осмеивают. И ещё. К каждому, на ком сейчас наша рубаха, пристаёт и что-то нашёптывает разный морской люд. Все мечтают попасть в команду «Дуката».

Мы тихо отошли.

– Я делаю вид, – доверительно сказал Энди, – будто не замечаю, чем он там занят, это ничего, мистер Том?

– Это вполне разумно, капитан. Это правильно. Хорошая ведь возможность – из всех желающих попасть в команду выбрать самых толковых. Жалею теперь, что не догадался оставить для себя кусок такого шёлка.

– Об этом не беспокойтесь, мистер Том, – многозначительно взглянув на меня, ответил Стоун.

Мы расстались. Я спустился в шлюпку и, задумавшись об Оллиройсовых пушках, не заметил, как шлюпка подошла к пристани.