Принц снов - Курт Бенджамин

— Да я просто подумал… — Льешо замолчал. Ему вовсе не хотелось критиковать Шу, и все же… Разве правитель может до пускать подобное безобразие у ворот собственного дворца? — Я почему-то считал, что империя богата и благополучна. А это…

— Трудно представить, что грязная нищенская улочка ведет в самое сердце государства, правда? — Мастер Ден хитро ухмыльнулся, словно знал какой-то секрет. — Не спеши осуждать нашего друга.

Не проехав и ли, путники оказались на перекрестке. Булыжную мостовую здесь и там взрывали мощные корни деревьев: не оставалось сомнений — раньше к дороге относились куда более внимательно. Сейчас же она, как и переулок, по которому путники только что ехали, явно находилась в забвении.

Перекресток послужил сигналом к перестройке рядов: Хмиши поскакал вперед, небрежно буркнув через плечо, что должен быть первым. Льешо хотел было пристроиться рядом с Кариной, однако мастер Ден предостерегающе взял его лошадь под уздцы. Замешательством тут же воспользовался Адар. Вот он — тут как тут! Едет рядом с Кариной, словно ничего естественнее нет на свете. А та смотрит на него и улыбается.

Льешо бросил на мастера Дена обиженный и возмущенный взгляд, но тот лишь лукаво прищурился. Хорошо хоть, что ничего не сказал.

— Где же весь народ? — Льинг оказалась возле Льешо, там, где только что ехал Адар. Она взволнованно оглядывалась. — Деревьев на обочине стало гораздо меньше, но где же путники?

— Думаешь, это ловушка?

Рука Льешо сама собой потянулась к оружию: проснулись все воинственные инстинкты.

— На рассвете здесь бывает гораздо оживленнее. — Мастер Ден махнул рукой в неопределенном направлении. — А впрочем, и по ночам не пусто.

— Шпионы? — уточнил Льешо.

Он знал страсть императора к тайным вылазкам из дворца и вынюхиванию секретов в темноте.

— Вполне возможно. Но главным образом возят овощи, рис, уголь и, конечно, все, что быстро портится на жаре. Не забывай, это прежде всего кухонная дорога, так что самый обычный груз здесь — те продукты, которые лучше возить ночью, когда спадает жара.

Такой ответ казался вполне правдоподобным. Однако через несколько минут их обогнал крестьянин: он ехал по той самой дороге, по которой приехали они, — только в обратном направлении. В повозке возвышалась целая гора репы. Зато сам возница выглядел как-то слишком воинственно для своего мирного товара. Такое же впечатление произвел и пастух — он внимательно наблюдал, как маленький отряд объезжает полдюжины замешкавшихся на дороге овец. И крестьянин, и пастух приветствовали Льешо коротким поклоном.

— Но ведь они не…

Мастер Ден многозначительно поднял брови.

— Смотри…

Дорога, по которой они ехали, внезапно закончилась, слившись с Западным трактом длиной в тысячу ли. Льешо тут же мысленно попросил у Шу прощения за то, что посмел поставить под сомнение его императорскую состоятельность. То, что вдруг оказалось под ногами лошадей, могло быть создано только руками самых умелых камнетесов: не дорога, а истинный ковер, поражающий и рисунком, и красками. Аккуратно отесанные камни плотно прилегали друг к другу. Вглядевшись, Льешо понял, что игра света и тени подчеркивает оттенки серого и зеленого, и вся картина напоминает движения кисточки на листе светло-зеленой бумаги.

— Здесь просторно, словно на рыночной площади большого города, — почтительно склонив голову, заметил Ден.

Сраженный Льешо не мог оторвать глаз от внезапно открывшегося зрелища. В тени Великих стен имперского города перед ним проходили многочисленные обитатели Шана: странствующие торговцы, тяжело нагруженные верблюды, крытые повозки, служившие домом тем несчастным, которые сами их и тянули, — все двигались по великой дороге на запад. Император выделил целое подразделение своей регулярной армии: едущие или идущие по дороге в тысячу ли торговцы могли нанимать себе охрану.

Некоторые из решительно марширующих военных были такими пожилыми, что даже Стайпс перестал бы стесняться своей седины.

При подобном столпотворении немощеная дорога утонула бы в пыли. Здесь же, напротив, камни блестели от влаги, совсем недавно их поливала специальная повозка. На противоположной стороне деревья уже не образовывали столь плотной полосы, и Льешо разглядел мягкие волны полей — зеленых, расцвеченных желтыми островками цветов, — казалось, над землей парят цветные шелковые ленты.

На той стороне, по которой ехал отряд, прямо над головами всадников вздымала могучие плечи Великая стена. Она состояла из огромных блоков — каждый, поставленный вертикально, достал бы Льешо до подбородка. Как и брусчатка на дороге, здесь камни тоже были подогнаны с великим искусством: сложены словно без всякого раствора, однако ни малейшей щели заметить невозможно.

— Ну как, это вам нравится больше, мой принц? — с легким ироничным поклоном поинтересовался мастер Ден.

— Беру свои слова обратно, — согласился Льешо.

Мастер Ден улыбался во весь рот. Как будто все великолепие императорской дороги — исключительно дело его рук. А может, так оно и есть? Лукавый бог с одинаковым успехом мог как врать, так и говорить правду. Больше того, невозможно предугадать, куда именно заведет ложь. Присвоит ли он заслугу не совершённого подвига или, напротив, утаит подвиг совершённый?

— Просто чудо, — наконец выразил свое отношение Льешо. Бог мог воспринять эти слова как ему заблагорассудится — и как комплимент, и как простое замечание. Расчет оказался верным — глаза мастера Дена озарились удовольствием.

— Именно. Все путники рассказывают о Западном тракте длиной в тысячу ли как об одном из величайших чудес света. А Великую стену Шан почитают за еще одно чудо. По устроенной на ней сторожевой тропе без труда могут плечом к плечу пройти сразу трое часовых. А по скрытому внутри тайному коридору из одного конца города в другой без помех может промчаться быстроногий гонец. Днем коридор освещается сквозь узкие прорези в стенах, а по ночам в нем зажигают факелы.

— А в Кунголе стен нет.

Подняв голову, Льешо внимательно посмотрел на возвышавшуюся махину. Если бы в его родном городе существовала хоть какая-нибудь защита, родители были бы живы. Увы, Кун-гол был святым городом, преданным молитвам и медитации. А кроме того, накладывала неизбежный отпечаток постоянная борьба за выживание, война с суровым климатом и бедностью высокогорья. Люди мало заботились о выработке военной стратегии.

Словно расслышав мысли Льешо, мастер Ден коротко кивнул, а потом заговорил. Он начал рассказывать историю — как не раз делал в прачечной там, на Жемчужном острове. Льешо прекрасно понимал, что в истории этой, как и всегда, скрыт урок ему самому, а потому приготовился внимательно слушать.

— Город Шан вырос в очень давние времена, когда еще не было ни императоров, ни империй, а правили боевые вожди, — начал мастер Ден. — Те земли, которые теперь составляют независимые провинции империи, вели между собой постоянную войну. Воры и бандиты могли ограбить собственных соседей, а потом скрыться за границей и вернуться в случае необходимости — чтобы снова что-нибудь украсть. А вожди, чтобы обороняться друг от друга и от бандитов, возводили вокруг своих владений высокие стены.