Река любви - Барбара Картленд

«Почему я должен желать чего-то иного?» — упрямо спрашивал себя герцог.

— Я заставила тебя задуматься об этом, — прервал его мысли нежный голос, — а это уже кое-что значит.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя ненормальным, — сказал недовольно герцог.

— Ты нормальный, — возразила Миртли, — но не такой, как другие! Как царь, вождь, фараон, ты отличаешься от любого обыкновенного человека, с которым я встречалась.

Наступила пауза, и герцог спросил:

— Ты действительно так считаешь?

— Конечно, — ответила Миртли. — Ты должен понять, Счастливчик, что ты совсем особенный. Вот почему ты такой волнующий. Порой кажется, что ты не из современного мира, а явился из другой эпохи, а может быть, даже с другой планеты.

Тихо рассмеявшись, она продолжала;

— Может быть, ты был… Как говорят, когда человек жил ранее и затем родился вновь?

— Реинкарнация — перевоплощение.

— Да, именно, — подхватила Миртли. — Возможно, что ты перевоплотился после того, как был ранее царем в какой-либо восточной стране или фараоном в Египте.

— Или рабом, обезьяной, или рептилией! — пошутил герцог.

— Нет, это невозможно! — вскричала Миртли. — Для этого ты слишком развит и умен.

Не желая воспринимать все это всерьез, герцог сказал:

— И все это лишь за то, что я посоветовал тебе принять предложение Эдварда Тетфорда!

— И еще за то, что ты отказался жениться! И на ком? На мне!

— Я хочу, чтобы ты продолжала любить меня, — сказал герцог, — а это невозможно, если бы я стал твоим мужем.

— Я, быть может, предпочла бы судьбу Несчастной жены, ревнивой, как принцесса Александра, лишь бы только… не терять тебя… вовсе.

Герцог не отвечал, и, помолчав немного, она сказала:

— Ну что ж, я выйду за Эдварда. Но пожалуйста, Счастливчик, давай забудем о нем хотя бы еще немного.

Герцог не мог противиться желанию в голосе Миртли. Он повернулся, притянул ее ближе к себе, и губы их слились.

Но, даже целуя ее, он продолжал спрашивать себя: «Где же та любовь, которой мне недостает?»

Гарри Сэтингем крепко спал, но внезапно проснулся, потому что кто-то стал раздвигать занавески на окнах, и, еще не открывая глаза, он почувствовал себя по-прежнему очень усталым.

Накануне он лег очень поздно, и теперь ему вовсе не хотелось встречать новый день, очевидно, потому, что вчера выпил слишком много великолепного вина Счастливчика.

Наконец Гарри понял, что это не его камердинер раздвинул занавеси, впустив утренний свет, но кто-то повыше ростом, и теперь он приблизился к его кровати и уселся с краю.

— Счастливчик! — воскликнул он.

— Что тебе надо в такую рань?

— Я хочу поговорить с тобой, Гарри.

Гарри с усилием открыл глаза пошире.

— О чем? Который теперь час?

— Наверное, около шести часов.

— Шесть часов? Силы небесные! Счастливчик, что случилось?

— Я решил отправиться в путешествие и хочу, чтобы ты поехал со мной!

— Путешествие?

Гарри Сэтингем с трудом поднялся на своих подушках и спросил:

— С тобой все в порядке?

— Со мной все в порядке, — ответил герцог. — Просто я решил уехать от всего того, что мы делаем изо дня в день, из месяца в месяц с монотонной регулярностью.

— Кажется, ты сошел с ума! — воскликнул Гарри Сэтингем. — Я не могу представить себе жизнь, менее монотонную, чем твоя! На прошлой неделе ты охотился в Лестершире. Завтра мы едем на охоту, если земля не будет слишком твердой, а ты говоришь об отъезде!

— Я немедленно отправляюсь в Египет!

— В Египет! — вскричал Гарри. — Ради бога, зачем?

— Думаю, это будет интересно, и я хочу увидеть землю фараонов.

— Вряд ли мне понравится вид множества древних руин, — сказал Гарри. — Берти был там в прошлом году и говорил, что это «земля мертвецов», за исключением хорошеньких танцовщиц в Каире.

— Я еду не за этим, — ответил герцог. — Серьезно, Гарри. Я хочу узнать прошлое Египта и взглянуть на другие материки.

— Тебе надоела Миртли? — спросил Гарри так, как будто эта мысль внезапно пришла ему в голову.

— Миртли мне очень нравится, — твердо сказал герцог, — но Тетфорд просил ее выйти за него, и я посоветовал ей согласиться.

— Значит, он все-таки решился? — заметил Гарри. — В обществе ручались, что он оставит Миртли, когда она приглянулась тебе.

— Каждый раз, когда эти сплетники судят о чем-то, можно быть уверенным, что они заблуждаются!

Гарри рассмеялся.

— Просто ты хочешь сказать, что терпеть не можешь, когда они обсуждают твои личные дела. Но, Счастливчик, дорогой, ты должен понимать, что вносишь жизнь и разнообразие в их скучное существование.

Герцог тоже рассмеялся в ответ.

— Ну что ж! В таком случае приходится терпеть их, — заметил он. — Но ты все еще не ответил на мое приглашение.

— Отправиться с тобой в Египет? Пожалуй, раз тебе так хочется. Кого еще ты берешь с собой?

— Я пока не решил, — сказал герцог. — Я хотел бы это обсудить с тобой.

— В такой ранний час?

— Я хочу отправиться туда как можно скорее, поэтому надо немедленно разослать приглашения.

Гарри откинулся на подушку и рассмеялся.

— Как это похоже на тебя, Счастливчик! Другие, решив отправиться за границу на довольно продолжительное время, да еще туда, где они никогда не бывали, тратят месяцы на приготовления. Что ж, будь по-твоему! Я даже не в обиде за потерю моего «драгоценного сна».

— Ты сможешь восполнить его во время путешествия, — сказал герцог. — А теперь, с кем можно было бы занятно провести довольно продолжительное время?

После приблизительно часового обсуждения они наконец выбрали четырех спутников.

Гарри Сэтингем был давнишним ближайшим другом герцога. Они вместе учились в Итоне, вместе поступали в Оксфорд, и оба три года служили в королевской кавалерии, пока герцог не унаследовал свой титул.

Хотя ему нравились товарищеские отношения в полку, он стремился к участию в военных операциях, в чем ему не посчастливилось, поскольку королевскую бригаду редко посылали за границу.

Маневры же и лагерная жизнь не могли его удовлетворить, и Гарри чувствовал, что Счастливчик уже «грызет удила» с тех пор, как после смерти своего отца смог выйти в отставку с достоинством и со спокойной совестью.

Будучи столь близкими друзьями, они между собой решили, что Гарри Сэтингем последует примеру герцога.