Ступень первая - Инди Видум

— Пока?

— Договор у нас на пять лет. Потом посмотрим, — уклончиво сказал я, вызывая такси.

Пока подъезжало такси, я успел созвониться с Серым и сообщить ему, что наше производство переезжает и увеличивается в объемах. В ответ раздалось молчание, тогда я на всякий случай сообщил ему, что увеличение объема ведет и к увеличению притока денежных средств, которые будут делиться так же, как мы договаривались раньше. Только после этого он наконец смог выразить свою радость словами: «А предупредить раньше никак?». Пришлось напомнить, что я не был уверен в результате, и сообщить, что он повышается до директора производства, что, несомненно, круче, чем владелец одного подпольного автоклава, который постоянно пытается кто-то отжать.

Полине я звонил из такси, в разговоре сделал поправку на то, что нас могут прослушивать:

— Привет, как насчет того, чтобы позаниматься сегодня немецким?

— Сегодня? Я немного занята, — подхватила она игру. — Давай завтра?

— Ага, я нашей немке так и скажу, что ты была занята.

— Чего сразу немке? Я ж не отказываюсь. У тебя или у меня?

— У меня, конечно. У меня сегодня по расписанию разговор с тем же немцем. Если успеешь, вместе с ним пообщаемся. Я пока только еду домой. Буду минут через двадцать.

— Ты бы хоть шоколадку пообещал…

— Я тебе пообещал целого немца на полчаса. Это куда лучше шоколадки.

Она хихикнула и отключилась.

Кирилл Лазарев, войдя в кабинет отца, молча положил перед ним бумаги.

— Это что?

— Это договор клана Лазаревых с кланом Елисеевых, который вы согласовали с Ярославом, и список материалов, которые клан Лазаревых должен предоставить клану Елисеевых для работы, — не без ехидцы в голосе сказал он.

По дороге он успел немного успокоиться и теперь даже находил удовольствие в том, с каким видом смотрел на него отец.

— То есть как?

— А вот так. Кто посчитал, что Ярослав не обратил внимание на требование, а мы должны показать готовность и уважение?

Спокойствие Кириллу опять изменило, и он злился на отца, поставившего его в положение, когда пришлось подписывать невыгодный клану договор, чтобы не потерять лицо. Злился и не хотел этого скрывать.

— Подожди. — Лазарев-старший выставил останавливающим жестом перед собой руку. — Ты хочешь сказать, что с ним связано не менее пяти человек клятвами подчинения?

— Именно так.

— Но он же пацан? Каким дебилом надо быть, чтобы связать себя клятвой с малолеткой?

Лазарев-младший пренебрежительно пожал плечами.

— Скорее всего, таким же малолеткой, не осознающим последствия. Но мы-то осознаем, правильно, отец? Тебе не кажется, что твоя интуиция сбоит, когда речь идет о Ярославе Елисееве?

— Не сбоит, — буркнул старший. — У меня сразу появилась уверенность, что с ним нужно вести дела честно, но попытаться привязать стоило же?

— Стоило. Я бы даже жестче повел себя. Слишком серьезные деньги на кону.

— Главное — не деньги, главное — возможности.

— Вот-вот. Уйдет он от нас со своими возможностями, — насмешливо фыркнул Лазарев-младший. — Что тогда будешь говорить?

— Не уйдет. Лет десять у нас в запасе есть. Пока можно влиять через мать.

— А то и заставить ее подписать вассальный договор?

Лазарев-старший внимательно посмотрел на сына. Тот был совершенно спокоен, хотя речь шла о его сыне и о его любовнице. Бывшей, но любовнице.

— В груди ничего не шелохнулось при виде Веры?

— Ничего, — с едва заметной запинкой ответил младший. — Все осталось в прошлом. Она сделала свой выбор. Я — свой.

— Это хорошо, что не осталось, — одобрительно кивнул старший. — Нужно ей подобрать мужа. Из тех, кто нам полностью лоялен. Глядишь, тогда вольются к нам безболезненно.

Полина появилась почти сразу. Я даже не успел ничего обсудить с ее сестрой, только начал ее плавно подводить к тому, что свежесозданному клану Елисеевых нужен полноценный целитель. Поскольку целители здесь были несколько ущербны, а Анна видела себя в роли мага-исследователя, то пока она меня не понимала. Но это пока: у меня был прекрасный набор из Императорской книги именно лечебных заклинаний, а для них характерно усиление по мере практикования. Набор был малый, но там имелось все необходимое для старта именно целителя, а уж дальше пусть Аня проявляет свои исследовательские таланты, из-за которые ее и удерживали Мальцевы. Было еще одно тонкое место в моем плане, вопрос изменения внешности, но к нему я собирался перейти чуть позже.

Полина влетела и сразу со всхлипом повисла у сестры на шее.

— Анечка, — разревелась она, — я думала, что все, тебя уже нет. Но потом Ярослав выяснил, что ты жива. И не только выяснил, но и вытащил. — Она повернула ко мне уже изрядно залитое слезами лицо. — Спасибо, Ярослав, моя семья этого никогда не забудет.

Похвала была приятна, неприятно было то, что теперь они обе ревели уже обе, в четыре ручья, и вряд ли были способны на конструктивное мышление.

— Лучше бы забыла. Потому что если кто-то проболтается, то мои нынешние проблемы с Мальцевым покажутся совсем детскими.

— А они есть? — удивилась Аня и шмыгнула носом, совсем как младшая сестра.

— Не было бы, может, я и не полез бы в Огурцово. А не полез бы — тебя бы не вытащил.

— А как ты ее вытащил? — глаза Полины, окруженные слипшимися от слез ресницами, уже сияли от любопытства.

— Просто. Усыпил и перенес через ограду, — немного рисуясь, ответил я.

Аня посмотрела со скепсисом. Весила она прилично, а я не выглядел заправским силачом, способным таскать предметы весом больше себя. Но других вариантов у меня не было: подкоп и перелет были еще менее вероятны.

К нам заглянула мама.

— Я схожу за тортом. Собиралась, но совсем забыла, — чуть виновато сказала она. — Не теряйте меня. Приду и все приготовлю.

Дверь за ней захлопнулась, и Аня повернулась ко мне:

— Допустим, меня действительно вытащил ты. Вопрос: зачем?

— Полине пообещал.

По лицу Анны было понятно, что она не верит мне ни на грош и если продолжает спрашивать, то лишь потому, что хочет понять, кто стоит за мной. Но тут я ее ничем не мог порадовать — за мной стоял только я сам. Ну, и немного Айлинг. Но он стоял слишком далеко, чтобы с ним можно было познакомиться.

— Допустим. А что дальше?

— В смысле?

— Что ты собираешь делать дальше? Ты сказал, чтобы я отсюда не уходила, потому что у тебя есть план.