Кровоцвет - Кристал Смит

Я была первой девочкой, родившейся в семье правящего короля Ренольта за последние без малого двести лет. Во всяком случае, первой девочкой, которую не отдали в чужие руки сразу же после рождения. Мне было предназначено выполнить условия договора, положившего конец многовековой войне между Ренольтом и Аклевой, а именно – выйти замуж за наследника аклевского престола. Сто семьдесят шесть лет наш народ считал отсутствие дочерей у королевской четы знаком того, что ренольтцам не суждено заключить истинный союз с грязными и распутными аклевцами. Доказательством нашего нравственного превосходства. Мое рождение пошатнуло их веру в корону, в правителей, осмелившихся сначала произвести на свет дочь, а затем оставить ее при себе.

Иногда я разделяла их чувства.

Напряженное молчание нарушил стук в дверь.

– Проводите его сюда, Грейторн, – сказала матушка.

Келлан вошел, обвел комнату взглядом, обернулся и махнул кому-то рукой.

В дверях показался мужчина. Незнакомец был одет в «мятый» бархат цвета сумеречного неба, а через плечо носил золотую перевязь, закрепленную на груди брошью в форме узла-трилистника. В ухе у него дерзко поблескивал рубин, а на пальце сверкал серебряный перстень с изображением ворона с распростертыми крыльями. Густые черные волосы гостя, несмотря на его возраст, не были тронуты сединой. Он поражал своей яркостью и выделялся на нашем фоне, как разноцветный витраж среди простых стеклянных окон.

Он был аклевцем.

Матушка выглянула за дверь.

– Вас не преследовали?

– Нет, – ответил Келлан.

– Что караульные?

– Я их распустил. Следующая смена заступит через час.

– А стражи у входа в мои покои?

– О них я тоже позаботился.

После этого матушка представила элегантного незнакомца.

– Аврелия, это лорд Саймон Сильвис, шурин Донала, короля Аклевы, и дядя принца Валентина. Добро пожаловать, лорд Саймон, наш почетный гость. – Она поцеловала его в обе щеки.

Неожиданная встреча застала меня врасплох. Я застенчиво отвела взгляд и принялась изучать миниатюрные стеклянные грозди винограда на ножке ближайшего канделябра.

– Принцесса Аврелия, – начал он, – я очень рад снова встретиться с вами.

– Снова?

– В нашу первую встречу вы были совсем крошкой, и я даже толком не успел разглядеть вас, потому что мать не выпускала вас из рук.

– Боюсь, что с тех пор многое изменилось. Теперь она спит и видит, как бы от меня избавиться.

– Разве можно меня упрекать? – нахмурилась матушка. – Я попросила лорда Саймона сопровождать тебя в Аклев. Он знает самую безопасную дорогу. Он переведет тебя через стену и доставит к Валентину.

При упоминании о моем женихе я опустила глаза. О Валентине я толком ничего не знала и никогда не общалась с ним, если не считать горстки сухих, напыщенных писем, которыми нас заставили обменяться в детстве.

– Вижу, вы переживаете из-за предстоящего союза, – сказал лорд Саймон.

Все мучившие меня вопросы выплеснулись наружу бешеным потоком слов.

– Это правда, что принц болен? Прикован к постели и почти ослеп? Правда, что его мать сошла с ума, ухаживая за ним? – Тут я спохватилась. – Простите, это было бестактно.

Если мои вопросы и рассердили его, он этого не показал.

– Я очень близко знаком с принцем, – осторожно произнес он. – Я знаю его с младенчества и отношусь к нему с большим вниманием, как если бы он приходился мне родным сыном. У Валентина была трудная жизнь, но он вырос благородным человеком с твердым характером. Его недуги едва заметны на фоне его многочисленных достоинств. Он будет хорошим мужем и однажды станет хорошим королем.

– Так, значит, он не болен? Не безумен, как его мать?

По лицу лорда пробежала тень.

– Моя сестра много страдала и слишком рано покинула нас, но всегда оставалась в ясном уме. Позвольте заверить вас, ее сын – человек достойный. Ваши тревоги… не удивляйтесь, если обнаружите, что он разделяет их. Возможно, у вас больше общего, чем вы думаете.

Его слова не развеяли моих сомнений.

– Да, разумеется. Могу представить, что говорят обо мне в Аклеве.

– В Аклеве о вас не знают почти ничего, кроме вашего имени и того, что вам предстоит стать нашей королевой.

– Так они не считают меня ведьмой?

– Ведьмой? – Он побледнел. – Ох уж эти ваши ренольтские суеверия… вы утверждаете, что поклоняетесь Эмпире́е, а сами проклинаете любого, кто обладает силой, которую мог даровать один лишь Божественный Дух.

– Ведьмы, использующие анималистические обряды и ритуальные кровопускания для общения с мертвыми, наделены темной, нечистой силой, прямо противоположной Божественному Свету Эмпиреи, – процитировала я.

Лорд Саймон смерил меня долгим взглядом.

– Это из вашей Книги заповедей Основателя?

– Это правда.

В Ренольте верили, что человек, осквернивший себя магией крови, обречен на вечные муки. И все же в глубине души я надеялась, что это не так.

Лорд Саймон сел рядом со мной.

– Нет, – горячо возразил он. – Нет, правда в том, что сила имеет разные проявления. Она может использоваться как во имя добра, так и во имя зла, но сама по себе не является ни хорошей, ни плохой. Посмотрите на меня. Разве я похож на злодея? А ведь я адепт магии крови.

Мой взгляд упал на его ладонь в шрамах.

– Достаточно об этом, – сказала матушка. – У нас нет времени на споры и наставления. Спасибо, что пришли к нам, лорд Саймон. Вас, вероятно, смутила эта тайная встреча вместо пышного приема, подобающего члену королевской семьи. Но я хотела поговорить с вами без посторонних. Готовы ли вы исполнить обещание, которое дали много лет назад? Вы понимаете, о чем я?

– Я помню о своем обещании, ваше величество, – серьезно сказал лорд Саймон. – И я его исполню. Но за семнадцать лет многое изменилось. Раньше я был моложе и сильнее, как и вы сами. Ваш супруг был все еще жив. Нужны три добровольца: я и еще двое.

– Вторым участником буду я. Онэль согласилась стать третьим.

– Участником чего? – спросила я. – О чем вы говорите?

– Ваша матушка хочет, чтобы я прочитал одно заклинание, – ответил лорд Саймон. – Оно не избавит вас от опасности, но увеличит шансы на выживание.

– У нас есть час, – сказала матушка. – Этого хватит?

– Думаю, да.

– Заклинание? Вы шутите? – воскликнула я. – Даже обсуждать такие вещи опасно. Если об этом пройдет слух, всех вас казнят. Трибунал…

– Трибунал ничего не знает. – Онэль вздернула подбородок и взглянула на меня из-под очков. – Тайна не покинет пределов этой комнаты. Да и с каких пор ты стала бояться колдовства?