Радикальный стартап: 12 правил бизнес-дарвинизма - Энди Кесслер

Зачем я все это рассказываю?

Затем, что вы можете делать то же самое. Я добился значительных результатов, не запятнав репутацию, потому что много думал и анализировал, что эффективно, а что нет, что превращает идеи в гигантские рынки и мощные восходящие тренды, а что исчезает без следа.

Я ни в коем случае не поклоняюсь миллиардерам, я только учусь у них, как разглядеть и использовать очередные революционные идеи.

Я пишу эту книгу не потому, что я такой славный и хотел бы бескорыстно поделиться своими секретами. Мною движут сугубо эгоистические мотивы. Я хочу, чтобы вы изобрели бы (или помогли изобрести) что-то, что сделало бы нашу жизнь лучше, или хотя бы просто устроились мыть полы к тому, кто может создать новое будущее, предложить новые потрясающие инструменты, устройства или услуги. Чем больше вы сделаете, тем состоятельнее мы все станем. Поэтому я готов поделиться с вами тем, что знаю.

Но должен вас предупредить: если вы планируете присосаться к какой-нибудь известной или перспективной компании и доить ее, тут я вам не помощник. Если вы положили глаз на надежную концессию в банковском секторе, в сфере страхования или медицины, я умываю руки – вы сами по себе. Потому что вы, конечно, можете разбогатеть, наживаясь на других людях, но обществу от этого не будет никакой пользы.

Но если вы готовы творить, не ожидая ничего взамен, помогать миру повышать производительность, создавать богатство для людей, я подтолкну вас в нужном направлении, и не важно, кто вы – предприниматель, инвестор или человек, ищущий свое призвание.

Имейте это в виду. В этой книге вы не найдете схем быстрого обогащения. Я расскажу вам о процессе, который в течение многих десятилетий обеспечивает благосостояние тем, кто продает, и тем, кто покупает. Именно он генерирует прогресс.

Я знаю. Все это я видел не раз. И как я уже говорил, не раз принимал в этом участие.

– Шикарное место!

С этим трудно было поспорить, но и соглашаться не хотелось.

– Да, чудесное.

Я подавил зевок.

– А картины! Просто дух захватывает, – продолжала моя жена Нэнси. – Как же здорово здесь жить!

Париж – один из моих любимейших городов. Еда, вино, искусство, даже люди здесь изумительные, во всяком случае некоторые.

После краткого знакомства с горгульями собора Парижской Богоматери – одна из них напомнила мне бывшего одноклассника – нам с женой захотелось посмотреть что-нибудь, чего мы еще не видели. Не будучи большим любителем гулять по фешенебельным районам или шататься по магазинам, я предложил посетить небольшие музеи, расположенные в частных домах, вроде музея Фрика в Нью-Йорке. Фрик заработал состояние, перерабатывая уголь в кокс, необходимый для производства стали. Вместе с Карнеги он основал компанию, ставшую впоследствии U.S. Steel. Такой человек заслужил приличный дом!

В итоге мы отправились на бульвар Осман, чтобы посетить особняк богатого, ныне покойного француза, буквально напичканный великолепными полотнами, скульптурами и мебелью, – его звали не то Жакмар-Андре, не то Коньяк-Жэ. А может, Андре-Жэ?

– Здесь расположена гостиная, где устраивались торжества для близких друзей месье… – бубнил гид.

На столике я увидел блюдо с надписью «Liberté, égalité, fraternité»[1]. Как это по-французски! Я почувствовал, что схожу с ума. Мне надо было выпустить пар.

– А где же динамики? – шепотом спросил я у Нэнси.

– Что?

– В этой комнате не хватает парочки мощных динамиков B&O и приличного сабвуфера. Или хотя бы компа с iTunes. На худой конец – дурацкого iPod.

Нэнси зашикала.

– Посмотри на ковер, – перевела она разговор на другую тему. – Спорю, ручной работы.

– Этот коврик из Персии, – произнес я, подражая голосу Эдди Мерфи в фильме «Поменяться местами». – А как его чистили? Думаешь, у них были моющие пылесосы?

– Веди себя прилично.

– Повернув сюда, мы попадаем в жилые помещения членов семьи. Это салон, где они проводили вечера, читая при свечах, разговаривая…

– Над этим столиком хорошо бы повесить 52-дюймовый плазменный телевизор. Интересно, а спутниковое телевидение тогда уже было? Если нет, этим ребятам не позавидуешь.

– Ш-ш-ш-ш…

– Комод эпохи Людовика XV, кресла того же периода.

– На вид не очень-то удобные, – прокомментировал я. – Думаешь, в них можно было расположиться с комфортом?

– Может, утихнешь? – со смешком спросила Нэнси. – Чур я тебя не знаю!

Наконец-то я своего добился.

– Наверное, счета за кондиционирование воздуха приходили гигантские, не меньше пяти сотен в месяц.

– Прекрати!

– Не могу. У этого господина чудесные картины на стенах, но я бы не поменялся с ним местами ни на секунду.

– Но он принадлежал к парижской элите золотого века! – возразила Нэнси.

– Да у него ничего не было! Ни blu-ray-плеера, ни холодильника, ни духовки, ни кофемашины. – Меня понесло, и остановиться я уже не мог. – Если бы у него был гараж, то вместо восьмиместного «Шевроле Субурбан» мощностью четыреста лошадей там бы только лошадиные какашки валялись! Разве он мог доехать до загородного дома за пару часов? Да в карете целый день, наверное, надо было трястись. Мы сюда на самолете долетели за девять часов – а они бы девять месяцев до Калифорнии добирались. Думаю, он вряд ли бы выбрался туда с визитом.

– Да, но…

– Никаких но! У него ничего не было. Ни компьютера, ни Интернета, ни поисковых сайтов, ни видеороликов на YouTube. Да о чем вообще говорить – он не смотрел «Звездные войны»!

– Это и есть жизнь?

– Совершенно верно. Продолжить?

– Не нужно.

– Мобильные телефоны. GPS. Игровые приставки. World of Warcraft. Метро. И, – я остановился, чтобы перевести дыхание, – могу поспорить, этот le пижон никогда не пользовался Twitter.

Нэнси закатила глаза. Я зашел слишком далеко, обратного пути не было.

– Я уже не говорю об антибиотиках и стентировании коронарных сосудов – наверняка либо он сам умер молодым от какого-нибудь туберкулеза, либо, что еще хуже, умер кто-то из его детей. Этот парень считался одним из самых богатых людей своего времени, но сегодня он бы был за чертой бедности.

– В следующий музей я пойду одна!

Этот разговор заставил меня задуматься. В инвестиционном бизнесе я уже давно и все это время старался разобраться в экономических и продуктовых циклах, оценить качество управления компаниями, определить акции, которые идут вверх, и сбросить те, что идут вниз, но только бродя по дому «месье Парижская элита на бульваре Осман» я осознал масштабность перемен, произошедших за последние 100 лет. Мы с вами, конечно, не так богаты, как этот везунчик, но зато теперь в нашем распоряжении есть то, чего в свое время не имели даже самые обеспеченные люди. Черт, забыл упомянуть микроволновки, аппарат по производству попкорна и…