Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Групповая гонка. Записки генерала КГБ - Валерий Сысоев

Групповая гонка. Записки генерала КГБ - Валерий Сысоев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 63
Перейти на страницу:

Всем двором мы ходили в дом отдыха «Ударник», который тоже располагался неподалеку — смотреть кино. Летние кинотеатры были открытыми, поэтому кино мы смотрели, сидя на деревьях.

Двор — это еще и турники, устроенные на деревьях, первый стол для настольного тенниса, который смастерили взрослые, лыжи в зимних оврагах и коньки на замерзшем пруду. Вот в такой обстановке я рос до того, как пойти в школу.

Мало-помалу вокруг нас появлялось настоящее спортивное окружение: клуб ПВО начал получать в Кунцево дома для своих атлетов. В их числе были самые разные люди, в том числе и очень известные: тяжелоатлет Юрий Власов, который только начинал свою карьеру, боксер Анатолий Грейнер — многократный чемпион СССР в легкой категории. То, что под боком был спортклуб, да и сам климат тогдашнего общества непрерывно провоцировали всех нас на то, чтобы заниматься спортом. И вот это детство, проведенное большей частью во всевозможных активных занятиях, дало всем нам колоссальную спортивную прививку на всю жизнь.

Еще в моей жизни была гимнастика. Преподавал нам ее старшина Федоренко — как раз в том клубе ПВО, который располагался в церкви на Филях. Там, собственно, было всего две спортивных секции — лыжная и гимнастическая, поэтому занимался я обоими видами сразу. Правда, просуществовал в гимнастике недолго. Во-первых, поздно начал заниматься — в шестом классе. Во-вторых, через год предстояло выпускаться из семилетки, поэтому приходилось сосредотачиваться уже не на спорте, а на учебе.

Школу я закончил с отличием и поступил в кунцевский радиомеханический техникум.

* * *

Не могу сказать, что мечтал в те времена о какой-то конкретной профессии. Скорее просто послушал маму. А она достаточно безапелляционно мне сказала: «Пойдешь учиться в радио-механический техникум».

Почему — это было понятно. Техникум существовал при заводе, который был режимным предприятием и назывался «Почтовый ящик-15». Понятное дело, что все выпускники, закончив учиться, автоматически шли туда работать.

От мамы в мое сознание навсегда вошла фраза: «Запомни, сынок: главная задача в жизни — научиться жить среди людей». Это стало для меня внутренней жизненной установкой на все последующие годы. После школы я в некотором роде был на распутье — в том числе и потому, что в семье мамы и отчима появились общие дети Володя и Юра, которые стали моими сводными братьями, и тогда мама сказала мне еще одну важную вещь:

— Ты должен начинать думать о самостоятельной жизни. После техникума у тебя гарантированно будет хорошая зарплата, а дальше — сможешь строить жизнь как захочешь сам.

Высшего образования у мамы не было — только среднее. Не имелось даже возможности это образование получить: сначала была война, потом нужно было обеспечивать семью, поднимать меня, потом — еще двух детей. Тут уже не до интеллектуального роста. Мамина младшая сестра тетя Вера была в этом отношении куда более успешной: она окончила институт, работала ведущим инженером, потом была направлена на строительство зернохранилищ и элеваторов. Мамин брат дядя Костя, о котором я только слышал от родных, погиб под Сталинградом чуть позже моего рождения — я только через семьдесят лет после окончания войны нашел место его захоронения. Искал долго, очень трудно, копался во множестве архивов и совершенно случайно получил помощь в лице своего хорошего приятеля, бывшего мэра Волгограда Юрия Староватых: ему удалось выяснить, что местные поисковые отряды искали кого-то из той части, где воевал дядька, и нашли именно те архивы, в которых содержалась информация о погибших.

А вот найти своего родного отца я не пытался никогда. Почему? До сих пор не могу ответить на этот вопрос даже самому себе. Спросить маму стеснялся, а сама она никогда не инициировала разговоры на эту тему.

Что-то об отце знала мамина сестра — моя тетка Вера, с которой мы были довольно близки по возрасту и общались на «ты». Уже когда мы выросли и стали совсем взрослыми, я спросил ее об этом напрямую. Вера в тот день не очень хорошо себя чувствовала и сказала: «Как-нибудь потом я тебе все расскажу». Но вскоре она ушла из жизни. Из родственников по маминой линии у меня оставалась только двоюродная тетка, с которой мы тоже приятельствовали, но она не владела никакой информацией на этот счет. Сказала только под моим напором, что какой-то мужчина до моего рождения у матери был — блондин. Куда делся? А бог его знает…

Я много раз говорил сам себе, что, наверное, должен начать поиски, что это, наверное, будет правильно, но не мог переступить через какой-то внутренний барьер. От родного отца мне досталась фамилия и отчество — Сергеевич. Так что в определенном смысле я безотцовщина. Просто по временам моего послевоенного детства без отцов росли очень многие. Это сейчас слово «безотцовщина» подразумевает некую ущербность воспитания. А тогда отсутствие в семье отца в большинстве случаев означало, что он был героем и геройски погиб. Наверное, поэтому в обществе постоянно чувствовалась готовность как-то поддержать тех, кто растет в неполных семьях, позаботиться о них.

Когда я поступил в техникум, моя жизнь вошла в очень активную фазу. С одной стороны, я уже прекрасно понимал, что вырос и должен на что-то существовать. Пока жил с родителями, у меня никогда не возникало чувства, что материально я чем-то обделен. Отчим был простым и не слишком образованным мужиком, всегда относился ко мне очень тепло и душевно, никогда не кричал, не наказывал меня, был очень деликатен, причем деликатность эта не была показной. Скорее, напротив, свойственной не только отчиму, но и всей его родне.

Помню, в Москву приехал из Калуги родной брат отчима, и мама отправила меня с ним в Москву — посмотреть Мавзолей и Красную площадь. Трамвай тогда ходил только от Филей, до которых от наших бараков нужно было довольно долго идти пешком. Была ранняя весна, грязь, разбитая дорога, по которой я бежал впереди, а дядя Миша шел по ней в валенках и тулупе и постоянно меня одергивал: «Сергеич, не спеши, не суетись, Сергеич».

Только позже, когда прошло уже много лет, и я повзрослел и обзавелся собственной семьей, до меня дошло, что дядя Миша тогда постоянно, через отчество, подчеркивал свое уважение к моему отцу. Подобную уважительность я потом часто встречал у мужиков деревенского происхождения. Словно в них исторически и генетически сохранилась какая-то очень правильная глубинная мудрость.

После того как у мамы с отчимом появились общие дети, я почему-то начал очень остро чувствовать необходимость самостоятельной жизни. Не могу объяснить, откуда это чувство взялось: я не был в семье изгоем, никогда не задумывался, что братья мне только наполовину родные, мы жили достаточно крепкой семьей, но внутренне, тем не менее, постоянно присутствовал какой-то дискомфорт. Возможно, это просто было связано с психологическим и физиологическим взрослением, периодом, когда тебе кажется, что ты уже понимаешь жизнь, но при этом легко способен принять первый поцелуй за единственную и, разумеется, настоящую любовь. Я же реально считал себя взрослым, поскольку в 14 лет уже начал зарабатывать деньги: проводил каникулы, работая матросом-спасателем на водной станции Кунцево, подрабатывал на каких-то стройках. Возможно, это и стало косвенной причиной того, что повзрослел я действительно быстро. А может быть, мне просто повезло в том, что где бы ни оказывался, вокруг меня всегда были более взрослые люди, глядя на которых я непрерывно чему-то учился и за кем-то тянулся. Как это собственно было и в детстве в нашем дворе.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 63
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?