Донское казачество в войнах начала XX века - Наталья Рыжкова

В 1884 г. 1-й Лейб-Гвардии Сводный Донской полк расформировали, его удвоенные дивизионы обратили в Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк и Лейб-Гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полк (реально русский император и его наследник не командовали этими полками, а были их «шефами». — Примеч. ред.). Из льготных эскадронов образовали Лейб-Гвардии резервный казачий полк, предназначавшийся для действий в военное время (позже на его базе стал формироваться 52-й Донской казачий полк). В 1892 г. приступили к комплектованию первоочередных отдельных конных сотен. Одновременно велась подготовка к полному перевооружению и переоснащению всех казачьих формирований, а также к пополнению офицерского корпуса.

В 1909 г. казаки, как и вся армия, получили походное обмундирование защитного цвета, вооружение их состояло из шашки, винтовки казачьего образца, а также трубчатой металлической пики. Офицеры помимо шашек имели револьверы. В полках стали создаваться пулеметные команды.

В административном отношении Область Войска Донского подчинялась Военному министерству. Казачье самоуправление было ликвидировано на общевойсковом уровне, но сохранялось на уровне станиц и хуторов. Атаманы владели функциями государственного управления, которое осуществлялось через Войсковую канцелярию, которая находилась в ведомстве Военного министерства. «Положением об управлении Войском Донским 1835 г.» за наследником престола было окончательно закреплено звание войскового атамана всех войск.

По реформе 1886 г. гражданское и военное управление донских округов было объединено в лице окружных атаманов (территория казачьего войска делилась на «округа», состоявшие из станиц. — Примеч. ред.). Выборный войсковой атаман в начале XX в. обладал гражданской и военной властью и возглавлял войсковой штаб Области Войска Донского. Штаб подчинялся Главному управлению казачьих войск Российской империи.

С середины 90-х гг. XIX в. активизируется внешняя политика России на Дальнем Востоке. Усиление ее экономического и политического влияния в Корее и Китае, прокладка Транссибирской магистрали и сооружение Южно-Китайской железной дороги, аренда Ляодунского полуострова и превращение Порт-Артура в военно-морскую базу встретили решительное противодействие со стороны Японии, а также стоявших за ней сил США и Англии, заинтересованных в ослаблении России. Разразилась Русско-японская война 1904–1905 гг., в ходе которой впервые были широко применены магазинные винтовки, пулеметы, скорострельные артиллерийские орудия, что привело к серьезным изменениям в области стратегии, тактики и оперативного искусства. Отошла в прошлое практика фронтальных конных атак в сомкнутых рядах. Необходимым условием успеха на поле боя явилось успешное взаимодействие кавалерии с другими родами войск.

В отечественной и зарубежной исторической науке нет обобщающих работ, посвященных участию донских казаков в Русско-японской воине 1904–1905 гг. Хотя интерес к донцам, участвовавшим в военных действиях русской армии, проявился уже с первых дней. Этот интерес обнаружился поначалу в публицистике, в которой эмоционально-патриотически описывались героические подвиги казаков и боевые действия отдельных казачьих подразделений.

К дореволюционным работам относится монография Ф. Ростовцева{1}, который служил в штабе 4-й Донской казачьей дивизии штабс-капитаном. В своей работе автор обратил внимание на подготовленность казаков к ведению войны в непривычных географических условиях. Монография написана на основе большого количества источников: справки, приказы по армии, фотографии с места событий, схемы и карты.

В 30-е гг. появилось исследование В. Лунина{2}, которое носило публицистический характер. Автор описал участие казаков в отдельных операциях и привел ряд примеров их героических подвигов.

В 90-е гг. изучение истории донского казачества стало рассматриваться как самостоятельное научное направление. Был опубликован ряд работ, в которых затрагивались вопросы участия донских казаков в Русско-японской войне. В 1992 г. вышла книга П.Н. Краснова{3} (участник Русско-японской войны, с 1918 г. — атаман Войска Донского; позднее — эмигрант первой волны. — Примеч. ред.), 23-й раздел которой посвящен участию донских казаков в Русско-японской войне. Автор описывает участие донских казаков в трех операциях: у деревни Лидиутунь, набег на Инкоу и Санде. Особое внимание заслуживает работа Г.Л. Воскобойникова, в которой рассказывается о роли всего российского казачества в Русско-японской войне{4}. В работе показано участие в боевых действиях на Маньчжурском и Корейском театрах войны казачьих дивизий и бригад Донского, Кубанского, Терского, Уральского, Оренбургского, Сибирского, Забайкальского, Амурского, Уссурийского казачьих войск. Подробно рассматриваются казачьи части на начальном этапе войны, в Ляоянской операции, сражении на реке Шахэ, в Мукденском сражении и на заключительном этапе войны.

В 1995 г. вышла монография О. Агафонова{5}, посвященная казачьим войскам Российской империи. Автор определил численность участвовавших в Русско-японской войне донских казаков — 2 тысячи человек, перечислил операции, в которых участвовали донцы.

В данной главе на основе архивных материалов реконструирована картина участия донских казаков в сражениях Русско-японской войны.

В ночь на 27 января (9 февраля) 1904 г. японский флот без официального объявления войны атаковал русскую эскадру на рейде Порт-Артура. Так началась Русско-японская война.

В 1904 г. Войско Донское состояло из 17 полков, которым были присвоены звания, 5 казачьих сотен, 7 казачьих батарей{6}. В Донском казачьем войске на 1 января 1904 г. находилось на службе 2926 человек. Из них в коннице служило 714 человек, в пехоте — 2212. Артиллерийский дивизион находился в запасе.

В июне 1904 г. донская казачья артиллерия была вооружена новыми для нее скорострельными 3-дюймовыми пушками образца 1900 г.{7} В течение месяца шла работа по обучению «нижних чинов» теории стрельбы. По мнению В.В. Добрынина, сотника 3-й Донской казачьей артиллерийской батареи, в казачьей среде присутствовало сознание важности предстоящего дела и у каждого ясно обрисовывалось желание потрудиться. Но полигон в городе Чугуеве, приспособленный для старых орудий, не давал возможности для практических стрельб{8}. Стрельба из скорострельных орудий должна была вестись с помощью телефона, а не голоса командира. Тем не менее артиллерийский дивизион был отправлен на фронт, не имея в своем распоряжении ни одного телефона. Командир дивизиона признавался: «…продолжительной и систематической работы с новыми скорострельными орудиями не проводилось… Обучение было скороспелое, познания приобретались поверхностные и не твердые»{9}.