Литерсум. Поцелуй музы - Лиза Розенбеккер

Дверь скользнула назад, и по ту сторону меня встретил тяжелый таинственный воздух библиотеки параллельных миров, которая соединяла реальный мир с Литерсумом. Старая бумага и кожа, дерево и пыль создавали в этой библиотеке особый запах. Темный отполированный паркет, постеленный по всему зданию, казался мне таким же обычным, как и в моей квартире. Но я не переставала поражаться бесчисленным книжным стеллажам, которые тянулись по обе стороны от меня. Стеллажи были раз в десять выше моего роста и казались башнями из темно-коричневого дерева, открывавшими свои сокровища только смелым. Книги стояли на полках переплет к переплету, каждая лишь в одном экземпляре. Здесь были собраны все существующие книги, написанные лондонскими авторами, и те книги, действие которых происходило в Лондоне. Столица Англии удостаивалась любви писателей всех времен и стран, поэтому собрание книг было огромным. Фантастические истории, исторические романы, детективы – все хранилось здесь. Из лондонской Параби можно было попасть в любой книжный мир Лондона, который существовал в Литерсуме. Герои историй имели возможность войти в Параби и прогуляться по другим книгам и даже мирам. Что никак не мешало их собственным… Ведь их миры навечно оставались такими, какими они сложились к концу книги или серии книг. В их историях царило полное спокойствие, которое допускало лишь минимальное последующее развитие жизни персонажей. Они могли меняться только на эмоциональном уровне. Находить друзей за пределами своих книг, влюбляться и путешествовать, сколько им захочется, но их тела не менялись, они оставались бессмертными, пока существовал Литерсум.

Единственным исключением были такие, как я. Дети реальных людей и выдуманных персонажей, чье существование противоречило всякой логике. Мы были связующим звеном между двумя вселенными. Тем не менее я чувствовала себя дома лишь в одной из них – в реальной.

За лондонской Параби приглядывала миссис Бэдэм. Она была библиотекарем и, как и остальные служащие, книжным персонажем из мира, который скрывался на одном из стеллажей. Миссис Бэдэм была образцовым библиотекарем, или просто ее персонаж был вдохновлен работой, которую на него возложили. У нее имелись строгие правила, благодаря которым удавалось избежать хаоса, даже несмотря на такое огромное количество героев. Все общались между собой очень тихо, нигде не лежало брошенных книг, не существовало ни малейшего риска, что хоть одна страничка будет испачкана едой или напитком. Миссис Бэдэм видела все. Пучок на ее голове был третьим глазом, и все, кто часто тут бывал, знали это. Но никто об этом открыто не говорил. И уж точно не мне. Я выяснила это самостоятельно, очутившись в поле зрения третьего глаза, и до смерти испугалась, когда миссис Бэдэм внезапно строго произнесла мое имя. В тот день я осмелилась принести с собой в Параби кофе в термокружке. Ошибка, которую я никогда больше не совершала.

Лишь в углу, на диванчике, который находился за ее кафедрой, разрешались еда и напитки. Туда можно было даже взять что-нибудь почитать. Если ты зарекомендовал себя как благоразумный читатель. Одним из тех, кто был удостоен такой чести, являлся мой наставник – Том, с которым я должна была встретиться.

Как и предполагала, он уже сидел там на ржаво-коричневом кресле. Перед ним на столе стояла чашка чая, в руке он держал толстую книгу, в которую, казалось, был полностью погружен. Его пальцы аккуратно поглаживали переплет, а взгляд быстро перемещался по строчкам. Том был книжным персонажем. Он происходил из ранневикторианской истории и был одет подобающим образом. Коричневый жилет поверх светло-серой рубашки, в дополнение к повидавшим уже немало брюкам из темно-серой ткани. Многие лондонские персонажи были одеты подобным образом, эта эпоха была бесспорно самой любимой, если говорить о книгах этого города.

Светло-рыжая челка Тома была растрепана, так как он имел привычку играть с ней во время чтения. В свои двадцать четыре года он был старше меня на пять лет, но выглядел намного взрослее. Кожа у него была бледная, местами покрытая глубокими морщинами, а волосы тонкие и тусклые. Все это являлось побочным эффектом принадлежности героя к викторианской эпохе, неважно, отражало ли это реальность или было чистой выдумкой. То время истощало людей, и я всегда чувствовала себя счастливой, что родилась в другую эпоху. Но Том не жаловался. Он был спокойным и скромным персонажем, который не тратил лишнюю энергию, чтобы злиться из-за вещей, которые он в любом случае не смог бы изменить. Я иногда завидовала этому, ведь далеко не в каждой ситуации могла проявить терпение. Как и теперь, проходя мимо собравшихся персонажей и направляясь к Тому. Разговоры стихали, как только я оказывалась достаточно близко, я почувствовала на себе пронизывающие, злые взгляды. Как и всегда, когда появлялась тут.

Будучи антимузой, я препятствовала возникновению новых книжных миров. В глазах персонажей я была… злодеем. Мои руки вспотели, и я вытерла их о брюки. Но, посмотрев на Тома, снова успокоилась. Я пыталась не показывать, что разнервничалась из-за внезапной тишины.

Том заметил меня, только когда я опустилась на стул рядом с ним. Он поднял голову, и улыбка медленно расползлась на его лице. Том, в отличие от остальных, разговаривал со мной.

– Малу, рад видеть тебя! – Он захлопнул книгу и, не отрывая от нее тоскующего взгляда, отложил в сторону. – Хочешь чего-нибудь выпить? – Он взял бутылку воды, стоявшую на столе.

– Нет, большое спасибо, – сказала я, повернув стул спиной к остальным. Они тихо продолжили свои разговоры. Мое бунтарское настроение не удивило Тома.

– Что ты читаешь? – поинтересовалась я.

Глаза цвета лесного ореха засветились, его рука до сих пор лежала на темной твердой обложке. Он постучал по ней пальцами.

– Детективный роман, действие происходит в будущем. Крайне захватывающе. Тебе обязательно стоит прочитать.

– Мне не очень нравятся детективы. – Достаточно пожить с мамой, работающей в службе столичной полиции, которую называют Скотленд-Ярд или иногда ласково Метрополитен, чтобы наслушаться жутких и кровавых историй.

– Невежда, – сказал Том и засмеялся. Я закатила глаза, так как он упрекал меня каждый раз, когда я отклоняла его рекомендации.

Ведомство муз полгода назад назначило Тома моим наставником и посредником. Он следил за порученными мне заданиями, так как в Литерсуме существовали уголки, недоступные мне. Кроме того, в узловой пункт, из которого можно было отправиться в различные книжные миры и ведомства других стран, за меня наведывался Том. И меня это устраивало. Хотя мне было очень интересно в Литерсуме, я не хотела погружаться во все это слишком глубоко, чтобы избежать опасности и не пробудить таящуюся внутри меня темноту. Да, это звучало странно, но если твой отец родом из трагедии, невозможно быть слишком осторожной.

Я вытащила из сумки документы Евы и положила перед Томом на стол.

– Задание успешно выполнено.

Том вытянул из папки бумаги и довольно кивнул.

– Я передам их в управление завтра же утром. Миссис Пэттон обрадуется.

– И это самое главное, не так ли? – сказала я, пытаясь скрыть иронию и недовольство в голосе.