Четыре норвежских конунга на Руси - Татьяна Джаксон

Самая старшая из саг о нем – латиноязычная «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха бенедиктинского Тингейрарского монастыря Одда Сноррасона (ок. 1190 г.), сохранившаяся в трех списках (А, S, U) перевода на древнеисландский язык. Несколько позднее, чем сага Одда, но до 1200 г., было написано еще одно ла-тиноязычное жизнеописание Олава Трюггвасона – тоже монахом Тингейрарского монастыря, Гуннлаугом Лейвссоном. От этого текста не сохранилось ни оригинала, ни исландского перевода, однако Бьярни Адальбьярнарсону удалось реконструировать его значительный фрагмент в составе «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» [Bjarni Adalbjarnarson 1937. S. 85–135]. Гуннлауг использовал в качестве источника сочинение Одда, хотя и вводил в текст дополнительный материал. Работа Гуннлауга послужила источником для Снорри Стурлусона, а также для авторов «Саги о крещении» и «Саги о Иомсвикингах».

Олав Трюггвасон и Сигрид Суровая

Олаву Трюггвасону посвящено большое число глав свода королевских саг «Красивая кожа» (ок. 1220 г.), а в «Круге земном» Снорри Стурлусона (ок. 1230 г.) отдельная сага. На рубеже XIII–XIV вв., вероятно, аббатом монастыря в Мункатвера Бергом Соккасоном была написана так называемая «Большая сага об Олаве Трюггвасоне» [Джаксон 1993].

Последняя битва Олава Трюггвасона

Олав также фигурирует в исландских родовых сагах, в тех из них, которые рассказывают о крещении Исландии в 999 или 1000 г.

Олав упоминается и в исландских анналах. Датой рождения Олава Трюггвасона в них назван 968 или 969 г.; его пленение в Эйстланде относится к 971 г.; приезд Олава в Гардарики (на Русь) отмечен под 977 или 978 г., а возвращение в Норвегию – под 986 или 987 г.; считается, что его крещение на островах Сюллингах произошло в 993 г.; начало его правления в Норвегии анналы относят к 995 г.; а его последняя битва датируется 999 или 1000 г. Не забывая об условности этого допущения, я считаю возможным следовать за учеными, принимающими датировки «Королевских анналов» ("Annales Regii"), и обозначать годы правления конунга Олава Трюггвасона как 995–1000.

«Сага об Олаве Трюггвасоне» естественным образом распадается на три больших рассказа: о детстве и юности Олава до того момента, как он становится конунгом (по «Кругу земному» – до гл. 50); о его миссионерской деятельности в Норвегии и Исландии (там же, гл. 53–59, 65–84, 95–96); о его последней битве (при Свёльде), где он сражается против объединенного войска, возглавляемого шведским и датским конунгами и норвежским ярлом, и, по всей вероятности, погибает (гл. 89–94, 97–113) [Bagge 1991. Р. 46–47]. Для нас представляет интерес первая часть саги.

Предыстория появления Олава Трюггвасона на Руси описывается в саге Одда и восходящей к ней в этой части [Finnur Jonsson 1930. S. 127] «Большой саге» [О. Тг. en mesta, к. 46].

В то время правил в Гардарики конунг Вальдамар с великой славой. Так говорится, что его мать была пророчицей, и зовется это в книгах духом фитона, когда пророчествовали язычники. Многое случалось так, как она говорила. И была она тогда в преклонном возрасте. Таков был их обычай, что в первый вечер йоля должны были приносить ее в кресло перед высоким сиденьем конунга. И раньше чем люди начали пить, спрашивает конунг свою мать, не видит или не знает ли она какой-либо угрозы или урона, нависших над его государством, или приближения какого-либо немирья или опасности, или покушения кого-либо на его владения. Она отвечает: «Не вижу я ничего такого, сын мой, что, я знала бы, могло принести вред тебе или твоему государству, а равно и такого, что спугнуло бы твое счастье. И все же вижу я видение великое и прекрасное. Родился в это время сын конунга в Нореге, и в этом году он будет воспитываться здесь в этой стране, и он станет знаменитым мужем и славным хёвдингом, и не причинит он никакого вреда твоему государству, напротив, он многое даст Вам. А затем он вернется в свою страну, пока он еще в молодом возрасте, и тогда завладеет он своим государством, на которое он имеет право по рождению, и будет он конунгом, и будет сиять ярким светом, и многим он будет спасителем в северной части мира. Но короткое время продержится его власть над Норегсвельди. Отнеси меня теперь прочь, поскольку я теперь не буду дальше говорить, и теперь уже довольно сказано». Этот Вальдамар был отцом конунга Ярицлейва [6. Тг. Odclr А, к. 6].

Как подсчитал Теодор М. Андерссон [Andersson 1977. Р. 83– 95], Снорри пожертвовал не менее чем 25-ю главами саги Одда, в том числе и этой, поскольку его сокращения были связаны с магией, пророчествами, видениями и чудесами. По мнению Густава Сторма, рассказ о пророчестве у Одда был обусловлен развитием сюжета и не был основан на фактах, а потому Снорри мог его спокойно опустить [Storm 1873. S. 135].

С одной стороны, пророчества можно рассматривать как общее место в сагах. Например в «Отдельной саге об Олаве Святом» Снорри Стурлусона по «Книге с Плоского острова» мы читаем о пророчице в Аустрвеге, «на Восточном пути» [Джаксон 1994. Мотив 2]. С другой стороны, исследователи склонны находить в саге Одда заимствования из Библии и легендарной литературы и этим объяснять ряд мотивов в ее тексте, включая и мотив пророчества старой матери конунга Вальдамара. В работах Густава Ин-дребё [Indrebe 1917. S. 160 ff.] и Эрмы Гордон [Gordon 1938] выбраны параллельные места в Библии и у Одда. В частности, источником пророческих слов матери конунга Вальдамара Гордон [Ibidem. S. 39] считает следующий текст: «Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости... Вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время подошедши славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме... Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости; и благодать Божия была на Нем» [Лк 2, 36–40]. Аналогично Ларе Лённрот [Lonnroth 1963. S. 68] и Вальтер Бэтке [Baetke 1973. S. 308-309] полагают, что пророчества, предшествующие рождению Олава, напоминают пророчества перед рождением Христа.

В редакции S саги монаха Одда тот же фрагмент завершается более пространной, чем в редакции А, генеалогической ремаркой:

Этот Вальдамар был отцом Ярицлейва, отца Хольти, отца Вальдамара, отца Харальда, отца Ингибьёрг, матери Вальдамара, конунга данов [О. Тг. Oddr S, к. 5].

Перед нами – единственный древнескандинавский источник, в котором верно представлено генеалогическое древо Вальдамара Старого, русского князя Владимира Святославича (978–1015 гг.). В большинстве своем саги считают Владимира Мономаха («Вальдамара, отца Харальда») сыном Ярослава Мудрого. При этом нигде более не раскрывается русское имя сына Ярицлейва Холь-ти. Только данная информация позволяет установить, что Холь-ти – это скандинавское имя Всеволода Ярославича, отца Владимира Мономаха [Джаксон 1991. С. 159–163].