Птице Феникс нужна неделя - Александра Миронова

— За победу? — едва сдерживая гордость, предложил Дмитрий.

— За нас. — Она подняла пустой бокал и чокнулась.

Мартин очень любил моменты, когда вся семья собиралась за большим родительским столом. К сожалению, осознание этой любви пришло слишком поздно — после смерти матери три года назад. Тогда он впервые вошел в осиротевший родительский дом и ощутил странное щемящее чувство. Будто что-то безвозвратно утеряно, и даже он не в силах это изменить. Единственное, что в его власти, — собрать крошечные угольки, раскиданные повсюду, и попытаться раздуть из них костер, который смог бы обогреть старый дом. Большая часть тепла и уюта ушли из дома вместе с матерью. Его прекрасной матерью. С ее вечным «Мартин, любить нужно только ровню. Только тогда это будет любовь».

Он бросил быстрый взгляд на Анну, державшую на руках малышку Ленне. Что ж, что касается любви к ровне, то в этом мама ошибалась. Четыре его предыдущие связи с актрисами, моделями и певицами потерпели полный крах. Счастье и покой он обрел лишь рядом с Анной. И хотя мама ее любила и всячески благоволила ей, Мартин знал, что она всегда считала Анну транзитным вариантом. Жаль, что мама не дожила до рождения Ленне, наверняка младшенькая стала бы ее любимицей. И тогда она поняла бы, что транзиты окончены, его поезд пришел на конечную остановку. Мартин вошел в гостиную — за массивным дубовым столом с острыми углами собрались все его дети. Все пятеро его детей. Анна передала Ленне его старшей дочери — Тине — и принялась хлопотать вокруг стола, начиная сервировку. Тина — копия мать, Снежная королева в юности — принялась развлекать Ленне. Та сестру просто обожала и заливисто хохотала, пытаясь ухватить Тину за нос, но девушка ловко уклонялась и, казалось, получала не меньшее удовольствие от игр с малышкой. Мартин подумал, что не успеет он оглянуться, как Тина и сама подарит ему внуков. Хотя нет, сейчас дочь была занята карьерой и вовсю развивала свой статус «восходящей звезды норвежского телевидения». Она с готовностью принимала участие во всевозможных реалити-шоу и мечтала о роли в сериале. Мартин поддерживал Тину во всем, но, несмотря на безусловную отцовскую любовь, он не мог игнорировать факт, что Тина не унаследовала талантов своих родителей. Впрочем, как и два ее брата — угрюмые, угловатые, совершенно непохожие ни на Мартина, ни на красавицу мать. По какой-то странной иронии оба присвоили себе самые худшие черты родителей.

Старший — Хокан — пытался скрыть свою непривлекательность за татуировками, тоннелями и цветным ирокезом, которые лишали всех желающих малейшей возможности разглядеть его настоящую внешность. В последнее время Мартину было с ним тяжело. Хокан максимально дистанцировался от отца и делал все, чтобы не быть на него похожим. Любые вопросы о нем он воспринимал почти как личное оскорбление. Что ж, можно понять. Как отец он, Мартин, провалил свою задачу. Его никогда не было рядом, а едва Хокану стукнуло шесть, они с его матерью развелись. Хорошо, что Александр — младший сын — оказался умнее подростковых протестов. Хороший, скромный парень. В очках, с кожей, усеянной плотной вуалью акне, и коротко стриженными темными волосами. Увлекается биологией и химией, возможно, станет ученым. Ничто, кроме фамилии, не выдает в нем связи с отцом. Кажется, когда они его зачали, Мартин был очень пьян.

Он посмотрел на Анникен — среднюю дочь, от второй связи. Три недели назад ей стукнуло двенадцать. Анникен сторонилась остальных детей и явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она сидела возле стола, сгорбившись и сложив руки на коленях. Мартин сделал несколько шагов в ее направлении и присел рядом, поправив золотистые волосы — Анникен была на редкость симпатичной, хотя и не похожей на мать, с которой Мартин прожил восемь лет, но так и не сумел сохранить отношения. Точнее, это Мерит не захотела за них бороться. Сказала, что устала от одиночества. Мартин ее понимал и не винил. Со своими бывшими женами он остался в хороших ровных отношениях и, едва у него появлялась такая возможность, старался собирать всех своих детей вместе.

— Как дела? — спросил он у дочери.

— Хорошо, — тихо ответила Анникен.

— Как школа?

— Хорошо.

— Как твои уроки пения?

— Я бросила, — прошептала Анникен и сжалась, словно ожидая удара. Мартин обеспокоенно посмотрел на дочь — да что с ней? Как будто она его боится.

— Почему, милая? — Он попытался говорить максимально мягко, даже понизил голос, разговаривая с девочкой словно с младенцем.

— Я плохо пою, — едва слышно прошептала Анникен. Мартин растерялся. Он слышал, как поет Анникен. Это не было ни хорошо, ни плохо. Это было… обычно. Он снова погладил дочь по голове.

— А тебе нравится петь?

— Нет, я люблю рисовать.

Мартин взял дочь за руки и присел перед ней, чтобы оказаться на уровне ее глаз.

— Анникен, милая, я думаю, что ты должна делать то, что тебе нравится. Если тебе нравится рисовать — рисуй.

— Но я же твоя дочь, — прошелестела Анникен.

Мартин внимательно посмотрел на девочку. Темный свитер чуть маловат, плиссированная юбка в клетку, на колготы надеты гольфы.

— Это что, твоя школьная форма?

— Да, — кивнула Анникен.

— Мама тебя прямо из школы привезла?

Дочь снова кивнула, а Мартин встал. Ему обязательно нужно поговорить с Мерит. Да, он оплачивает обучение Анникен в частной школе, но это не значит, что она должна там жить безвылазно. Девочка выросла, ей нужна мать, а Мерит этого даже не заметила. Слишком увлечена устройством личной жизни. Мартин почувствовал на себе взгляд, поднял глаза — Анна застыла с огромной фарфоровой супницей в руках. Его прекрасная Анна. Тонкая, в коротком белом платье, с разметавшимися по плечам светлыми волосами, она напоминала сказочную фею. Умный взгляд, свежее лицо, тонкая красота, нежность и забота, которой она окружила Мартина. Нет, мама была не права. Любить надо тех, кто готов посвятить тебе свою жизнь. Всю, без остатка.

— Тебе помочь? — Мартин был рад закончить разговор с Анникен, мысленно сделав пометку, что нужно обязательно переговорить с ее матерью.

— Нет, нет, не беспокойся, — запротестовала Анна, ловким движением ставя супницу посреди большого стола. Он был накрыт белой скатертью (Мартин знал, что она привезла ее с собой). Под каждой тарелкой стильные вязаные салфетки, имитирующие ручную работу. Фамильный фарфор. Сколько Мартин себя помнил, его всегда выставляли в торжественные моменты. И сегодня был именно такой. Мартин вдруг заметил, как дрожат руки Анны. Он подошел к ней. Отец хлопотал на кухне, сыновья погрузились в мобильные телефоны, Тина играла с маленькой Ленне, а Анникен даже не подняла головы.

— Ты в порядке? — тихо спросил Мартин.

— Да, — кивнула Анна.

— Это просто еще одна поклонница. — Мартин попытался улыбнуться, но получилось плохо. Он и сам перенервничал, когда девушка, явно поджидавшая его машину на обочине, ни с того ни с сего кинулась под колеса их автомобиля. Машину занесло на мокрой от дождя дороге, но Анне в последний момент удалось справиться с управлением и объехать девушку. Дорога к отцовскому дому была узкой, с односторонним движением, ее обрамляли высокие платаны. Да, убиться насмерть они бы там не смогли, но покалечиться, врезавшись в дерево, вполне. Особенно малышка Ленне, которая здорово перепугалась.