Канарейка для Ястреба - Анна Гур

Как долго и тяжело я шла к этому дню! Сегодняшний вечер — решающий! И, если нужно, я буду выгрызать то, что принадлежит мне по праву!

Я выдержу испытание и мне будут рукоплескать!

Глубоко вздохнув, поворачиваюсь к зеркалу, проделываю дыхательные упражнения, которые должны вернуть контроль над голосом и телом.

Взгляд застывает на девушке в отражении, стоящей посередине опустевшей белоснежной гримерной:

Облик безукоризненный. Белокурые волосы, уложенные в простую прическу. Красивое молодое лицо, кажется, едва тронуто гримом, сценическое платье идеально сидит по фигуре, не отвлекая внимание излишней мишурой.

Осанка — Королевы, с горделиво приподнятым подбородком. В целом — Звезда, знающая себе цену.

Этот образ в меня буквально вбивали в течении последнего года, в итоге сделав второй кожей. Костюмом, который я надела и ношу не снимая. Но где-то там внутри, за зеркалами голубых глаз, прячется истинная Адель Соммерсье, со своей историей жизни…

Минуты моей личной тишины, так необходимые для душевного равновесия певицы, заканчиваются. Они не успокаивают. Наоборот. Погружают в пучину переживаний.

Закрыла глаза, стараясь собраться с мыслями, которые разбегаются и утягивают меня в прошлое, заставляя вспоминать пережитое вновь…

Моим продюсерам не нужно сочинять никаких ходов для привлечения интереса публики к моей истории. Наоборот. Им приходилось заглаживать те острые грани на которых держится полотно моей жизни.

Вот, как все происходило на самом деле и это далеко не сказка, это — жизнь со всеми ее реалиями.

День, когда моя жизнь пошла на новый виток.

Адель Саммерс

Воспоминания

Я мчусь домой с зажатой в руках листовкой. В глазах темнеет от переполняющих чувств. Дыхание сбивается, в боку уже начинает колоть. Но я бегу, что есть сил, чувствуя как тяжеленный рюкзак оттягивает плечи. Струйки пота текут ручейками, волосы выбились из хвоста и липнут к мокрому лбу, залезают в глаза.

Подобный забег я не устраивала еще никогда в жизни! Чувства подгоняют меня. И виной всему листовка, зажатая в руке, а точнее то, что там написано:

"Высшая Частная Школа-Пансион имени Д.Ф. Вашингтона — одно из самых привилегированных учебных заведений страны, объявляет беспрецедентный набор!

В связи с празднованием Юбилея со дня основания Школы, решением попечительского совета, в согласии с правительственно — образовательной программой "Просвещение", открываются Семь конкурсных мест для одаренных детей…..

Заявки принимаются на официальном сайте….."

Еще в школе, я сразу же вошла на сайт этого конкурса и поняла, что подхожу! И эта листовка казалась мне счастливым лотерейным билетом, который я уже вытянула. В душе рождалась и раскрывала свои сверкающие крылья птица надежды.

Сжимая заветный клочок бумаги, я на всех парах лечу домой. Хочу наконец-то сбросить тяжелый рюкзак, сделать глоток воды, чтобы промочить пересушенное горло и бежать дальше, к матери, на ткацкую фабрику. Я не хотела терять ни секунды. Вера в чудо жила в моей душе.

Мне двенадцать. Я заканчиваю обычную начальную школу в нашем захолустье и впереди меня ждут вступительные экзамены в Старшую школу (Middle and High School).

Я бегу как сумасшедшая по улицам залитым солнечным светом. Лето стремительно приходит в наши края. Обычно у нас дождливо, пасмурно и холодно. Не терплю холод, хотя, кто его любит? Но у некоторых после холодной улицы есть возможность зайти в теплый дом и согреться.

У нас зимой в квартире не намного теплее чем на улице. Экономия. Всегда и во всем. Это не жадность или скупость. Просто с деньгами у нас не густо.

Любовь к лету обосновывается тем, что летом мне не приходиться носить старую, абсолютно не греющую, поношенную куртку с изношенной подкладкой. Тепло легче переносить чем вымораживающий внутренности холод, отсюда и любовь к теплому времени года.

Государство для таких, как мы имеет конечно ряд социальных программ, но — те крохи, которые до нас доходят, безбожно малы. Денег не хватает всегда и на все. Я не понаслышке знаю, что когда холодно, голод ощущается слишком остро. Я знаю что такое ГОЛОД, когда желудок узлом связывается, а ты кипяток пьешь и идешь спать по раньше, в надежде, что завтра, мать все — таки получит свою зарплату.

Мама у меня нормальная. Не пьет, не курит. Для тех трущоб, в которых мы живем, Ивет ведет практически кристальный образ жизни, впахивает швеей на фабрике с утра до ночи. Когда-то она считалась красавицей. Когда-то. Так говорят… но подобный быт убивает любую красоту.

К моим двенадцати годам, я уже успела повидать многое. В нашем районе, вырастаешь быстро и начинаешь понимать определенные вещи еще ребенком. Мои сверстники уже любили не только покурить на переменах, но и отдохнуть по взрослому.

В трущобах своя жизнь. Свои законы. И если ты не хочешь проблем, ночью сюда лучше не соваться. Законы улицы беспощадны.

В школе все знают. Если ты выделяешься, то тебя не любят. Если у тебя одежда новая и рюкзак красивый и ты не в банде местных малолеток, будь готов получить хорошенько. И это не зависть. Нет. Это желание отнять.

Я выделяюсь. Не одеждой. Не запасами шоколада в карманах. Последнее скорее мечта. Нет. Меня выделяет мой ГОЛОС. Я пою. На всех школьных мероприятиях. На всех конкурсах, в которых участвует наша школа. И даже, когда недавно в город приехали шишки из центра, и был организован праздник на площади, на сцене стояла Я.

Я была живучей и упертой. Всегда. Мать буквально вбивала в меня стремление выбраться из того ада в котором мы существовали. И единственной путевкой в жизнь может быть учеба.

Хотя, это все тоже относительно, конечно, но Ивет, думает именно так, и может жестко наказать меня за любой бал ниже отличного.

Помню, как однажды она избила меня мокрой тряпкой за прогул. Ощущение жалящей огненной пульсации на коже вбилось в мозг основательно, напрочь отбив желание влиться в массы сверстников — разгильдяев.

Меня не любят. Просто по тому, что я отличаюсь. А я не ломаюсь, не подчиняюсь желанию уличной своры. Их методы кажутся детскими по сравнению с теми наказаниями, которым меня может подвергнуть мать. И спустя годы, оборачиваясь и вспоминая, я ее понимаю.

У одинокой женщины не имевшей ничего за своей душой, вынужденной влачить нищенское существования была одна цель — уберечь дочь. Не позволить ей опуститься на дно. А когда улица диктует свои законы — тебе приходиться быть сильней. Ее методы были доходчивыми, но вскоре в них отпала потребность. Я сама поняла чего хочу для себя и стала осмысленно стремиться к цели.

Были даже олимпиады, но наград — не особо. Только в области культуры, за Пение. Все-таки наша захолустная школа никогда не смогла бы дать тех знаний, которые дают школы других районов, где преподавателей отбирают, а не довольствуются тем, что есть. Об элитных школах вообще молчу.