Искаженное время. Особенности восприятия времени - Клодия Хэммонд

Ну и, наконец, пара слов о самом слове «время». Ясно, что встречается оно часто – в такой-то книге, которую мне вряд ли удалось бы написать, будь я индейцем из амазонского племени амондава. У этого племени абстрактное понятие времени попросту отсутствует, у них нет отдельного слова ни для времени вообще, ни для месяца, ни для года. Нет единого для всех календаря, нет часов. Конечно, они выстраивают последовательность событий в своей речи, но время как отдельная категория для них не существует. А вот в английском языке слово «время» используется чаще, чем любое другое существительное[3], что свидетельствует о нашем пристальном интересе ко времени – и это одна из причин, побудивших меня написать эту книгу. «Время» – слово невероятно распространенное – мы используем все время. Ну, вы меня поняли, да? Чтобы избежать путаницы, иногда я, рискуя прослыть педантом, буду придерживаться терминологии или профессионального жаргона психологов. Некоторые словосочетания, такие как «способность воображать будущее», я, точности ради, могу использовать несколько раз подряд. Надеюсь на вашу снисходительность.

Готова поспорить, вам не терпится узнать, что там с Чаком Берри, который отправился в полет на «Свифте» и в результате крутого пике выпал из кабины, повиснув на ремнях; в момент его падения время удивительным образом растянулось. Придется потерпеть – перед нами стоит множество других вопросов, на которые предстоит найти ответ. Однако в конце следующей главы мы, прибегнув к нашей способности совершать мысленные скачки в прошлое, наконец узнаем о судьбе Чака.

Корреспондента BBC Алана Джонстона схватили в подконтрольном палестинцам секторе Газа. Времени в его распоряжении оказалось предостаточно, однако он не мог следить за его ходом: у него не было с собой ни наручных часов, ни книг, ни ручки с бумагой; о смене дня и ночи он догадывался лишь по полоскам света, пробивавшимся через закрытое ставнями окно, и по медленному перемещению тени на стене. Поначалу он отсчитывал дни по доносившимся до него призывам к молитве, звучавшим пять раз в день, однако вскоре сбился со счета. «Я стал делать зарубки на дверном косяке – так обычно все узники и поступают. Однако через некоторое время перестал, испугавшись, что охранник, увидев зарубки на двери своего дома, разозлится – он частенько бывал не в духе. Решил ставить зарубки на своей зубной щетке, но поскольку в точной дате уверен не был, вскоре запутался».

Алан Джонстон провел в той каморке без малого четыре месяца, причем, все это время он не имел ни малейшего понятия, как долго его продержат взаперти, останется ли он в живых вообще. «Я чувствовал время, будто оно было живым существом, навалившимся на меня всем своим весом, вынести который непросто. И конца-края этому не было видно, ведь вы не знаете, когда вас освободят и освободят ли вообще.

Перед вами бескрайнее море времени, через которое плыть и плыть». Чтобы как-то скоротать часы, Алан пробовал занять себя интеллектуальными играми. Он ставил перед собой разные задачи, например, разрабатывал безупречную стратегию опровержения идеи апартеида. Сочинял рассказы и стихотворения. Однако литературные упражнения без ручки и бумаги оставались упражнениями в уме: «Сочинив семь бездарных строк, вы должны сначала запомнить их и только потом браться за восьмую. Сочинив девятую строку, вы вдруг обнаруживаете, что первые пять забыли». В конце концов Алан придумал, чем заполнить свободные часы, причем идея его основывалась на концепции самого времени; о ней мы еще поговорим.

Жизнь Алана оказалась во власти не только похитителей, но и времени. В этой главе я расскажу об условиях, при которых время, искривляясь, тянется невообразимо долго – как в случае Алана Джонстона. В том, что для него, сидящего взаперти безо всякой связи с внешним миром, оно растянулось – нет ничего удивительного. Однако я остановлюсь и на других, более необычных обстоятельствах, при которых время расширяется. Именно это его загадочное свойство нас будет интересовать, но прежде давайте задумаемся: почему способность чувствовать ход времени так важна: и для каждого из нас в отдельности, и для всего общества?

Точный расчет времени делает возможными коммуникацию, сотрудничество, взаимоотношения в обществе. Согласования времени требует любая деятельность, в которой участвует больше одного человека – обычная беседа невозможна без расчета времени с точностью до миллисекунд. Порождая и воспринимая речь, мы рассчитываем время до одной десятой секунды. Разница между «па» и «ба» заключается лишь во времени задержки звука перед гласным: если задержка дольше, мы слышим «п», если короче – «б». Поднесите руку к шее в области голосовых связок: при произнесении «ба» губы размыкаются одновременно с вибрацией связок; при произнесении «па» вибрации запаздывают. Причем запаздывание минимально – всего на миллисекунду. Подобная разница в звучании слогов может перевернуть смысл фразы с ног на голову. Например, вместо «Девочка моя синеглазая» мы услышим «Девочка моя с синим глазом». Для согласованной работы мускулатуры рук и ног требуется скорость реакции до миллисекунды. Но для выполнения многих действий хватает точности восприятия до секунды: мы различаем музыкальный ритм, ударяем по мячу. Оцениваем, что будет быстрее: встать в зале аэропорта на «бегущую дорожку» или прошагать рядом с ней. (Ответ: зависит от обстоятельств. Ученые из Принстонского университета выяснили, что обычно на «бегущей дорожке» перемещаются медленнее – вставая на нее, мы, как правило, замедляем шаг или, того хуже, натыкаемся на тех, кто, едва шагнув на полотно, тут же останавливается. Если «бегущая дорожка» пуста, мы пересечем зал аэропорта быстрее, чем на своих двоих, но только при условии, что и на движущемся полотне продолжим идти.)

Наше чувство времени вовсе не идеально, однако чаще всего мозг успешно скрывает этот факт – в нашей картине мира время представляет собой плавно текущий поток. Плохо дублированный фильм должен быть действительно плохим, чтобы мы это заметили; исследования показали, что если расхождение между речью и картинкой составляет менее 70 миллисекунд, наш идет на поводу наших ожиданий. Они заключаются в том, что раз губы актера шевелятся, и мы слышим совпадающие с артикуляцией звуки речи, то эти два действия происходят одновременно. Но если нас предупредить о несовпадении, мы в состоянии различить, идет картинка быстрее звуковой дорожки или запаздывает. Выходит, все дело в том, что наш мозг, не будучи предупрежден, привычно воспринимает звук и картинку как совпадающие – именно так в фильмах обычно и бывает. Порой наши отношения со временем зависят от того, какими органами чувств мы воспринимаем информацию: гораздо легче запомнить ритм, выстукиваемый на азбуке Морзе, нежели с ее же помощью записанный на бумаге.

Предлагаю вам проделать опыт, связанный с тактильными иллюзиями:

Для опыта вам понадобится доброволец. Возьмите человека за предплечье и попросите отвернуться. Обратным концом ручки слегка постучите по его руке – сначала возле запястья, потом рядом с внутренней стороной локтя; ритм постукиваний при этом не должен прерываться. После чего спросите испытуемого, что именно вы только что сделали.