Медовый месяц - Говард Роуэн

— Ты еще не пробовал мое мороженое с клубникой. Я специально приготовила его для тебя. — Она сама обожала это мороженое и по особым случаям всегда подавала его к столу. А рецепт блюда она привезла из Цинциннати.

Нора сделала глоток из стакана и молча наблюдала, как Коннор с ужасающей быстротой поглощает ее чизбургер. Впрочем, он всегда ел быстро, как будто боялся опоздать на поезд. У него был отменный аппетит, и это всегда радовало ее.

— Боже мой! — воскликнул он, вытирая губы. — Как я люблю тебя!

— И я тебя тоже. — Она поставила на стол стакан с водой и посмотрела в его голубые глаза. — Я действительно очень люблю тебя. И не просто люблю, а восхищаюсь тобой.

Коннор поднял вверх обе руки, словно соглашаясь с ней:

— В таком случае чего же мы медлим?

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Нора.

— Я хочу сказать, что на тебе сейчас больше одежды, чем на мне.

Нора растерянно заморгала:

— Ну и что ты предлагаешь?

— Нет-нет, ничего особенного, — замахал руками Коннор. — Просто высказал вслух некую мысль, не более того. — С этими словами он сунул руку в карман и вынул оттуда небольшую коробочку голубого цвета с лейблом «Тиффани». Не успела Нора и слова сказать, как он опустился перед ней на колено и протянул ей коробку. — Нора Синклер! — торжественно объявил Коннор. — Ты сделала меня невероятно счастливым человеком. Я просто поверить не могу, что мне выпала такая потрясающая удача — встретить тебя. Ты выйдешь за меня замуж?

Нора оторопело смотрела на него, потом перевела взгляд на коробочку, медленно открыла ее и увидела сверкающий всеми цветами радуги огромный бриллиант. На глазах у нее появились слезы.

— Да, да, — прошептала она, а потом громко закричала: — Да! Я выйду за тебя, Коннор Браун! Я безумно люблю тебя!

Послышался звук откупориваемого шампанского. Коннор приподнял вверх бутылку заранее приготовленного вина «Дом Периньон» урожая 1985 года и налил два полных бокала. Кроме того, он приготовил виски «Джек Дэниел» на тот случай, если Нора откажется от шампанского.

— За наше бесконечное счастье! — торжественно произнес он, высоко поднимая бокал.

— За наше бесконечное счастье! — эхом повторила она, сияя от переполнявшего ее чувства. — За нас и за нашу любовь!

Бокалы зазвенели, после чего оба выпили шампанское и взялись за руки. Последовали горячие объятия и страстные поцелуи. Их радостное возбуждение было прервано громким сигналом автомобиля, который напомнил им о предстоящей разлуке.

Через несколько минут еще один сигнал известил Коннора о том, что его невеста выезжает со двора.

— Я самая счастливая женщина в мире! — крикнула Нора через открытое окно автомобиля, помахав Коннору рукой.

По дороге в аэропорт Уэстчестера Нора долго не могла оторвать глаз от чудного обручального кольца. Коннор сделал ей прекрасный подарок. Бриллиант был не меньше четырех карат и представлял собой круглый сверкающий камень небесно-голубого цвета, обрамленный платиновой оправой. Кольцо хорошо смотрелось на ее изящном пальце, и создавалось впечатление, что оно находилось тут всегда.

— Вас забрать из аэропорта по возвращении, мисс Синклер? — спросил водитель, помогая ей выбраться из шикарного «линкольна» перед входом в здание терминала.

— Нет, спасибо, я сама доберусь, — сказала она, протягивая шоферу весьма щедрые чаевые. После этого она мило улыбнулась ему, помахала рукой, подхватила за ручку небольшой дорожный чемодан на колесиках и твердым шагом направилась в вестибюль терминала. Там она без колебаний проследовала мимо длинной очереди выстроившихся для регистрации пассажиров и свернула направо, где находился пункт посадки пассажиров первого класса. И все это время в ее ушах звучал мягкий голос Коннора, произносившего одну из их любимых мантр. «Меньше метаний…» — сказал бы он. «Больше денег», — ответила бы она ему.

Когда самолет поднялся в воздух и быстро набрал крейсерскую высоту, Нора наконец-то оторвала взгляд от обручального кольца и вынула из сумочки последний номер журнала «Дом и сад». На одной из глянцевых страниц была помещена огромная, во всю страницу, фотография того самого дома в Коннектикуте, который она оформила по заказу одного из своих клиентов. «Дерзновение в форме» — шел крупный заголовок поверх фотографии. Снимок получился весьма удачным, а следовавший на другой странице текст был полон превосходных оценок ее труда. Единственное, чего недоставало всему этому материалу, — упоминания ее имени.

Словом, не хватало как раз того, чего она больше всего желала.

Примерно через час самолет приземлился в бостонском аэропорту Логан. Нора быстро покинула терминал, без труда отыскала на стоянке автомашину «крайслер-себринг» с откидывающимся верхом, которую она всегда заранее арендовала, надела темные очки и вырулила на шоссе, ведущее в Бэк-Бэй — один из самых престижных районов Бостона.

Включив радио, она вспомнила про две вещи, которые всегда посещали ее в этом «Ореховом городе». Во-первых, здесь слишком много радиостанций, что само по себе затрудняет процесс выбора. Во-вторых, предыдущий обладатель этого автомобиля ничуть не беспокоился насчет музыки. А ведь автомобиль с открытым верхом всегда должен иметь фиксированные радиостанции с хорошей музыкой.

Недолго думая Нора нажала кнопку «поиск» и через некоторое время остановила свой выбор на приятной мелодии, которая не мешала ей наслаждаться дорогой в предвкушении предстоящей встречи. Ветер весело теребил ее распущенные волосы, а теплое июньское солнце приятно ласкало смуглую кожу лица. Настроение было превосходное, и она беззаботно напевала вместе с легендарным Фламингосом: «Мои глаза только для тебя одного».

Вскоре Нора свернула с шоссе и подъехала к большому особняку на авеню Содружества, что чуть ниже живописного парка Паблик гарден. Этот воскресный вечер подарил ей две удачи: свободную парковку перед домом и относительно безлюдный проезд по узкой дороге в самом центре парка.

— Чудесно! — воскликнула Нора, останавливая машину.

Еще несколько минут понадобилось, чтобы привести себя в порядок: поправить волосы и расправить помятую одежду. После этого она вышла из машины, подошла к двери и посмотрела на часы. Как раз время для очередного спектакля.

Нора отперла огромную парадную дверь из красного дерева ключами, которые Джеффри Уокер великодушно презентовал ей еще во время первой встречи. Дом, дескать, слишком большой, чтобы каждый раз спускаться вниз, встречая Нору, да и дверной звонок действует ему на нервы. «Очень мило с его стороны», — подумала она, радостно улыбаясь.

— Эй, здесь есть кто-нибудь? — крикнула Нора, остановившись в просторном холле. — Мистер Уокер?

Через секунду со второго этажа донеслись мелодичный звук трубы Майлса Дэвиса[1]и его чудный голос. Она еще раз позвала хозяина дома, и вскоре над головой послышались шаги.