Гарольд Храбрый - Борис Финкельштейн

— Здравствуй, любезный сын! — приветствовал его граф. — Ты, как всегда, вовремя.

— Я торопился, отец, — кивнул Гарольд, целуя отцовскую руку.

Старик не удержался и украдкой провёл ладонью по волосам сына.

— Приди ты на день позже, нам пришлось бы худо, — вздохнул он.

— Всё в руках Вотана[5], — улыбнулся сын. — Это он подгонял мои корабли.

Братья обступили Гарольда со всех сторон, он обнялся с каждым, затем выжидающе взглянул на отца.

— Ну что ж, дети мои, — кивнул головой Годвин, — пора браться за дело.

— Что вы хотите предпринять, отец? — встревоженно спросил Гарольд.

— Ударить на них, — ответил старик.

— Но ведь там наши братья саксы!

— И что с того? Мы идём на норманнов и их приспешников англов. А саксы вольны сами сделать свой выбор.

— Они присягали королю и вынуждены будут воевать против нас. Нужна ли нам эта кровь? — нахмурился Гарольд.

— Э, сынок, тут без крови не обойтись. — Годвин развёл руками.

— Если саксы начнут убивать саксов, Англии конец! — с болью произнёс Гарольд. — Ведь вы же хотели только принудить короля к переговорам.

— Хотел, — отвёл глаза старик, — но теперь не до переговоров.

Гарольд опустил голову, затем подошёл к борту и встал около него. Картина, открывшаяся его взору, завораживала своей тревожной и мрачной красотой. Две армии замерли в напряжённом ожидании. Трепетали на ветру стяги, блестело под солнцем оружие, сверкали глаза, руки сжимали мечи и тяжёлые боевые топоры. В воздухе уже витал запах крови и смерти.

— Что, многовато их? — раздался за спиной голос отца.

— Да, крови будет немало, — кивнул головой Гарольд.

— Что ж, пора начинать, — решительно сказал Годвин. — Бери своих людей и поднимись вверх по реке. Охватим их с двух сторон и навалимся разом. Как тебе план?

Гарольд не ответил, что-то напряжённо обдумывая.

— Отец, — прервал он молчание. — Дайте мне час. Я попробую уладить дело миром.

— О чём ты?! — негодующе воскликнул Годвин. — С кем ты собираешься вести переговоры? С норманнами? Или с нашими злейшими врагами — англами?

— С королём. И с народом, — ответил Гарольд. — Если у меня ничего не получится, тогда будем драться.

— Я не отпущу тебя! — отрицательно покачал головой граф. — Это слишком опасно!

— Прошу вас, отец, позвольте мне это сделать, — стоял на своём Гарольд. — Плохим я вам буду помощником, если не успокою свою совесть.

— Нашёл время о ней вспоминать! — раздражённо бросил Годвин.

— И всё же, отец! Позвольте мне попытаться!

Годвин налился гневом, но, встретившись взглядом с сыном, сдержался.

— Хорошо, плыви! — махнул он рукой. — Тебя ведь не остановишь. Весь в мать!

Старый граф отвернулся, давая понять, что крайне недоволен решением сына. Братья попытались было отговорить Гарольда, но тот лишь молча отстранил их и спустился в небольшую лодку. Его сопровождал верный оруженосец, огромный как скала сакс по имени Рагнар и несколько хускерлов[6].

Утлое судёнышко заскользило по волнам под тяжкими, будто нависшими над самой водой тучами. Годвин с тревогой смотрел ему вслед. Он не был сентиментален, но в этот напряжённый момент ему вдруг привиделся образ из далёкого прошлого — двухлетний Гарольд, с нежной улыбкой, кормит хлебом голубей. Старик заскрежетал зубами и схватился за меч.

— Весла на воду!! — вскричал он. — Поворачивайте корабли!!

Суда один за другим стали разворачиваться в сторону противника.

— Идём на врага, отец? — задорно спросил Тостиг.

— Нет... будем ждать... — взял себя в руки граф.

— Но ведь он может погибнуть!

— Если они осмелятся на это, — разжал побелевшие губы старик, — мы не пощадим их! Никого!!

Тем временем лодка подошла к противоположному берегу. Течение снесло её, и она причалила в том месте, где стояла норманнская дружина.

— Вот ты и пришёл к нам в руки! — зловеще ухмыльнулся один из норманнов. Его товарищи выхватили мечи и грозно двинулись вперёд. Рагнар вскинул топор, хускерлы Гарольда сверкнули мечами, но сам он был невозмутимо спокоен.

— Тихо! — остановил он своих приближённых и, положив меч на дно лодки, выбрался на берег. Рагнар ступил следом.

— Ты останешься тут! — не оборачиваясь, велел Гарольд.

— Но мой лорд... — начал было гигант, однако граф остановил его взмахом руки и двинулся вперёд.

Предводитель норманнов с наглой ухмылкой встал на его дороге.

— Я пришёл не к тебе, норманн! — холодно произнёс граф, идя прямо на противника. Тяжёлый взгляд будто приковал воина к земле, норманн поёжился, затем опустил меч и нерешительно посторонился. Гарольд уверенно зашагал в сторону дворца. Норманны, злобно переговариваясь, двинулись за ним, однако ни один из них не решился на него напасть.

Граф прошёл сквозь ряды вражеского войска и приблизился к крыльцу, на котором стоял король со своими приближёнными.

— Приветствую тебя, государь, — произнёс Гарольд, опускаясь на одно колено.

Эдуард холодно глядел на него.

— Твой отец бунтовщик! — строго промолвил он. — Не думал, что ты пойдёшь по его стопам.

— Мы не бунтовщики, мой король, — возразил Гарольд. — Мы лишь твои верные вассалы.

— Верные, говоришь? — ехидно усмехнулся граф Сивард. — То-то вы с оружием в руках подступили к Лондону.

— Мы пришли за справедливостью! — взглянул на англа сакс. — Неужели тебе — человеку чести — по сердцу, что нашу родину заполонили иноземцы? Неужели ты хочешь, чтоб пролилась английская кровь?! Не верю, что это так!

Застигнутый врасплох, англ попытался найти достойный ответ. Но сказать было нечего.

— Мой король, — продолжил Гарольд. — Твои деды укрепляли державу, громя норманнов. А ты позволяешь им рвать Англию на куски и притеснять твоих вассалов!

— Не забывайся, граф! — сжал губы Эдуард.

— Прости за дерзкие слова, государь. Ты знаешь, что я всей душой предан тебе. И почитаю за мудрость, великодушие и благочестие. — Гарольд сделал паузу и с болью продолжил: — Но мне нестерпимо видеть, как иноземцы мешают тебе быть пастырем над своим народом.

— А почему ты решил, что моему народу живётся плохо? — раздражённо спросил Эдуард.

— Позволь спросить у него? — предложил граф. — Ведь именно так в трудную минуту поступали твои славные предки.