Опал - Дженнифер Арментроут

– Не уверен. Хотя мне нравится.

– Неужели? – улыбнулась я.

Дэймон серьезно кивнул и поцеловал меня в губы. Поцелуй был нежный и сладкий, я почувствовала его каждой клеточкой.

– Это так сексуально. – Он вновь настойчиво приник к моим губам. – Хрипловатый голос – это очень возбуждает. И все же я бы хотел…

– Не надо, Дэймон. – Я прижала ладони к его щекам. – Я правда в порядке. У нас есть, о чем беспокоиться и помимо моих голосовых связок. Это действительно далеко не самая важная проблема.

Мои слова прозвучали так по-взрослому, что Дэймон изумленно приподнял бровь. Я хихикнула, и внезапно обретенная мудрость бесследно исчезла.

– Мне тебя так не хватало, – призналась я.

– Еще бы. Ты ведь жить без меня не можешь.

– Ну, это, пожалуй, уже слишком.

– Просто согласись в кои-то веки.

– Ни за что! Уж больно ты самоуверен, – продолжала я дразнить Дэймона.

– Почему это? – спросил он, оторвавшись на секунду от впадинки на моей шее.

– Ну, как же? Ты же у нас «само совершенство».

Он фыркнул.

– Позволь мне тебе разъяснить, что у меня совершеннее все…

– Эй! Полегче!

Дэймон снова прижался губами к моей шее, и я вся затрепетала. Его поцелуй был действительно прекрасен.

Я никогда ему этого не говорила, но, если бы не «колючесть», которая жила в нем и время от времени давала о себе знать, Дэймон действительно был бы само совершенство.

С самодовольной усмешкой он провел рукой по моему плечу, потом по талии и, дойдя до бедра, прижал меня к себе еще ближе.

– У тебя извращенная фантазия, Кэт. Я всего лишь хотел сказать, что все по-настоящему важное я делаю хорошо.

Я засмеялась и обняла его за шею.

– Ладно, предположим. А ты у нас, значит, – невинное дитя?

– Ну, я бы так не сказал, – Дэймон снова переместился, и, оказавшись под ним, я резко вдохнула. – Скорее, меня можно назвать…

– Непослушным мальчиком? – прошептала я, спрятав лицо на его груди.

Он пах свежей листвой и экзотическими специями.

– Но в глубине души ты – милый. Именно поэтому я тебя люблю.

Внезапно он вздрогнул и замер. Потом лег на бок и обнял меня так крепко, что я с трудом могла пошевелиться.

– Что случилось, Дэймон?

– Ничего. – Он поцеловал меня в лоб. – Все хорошо. Просто еще так рано… В школу идти не надо, и твоя мама не ворвется с криком к тебе в комнату. Можно сделать вид, что вокруг нас не творится форменное сумасшествие, а мы с тобой – обычные подростки, и просто заснуть.

– Обычные подростки… Мне нравится, как это звучит.

– Мне тоже.

– А мне все равно больше, – возразила я, прижимаясь к нему со всей силой, так что стало слышно, как его сердце бьется в унисон с моим. Со-вер-шен-ство… Да, именно то, что нам сейчас нужно: маленькая передышка, чтобы почувствовать себя нормальными. Только мы вдвоем, я и Дэймон…

Окно в сад неожиданно взорвалось, на пол посыпался снег вперемешку с осколками битого стекла. Я заорала. Дэймон вскочил с кровати, мгновенно приняв истинный облик Лаксена, то есть превратившись в светящийся силуэт, настолько яркий, что на него больно было смотреть.

«Вот дерьмо!» — раздался его мысленный голос в моей голове. Впрочем, он не спешил ни на кого кидаться, поэтому я рискнула встать на четвереньки и взглянуть на пол.

– Вот дерьмо! – эхом повторила я вслух.

Передышка закончилась. На полу у моей кровати лежало тело.

Мертвец был одет так, словно собирался на ледяную планету из «Звездных войн». Сначала я оторопела, но потом сообразила, что в таком наряде он не был заметен на снежном фоне. Если не считать яркого пятна, которое расплывалось на полу у его головы.

Мое сердце бешено заколотилось.

– Дэймон! – позвала я.

Он оглянулся, возвращаясь к человеческому облику, обнял меня и заставил отвернуться от кровавого зрелища.

– Это оф-фицер Министерства Обороны, – заикаясь, проговорила я. – Тот самый…

Внезапно в дверях появился Доусон, его глаза сверкали так же, как у брата, словно бриллианты: два ярких белых огонька.

– Этот тип что-то вынюхивал, прячась за деревьями, – сказал он.

– Это ты его… Ты это сделал? – спросил Дэймон. Его хватка немного ослабла.

Взгляд Доусона метнулся к телу на полу – я не могла заставить себя думать о нем, как о человеке. Поза была неестественной, конечности – странно вывернуты.

– Он следил за домом и фотографировал. – Доусон подошел к трупу и поднял нечто, напоминавшее оплавленную фотокамеру. – Я его остановил.

Остановил, зашвырнув в мое окно?!

Дэймон отпустил меня и тоже склонился над телом. Распахнул белую куртку мертвеца, обнажив черное, еще дымящееся пятно на груди. Тут же завоняло горелым мясом. Меня замутило.

Прижав ладонь ко рту, я слезла с кровати. Как пользуется силой Источника Дэймон, я уже видела: от врагов оставалась лишь кучка пепла, настолько мощной была сила его света. А тут – всего лишь обгоревшая по краям дыра.

– И куда ты целился, братишка? В окно? – спросил Дэймон, опуская куртку неизвестного. Было заметно, как напряжена его спина.

– Давно не тренировался, – буркнул Доусон, покосившись на разбитое стекло.

Я раскрыла рот от удивления. Не тренировался?! Вместо того, чтобы испепелить, он зашвырнул тело прямо в мое окно. Не говоря уже о том, что он лишил жизни этого человека. Нет, лучше об этом не думать.

– Мама меня убьет, – ошеломленная всем происходящим, произнесла я. – Вот теперь она точно меня убьет.

Черт с ним, с разбитым окном, как быть с тем, что лежит на моем полу?

Дэймон медленно поднялся. Его глаза были прищурены, зубы плотно сжаты, лицо напоминало белую маску. Он не отрывал взгляда от своего брата. Я обернулась к Доусону. Мы посмотрели друг на друга, и тут я впервые испугалась его.

* * *

Быстро переодевшись в ванной, я спустилась в гостиную, которую уже заполнили инопланетяне – впервые за много дней. Таково преимущество тех, кто состоит из света: в мгновение ока можно появиться там, где пожелаешь.

После того как умер Адам, все они обходили меня стороной, поэтому я занервничала, не зная, чего ожидать. Может, они собираются меня линчевать? Что ж, если бы кто-нибудь был виновен в смерти близкого мне человека, я бы тоже пришла в ярость.

Сунув руки в карманы, Доусон прижимался лбом к окну, у которого еще недавно стояла рождественская елка. С того момента, как пришельцам разослали сигнал тревоги, он не произнес ни единого слова.