Мемуары Ведьмы. Книга Первая - Кати Беяз

— Ты чего так испугалась? Вроде не из робкого десятка! — немного позже заговорила со мной бабушка.

— Как из-за чего? Ты не видела этой жуткой женщины? А как она схватила меня? — я дотронулась до своей шее, обозначая то самое место, где мертвецкая рука меня коснулась.

Конечно, слово «схватила» было сильным преувеличением, но только оно могло выразить словесно всю угрозу от призрака, которую я испытала на себе в ту ночь.

Бабушка явно была в недоумении. Оказывается, она видела лишь еле различимое облачко в женском силуэте. Никаких жутких подробностей моего видения и тем более касаний она не почувствовала, и была очень удивлена моим подробным описаниям нашего ночного происшествия.

Наутро мы узнали, что собака Максима, того самого ловеласа, что бросил несчастную девушку, сбежала из дома. Ее никто не мог найти. День я провела в саду, чувствуя вину за пропавшего пса. Мне не хотелось связывать это с тем, что я привела призрак утопленницы в деревню, но я никак не могла отделаться от этой мысли. Пару раз я выбегала за пределы двора, и пыталась самостоятельно разыскать пропавшего Шерифа. Так в моих душевных и физических метаниях незаметно подкрался вечер, и меня снова охватил панический страх. Я долго не могла уснуть и много раз ходила проверять заперта ли дверь на ключ.

Бабушка сидела на уютной скамье у окна, и в свете ночной лампы плела из шерстяных красных ниток какой-то узор. Я подошла к ней, и, спустив подушку на пол, села у ее ног. Мне совсем не нравилось, что в этой ситуации самым плохим персонажем становилась я сама, приведя призрак в деревню. Поэтому я решила поговорить о происшествии, убедив себя и бабушку в своей невиновности.

— Почему душа этой девушки выглядит так устрашающе? — завела я тему. Это не было вопросом, на который мне нужно было обязательно получить ответ, но это было оправданием моим действиям. Где-то в моём сознании поселилось твердое убеждение, что все призраки страшные.

— Душа, искривленная предательством, именно так и выглядит. У девушки нет больше ее прекрасного тела, которое способно скрыть истинное состояние души, исковерканное болью измены. Теперь она выглядит именно так, с какими чувствами покинула наш мир.

— Значит, она не была хорошим человеком? — почти утвердительно сказала я.

— Я никогда не учила тебя делить людей на плохих и хороших, — резко отодвинувшись телом в сторону, взглянула на меня бабушка, — но мы способны сделать кого-то плохим, стараясь показать себя в лучшем свете. Стало быть, ты винишь себя за что-то?

Одним махом все карты были раскрыты, и мне только оставалось сознаться.

— Я нарушила твои указания и привела призрак в деревню, который что-то сделал с бедным Шерифом, — протараторила я.

— Не волнуйся, рано или поздно кто-то бы привел ее сюда. А Шериф просто испугался и убежал, я уверена, он жив и совершенно точно вскоре вернется обратно. Меня больше волнует другое! Если призрак дотронулся до человека, то это значит, — тут бабушка выдержала паузу, что б видимо нагнать страх на меня и принудить к послушанию в будущем. — Тогда это значит, что призрак наделил человека силой, и теперь тебе лишь достаточно получить знания, чтоб стать хорошей ведьмой. Однако какой путь ты выберешь, решать только тебе. Люди с силой, но без знаний часто выбирают ложный путь.

Благодаря этому разговору моя совесть совсем перестала грызть меня, но появилось много других вопросов. Уже лежа в кровати, я повторяла в голове слова бабушки про силу и даже пыталась как-то почувствовать ее в себе. Видимо, в этих попытках аккумулировать свою свежепреобретенную сверхсилу, я незаметно для себя уснула.

Только бабушка испекла утренние блины, и мы сели завтракать, как в нашу дверь постучали. Бабушка открыла, и я услышала встревоженный женский голос.

Наш дом был хорошо известен, как дом ведуньи, и многие односельчане приходили сюда за бабушкиным советом, иногда за лечением, чаще за помощью в решении жизненных и семейных проблем.

Женщина прошла к нам за стол, и дедушка налил ей ароматного чая с бергамотом. Это была жена Максима, того самого мужчины, по вине которого утопилась девушка. Ольга была немного грузного телосложения, с короткими темными волосами и непонятного цвета глазами. Сейчас в свете окон они казались серыми, но когда она только зашла, я была уверена, что она обладательница ярких карих глаз. Тараторя, она принялась рассказывать нам свою ночную историю, от которой у меня снова забегали мурашки по коже.

Сразу после полуночи она проснулась от каких-то звуков за окном. Повернув голову, женщина обнаружила, что мужа рядом нет. Она встала и прошлась по тускло освещенному дому.

— Он словно оловянный солдатик стоял и смотрел в одну точку, — напряженно вспоминала Ольга, — а около дома все быстрее и настырнее мелькало что-то белое. Оно маячило то в одном окне, то в другом. От этого движения был слышен шелест кустов под нашими окнами, и порой тихое постукивание в стекло. Муж стоял не моргая, было видно, что он увидел нечто, повергшее его в настоящий физический ступор. Я металась от окна к окну и пыталась рассмотреть, кто там такой смелый бродит и пугает нас. Но это нельзя было назвать обычным словом «бродит». Это существо перемещалось необыкновенно легко и быстро. Шагов не было слышно, лишь иногда шуршание зелени. Создавалось впечатление, что оно летает по воздуху, слегка касаясь земли. И я тоже на мгновение окаменела от ужаса, но мне, как человеку сильному, совсем не хотелось впускать в себя страх. Всеми силами я убедила себя, что кто-то зло шутит над нами. Наконец, устав от этой игры в прятки, я открыла окно и закричала: «Кто там бродит? Выходи уже, разберемся!» Вдруг совершенно внезапно кто-то невидимый жестоко схватил меня за волосы и вытянул из окна по пояс. Я пыталась освободиться от хватки, но все мои махи рук вокруг волос проходили по воздуху, без каких либо препятствий. Внезапно, прямо перед моими глазами возникло чье-то лицо из белого дыма с двумя огромными черными дырам вместо глаз. Я пыталась кричать, но из моего горла ничего не вырывалось кроме шипения. Не знаю, сколько это продолжалось, но вдруг все стихло. Я упала на подоконник, а затем сползла обессиленная на пол. Меня трясло то ли от холода, то ли от приступа жара, но я совершенно не могла заставить свое тело слушаться и прекратить дрожать как осиновый лист. В надежде на помощь я повернулась к мужу, но его уже не было в комнате. Я собралась с силами и выползла в коридор, где он стоял точно так же, словно зомби, но уже напротив входной двери. Я опять попыталась кричать, но снова не смогла. Моё горло было чем-то сдавленно, а все звуки, которые я пыталась произвести сходились лишь к змеиному шипению. Ничего кроме этого хрипа я не могла из себя извлечь. Муж совсем не двигался, а за дверью кто-то скребся и говорил моим собственным голосом «впусти меня, впусти меня…» Это было совершенно дико и неописуемо страшно — слышать свой голос за закрытой дверью. Я сама застыла в окаменении, таращась на дверь. Мои мысли смешались в бурю непонимания, мозг отказывался давать команды, а тело выполнять их. И вот я уже видела, как он потянулся открыть дверь, но не могла его остановить. Меня парализовало как телесно, так и мысленно. Не помню как, но я собралась с силами и напала на него. Обхватив его руки, я всем своим телом повалила довольно высокого мужчину на пол. Тут он стал вырываться, и так мы проборолись до первого крика петуха. Затем все стихло, и муж внезапно успокоился, его тело приобрело мягкость, а лицо уставший и сонный вид. Подняв его с пола, я отвела Максима в спальню и уложила на кровать. Вскоре я снова смогла говорить, и сразу пришла сюда. Сейчас он спит. Я ни о чем не успела его расспросить, но если такое повторится опять, даже не знаю, как пережить следующую ночь, — не сделав ни одного глотка чая, закончила Ольга.