Неотразим и порочен - Кара Эллиот

— Я… не понимаю… — начала Алекса.

— Даже не пытайтесь, — отрезал он. — Для вас должно иметь значение лишь то, что я человек слова. Вы исполнили свою часть сделки, поэтому я отвечаю на ваш вопрос: в настоящее время вашего брата нет в «Волчьем логове», но если бы он здесь был, то не по той причине, по какой джентльмен обычно посещает подобные заведения.

Громко звякнуло стекло. На столе стояли бутылки и стаканы.

— Как и вы, он ищет информацию и, насколько я слышал, думает, что я могу ему помочь. Если он сегодня появится, я непременно сообщу, что вы были в отчаянии, пытаясь его отыскать.

Алекса повернулась к двери, чувствуя себя смущенной и неуверенной.

Взяв одну из бутылок, Волкодав налил себе бренди и залпом выпил.

— А теперь убирайтесь отсюда, пока вас никто не узнал. Поверьте мне, юная леди, слухи в этом городе распространяются удивительно быстро, а когти сплетниц и сплетников куда острее, чем мои зубы.

— С-спасибо, — пробормотала Алекса, изо всех сил желая показать, что ее гордость — если уж не достоинство — осталась при ней. — Спасибо за то, что проявили честность и выполнили условия сделки.

— Не рассчитывайте на повторение такого благородства.

Алекса на мгновение замерла и вздернула подбородок.

— Я не боюсь рисковать, если ставки высоки. — Она все же не сумела удержаться от прощального выстрела. — И имейте в виду, я очень хорошо играю в карты.

— Здесь, в «Волчьем логове», мы играем в другие игры, не в те, что играют в ваших гостиных. Вы рискнули один раз — не советую делать это снова.

— Как это любезно с вашей стороны, дать мне столь мудрый совет.

Волкодав рассмеялся.

— Вы ошибаетесь в оценке моих чувств, леди Алекса. Я и не думал быть любезным. Я просто хотел подтасовать карты. Если мне повезет, они лягут так, что наши с вами пути больше никогда не пересекутся.

Четырьмя месяцами позже

— Проклятие!

Тихое ругательство, приглушенное шелестом карт, вызвало улыбку джентльмена, сидевшего на дальнем конце стола.

— Итак, Ирландский Волкодав чувствует, как псы поражения кусают его за ляжки? — усмехнулся он.

Колкое замечание вызвало смешки зрителей.

— Что ты скажешь напоследок? — Погладив кучку монет, которую он только что придвинул к себе, джентльмен вопросительно взглянул на соперника. — Как насчет удвоения ставок?

В мигающем свете гаснущих свечей монеты мерцали самыми разными оттенками — от серебристого до синевато-серого. Полуприкрытые серые глаза Волкодава, казалось, были устремлены на непристойную картину на стене, а вовсе не на зеленое сукно стола.

— Почему бы и нет? — ответил он.

Его слова звучали невнятно, хотя в действительности Коннор Линсли, граф Киллингуорт, был абсолютно трезв и производил в уме тщательные подсчеты.

Превратив в драматическое шоу процесс бросания последней смятой купюры в центр стола, Коннор скосил глаза на руки соперника.

«Проклятие».

Весь вечер он внимательно следил за тем, как капитан Шарп, называвший себя Девинтером, мошенничает. Но хотя графу были хорошо знакомы все существующие в карточной игре уловки, он не сумел заметить ни одного трюка.

«Черт! Черт! Лучше бы мне в самом ближайшем будущем понять, как это ему удается», — подумал Коннор. Он уже проиграл неприлично крупную сумму. Не такую, чтобы полностью опустошить кошелек, но все же достаточно большую, чтобы сделать ближайшие месяцы весьма неприятными, тем более что его обычные расходы, неизбежные для поддержания привычного уровня жизни, были весьма велики.

Свечи, в последний раз мигнув, погасли, и в комнате воцарился полумрак. Граф, которого в определенных кругах называли Ирландским Волкодавом, подвинулся в кресле, чтобы лучше видеть руки соперника. Но, хотя он со всем вниманием следил за пальцами Шарпа, его манжетами и рукавами, все же не мог понять, каким образом тот умудряется жульничать. Получалось, что его нагло обманывали, а он ничего не мог предпринять.

Такова была печальная реальность. Являясь собственником «Волчьего логова», одного из самых знаменитых игорных домов и борделей Лондона, граф был слишком хорошо знаком с играми, чтобы не распознать мошенничество. К тому же он сам был отличным игроком и никогда не проигрывал так много партий подряд. Факт его владения этим деловым предприятием хранился в секрете, но его умение играть было широко известно, и соответствующие доходы регулярно заносились в его бухгалтерские книги.

Однако сегодня, как он ни старался, ничего не складывалось.

— Еще карты? — поинтересовался Девинтер, сбросив две карты.

Граф позволил себе улыбнуться:

— Одну.

Ему нужна была девятка или меньшая карта любой масти, чтобы получить выигрышную последовательность. Почему ему не улыбается удача? Следует отметить, что эта капризная дама еще никогда не отворачивалась от него на столь длительный срок. Конечно, всем известно, что дамы знамениты своим непостоянством, но…

Он взял карту.

Дама червей.

Сукин сын. В последнее время дамы, особенно высокородные, приносят одни только неприятности. Интересно — почему?

Экипаж миновал еще один шлагбаум на Лондонской дороге, а Алекса продолжала размышлять, какую цену ей предстоит заплатить за это спонтанное решение.

Еще несколько месяцев назад она вела в высшей степени упорядоченную жизнь. Ее спокойное существование определялось неизменным ритмом повседневных обязанностей в родовом поместье.

А теперь?

Неожиданно для самой себя она совершила два безумных импульсивных поступка — один за другим.

Впрочем, первый был вполне понятным. Ее младший брат, ведя богемную жизнь, постепенно оказался среди подонков лондонского общества и вполне мог окончить свои дни с перерезанным горлом в придорожной канаве, если бы она со всех ног не бросилась из Йоркшира в Лондон, чтобы предупредить об опасности старшего брата.

Алекса прикусила губу, вспомнив, как впервые ощутила вкус опасности. И первый поцелуй. От одного из самых известных лондонских повес.

Годами она втайне мечтала о таком приключении.

Тогда почему она ощущает тревогу? И почему у нее так кружится голова?

Увидев в стекле, исчерченном косыми полосами дождя, свое размытое отражение, Алекса вздохнула. «Я знаю, что должна быть счастлива, — подумала она, — но я несчастна». Хорошо бы это как-нибудь объяснить. «Я счастлива, мне очень повезло — ведь отец предоставил мне свободу и позволил заниматься тем, что мне интересно, — мысленно сообщила Алекса своему внутреннему голосу. — Подумать только, как много часов я провела, изучая математику и сельское хозяйство, а не за шитьем и музыкой».