Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков

Здесь уже не рисковали говорить даже шепотом – сквозьджунгли проглянула та самая река, широкая, медленная и мутная. Скупой обменотработанными жестами – и три тройки, разделившись, канули в чащобу по тремнаправлениям. Москиты кружили над головами и спинами, зудя еще почищеотечественного гнуса, но засекреченный репеллент отлично действовал, икровопивцы так и не рискнули отпробовать советского гемоглобина. Вот только дляздешних змеюк, из которых ядовитой была каждая вторая, не считая каждой первой,пока что не придумали надежного пугала даже засекреченные научные умы, иприходилось зорко косить под ноги, чтобы не притоптать ненароком хвостэкзотической рептилии.

Одно хорошо: малаец остался под чуткой опекой Лаврика вглубоком тылу, и тройка Мазура, избавившись от этого балласта, вновь обрелапризрачную легкость и бесшумность перемещений. Они скользили меж стволов, какдухи – а там и увидели цель.

Заливчик был небольшой, но, надо полагать, глубокий, иначе внего не зашло бы небольшое суденышко, стремительными обводами больше всегонапоминавшее быстроходный катер, несомненно военный в прошлой жизни. Овальнаянадстройка, антенна, чистота и порядок на небольшой палубе...

Больше всего внимания Мазур уделил некоему сооружению набаке. Оно никоим образом не походило на стандартные турели для пулемета илималокалиберной «автоматки», но при вдумчивом наблюдении не осталось сомнений:эта штука, изделие неведомых умельцев, для того здесь и присобачена, чтобы принужде быстренько установить на нее что-нибудь убойно стреляющее. А потом, снявтаковое, при осмотре выдать эту самоделку за что-нибудь вроде рыбацкой лебедки– мало ли на какие ухищрения способны местные ловцы креветок, у коих нет денегна фабричное оборудование? Ну да, если мысленно вообразить там дуру, сразусоображаешь, что ствол легко будет перемещать и в горизонтальной, и ввертикальной плоскости – скоба, ага, и вон те «барашки». Умельцы, бля,кулибины...

Строеньице при всем своем опыте он заметил далеко не сразу –оно было надежно укрыто от глаз маскировочной сеткой отнюдь не кустарнойвыработки, мастерски в п и с а н н о й в окружающую девственную природу.Стены и крыша из рифленого железа, кропотливо раскрашенного опять-таки в маскировочныецвета. Все продумано. С реки этой халабуды ни за что не усмотришь, да и насуше нужно знать заранее, что именно хочешь разглядеть. В самом деле, удобныйпромежуточный пункт – чтобы хранить там горючку, запчасти, еще какие-нибудьмелочи, необходимые в рутинной пиратской работе.

Вот именно. Пираты. Именно так они, болезные, и выглядят внаши дни. Никаких живописных одеяний, ярких попугаев, орущих про пиастры,никакого вам классического «Веселого Роджера». На берегу, вольготноразвалившись, покуривая и лениво беседуя, расположились семеро субъектов,одетых обыкновенно, буднично, невзрачно. Правда, на поясах у них имеют местобыть пистолетные кобуры и ножны со здешними тесаками, малайскими крисами, но иэто опять-таки лишено малейшего налета экзотики, даже обидно чуточку...

Папа-Кукареку тронул Мазура за плечо и показал вверх. Мазур,всмотревшись, кивнул. Ага, вот он где. В кроне самого толстого дерева сооруженнеприметный помост, и там поместился восьмой. Что ж, грамотно. Со своегонасеста часовой видит на пару километров окрест, любое суденышко на рекезаметит издали, еще до того, как послышится шум движка...

Так... Вон тот определенно филиппинец. И те двое тоже. Одинмалаец, один юатак... этот, похоже, синегал, право слово... а вот и тот, коегоследует брать целехоньким, пусть даже он, сука такая, станет садить в тебя изтанка. Китаец. Китаец, точно. И старший здесь именно он, никакихсомнений, – все их поведение о том свидетельствует. Ишь, как губуоттопырил, этакий Наполеон из Козодрищенска...

Мазур несколькими заранее обговоренными жестами в ы д е л ил главную цель. Ему столь же безмолвно ответили, что поняли на все сто. Тишинастояла одуряющая, палило солнце, те, на берегу, ни о чем не подозревали...

Пора было работать.

Папа-Кукареку, бесшумно перевернувшись на спину, вытянулруки, держа обеими револьвер с глушителем, секунды через две, мысленно внесяпоследние поправки, аккуратно потянул спуск. Негромко щелкнуло, словно сломалисухую ветку, и наверху раздался отчаянный треск уже настоящих веток, – эточасовой полетел с помоста, как куль, не издав ни малейшего звука, поскольку былуже к этому решительно не способен по причине скоропостижной кончины.

Те, на берегу, даже не успели вскинуться: прежде чем смоглиосознать происходящее и отреагировать, из джунглей сухо захлопали одиночныевыстрелы, почти слившиеся в единый хлопок, словно резко и коротко провелипалкой по забору.

Черт его знает, что там творилось в голове у китайца,внезапно обнаружившего себя единственным живым среди мертвецов. Пожалуй, мыслиего не были особенно уж веселыми и оптимистичными. Его дальнейшие действиямоментально обнаружили уже самый неприкрытый злобный пессимизм по отношению кокружающему миру – он рухнул ничком в жесткую буйную мураву, ухитрившись впадении выхватить из кобуры свою никелированную кольтяру, пошевелил стволом посторонам.

И никаких подходящих целей, разумеется, не усмотрел. Лишьстена джунглей и многозначительная тишина...

Возле накрытого маскировочной сетью строеньица так и неслучилось ни малейшего шевеления – значит, на складе никого не было, а если быкто-то и был, тройка Князя решила бы эту проблему на счет «один». Зато изкокпита катера ошалевшим мартовским котом вылетел на палубу субъект савтоматической винтовкой наперевес. И тут же получил свое. Щелкнул одиночныйвыстрел, винтовка полетела на палубу, а ее покойный обладатель головой впередвывалился за борт. Шумный всплеск – и вновь тишина.

Китаец ползком переместился метров на пять вправо, в сторонусклада. Судя по ориентировке, волчара был битый и успел, должно быть, за паруминут сделать нехитрые умозаключения: уж если нападавшие оставили его в живых,одного-единственного, то явно намереваются брать живым...

Ага! Он все-таки пальнул в джунгли – разок, больше не стал.И отполз в том же направлении.

Непонятно было, на что он надеется. Возможно, он и не питалникаких надежд, просто не хотел в такой вот ситуации лежать, как рождественскаяиндейка на блюде. Однако с неопределенностью пора было кончать, и раздалсядвойной свист Морского Змея.

Джунгли ожили. Короткие очереди из десятка стволов взметнулитраву и землю, замкнув китайца в кольцо, а для придания ситуации пикантности изджунглей вылетела граната с невыдернутой чекой, шлепнулась сантиметрах в пятнадцатиот черноволосой, коротко остриженной, редеющей шевелюры. И тут же послышалсягромкий, уверенный голос Морского Змея:

– Встать! Оружие бросить! Руки вверх! Следующая гранатаобязательно взорвется...

Прошло не менее минуты, прежде чем китаец, все основательнопрокачав, понял, что шанса у него нет ни единого. Медленно-медленно онотлепился от земли, выпрямился и, отбросив пистолет, поднял руки. Три человекакинулись к нему с трех сторон, держа под прицелом, сближаясь так, чтобы незацепить друг друга, если придется стрелять. Лаврик первым достиг добычи, двумяточными ударами сшиб с ног, нацепил на скрученные за спиной запястья заботливоприготовленные наручники и, не теряя времени, поволок в сторону маскировочнойсети, где уже стоял Князь со своей тройкой.