Стражи круга жизни - Николай Ревизов

Все потрясенно молчали, еще не веря, но ужас уже заползал в души.

Генрих-Четвертый, протянув руку вверх, включил в лаборатории свет. Стекло иллюминатора сразу потемнело. Нат почувствовал себя неуютно, ему вдруг показалось, что в освещенном изнутри помещении он на виду у всей Вселенной и на него из тьмы смотрит кто-то страшный и огромный.

– Начнем работать! – нарушая затянувшуюся паузу, жестко сказал Генрих.

Звездная карта? – уточнил Аттисс Мегибу.

– Да! Ты займись анализом, а ты, Нат, давай смотреть.

Нат приник к окулярам, и увидел великое скопление звезд. Выискивая среди их неимоверной густоты, наиболее яркие он складывал из них созвездия. Если их очертания что-нибудь ему напоминали, то он давал им названия, а если они не будили его фантазию, то просто присваивал новорожденным созвездиям порядковые номера.

Генрих, контролировал приборы, которые фиксировали состав излучения звезд, определяя расстояние до них, а Аттисс склонился над исследовательским анализатором, который прозвали Малышом.

Лев-Два, А-одиннадцать… Альфа-двенадцать… Малый Лев…– бубнил Нат.

Неожиданно, на экране информатора. притягивая их взгляды, наметилось движение, все в надежде ждали.

В глубине голубого кристалла Эребуса медленно разгоралась яркая точка, определяющая местоположение корабля. Хотя оказалось, что до места, куда им предстояло добираться, было далеко, но их охватила пьянящая радость – они живы и есть все шансы на возвращение!

– Продолжаем работать, – мягко попросил Генрих.

– Кленовый лист, Кит, – вновь забубнил Нат – Лев…

– Опять Лев, – заворчал Атисс, – да это же корова, вон и вымя есть…

В память исследовательского анализатора закладывалась карта. Где прошел человек, там уже дорога – установлены верстовые столбы, помечены ориентиры.

– Южный Крест, – назвал Нат очередную группу звезд.

Действительно, Крест, – протянул Генрих – Как в земном небе.

Неожиданно взгрустнулось – о Земле сейчас лучше было бы не вспоминать.

Садись к Малышу, – попросил Аттисс. – А то у меня уже в глазах зарябило!

Нат с готовностью уступил коллеге место и повернулся к анализа-тору, который был приспособлен для работы с человеком, усиливая его качества и множа его способности.

В глубине голубого кристалла возникали и пропадали разноцветные кривые, характеризуя процессы, происходящие на далеких звездах. Нат, понимая их смысл, пытался обнаружить нечто необычное, чтобы сделать для начала хотя бы небольшое открытие. Он догадывался: здесь в совершенно неисследованной части Вселенной их ждет немало невероятных фантастических сюрпризов, и Нат азартно искал их первые симптомы.

– Бета два… бета три, – густым баритоном провозглашал Аттисс названия созвездий.– Каппа три…

– Спорим, – ухмыляясь произнес Генрих-Четвертый, – он не весь греческий алфавит знает.

Нат в ответ улыбнулся. В тишине запикал таймер, он взглянул на его светящееся табло и невольно отметил: времени с момента старта прошло всего ничего, а звездолет переместился на такое расстояние, которое человек не мог охватить разумом. Придуманные человеком числа казались сейчас до смешного мизерными.

Аттисс греческий алфавит знал и называл созвездия, не пропустив ни одной буквы. В лаборатории наступила тишина. Генрих достал колоду карт и распустил ее в руке веером.

– У нас есть время …

– Нат, не играй с ним, – предупредил Аттисс, – он мошенник.

Лишние сотни часов пути – плата за ошибку, совершенную при переходе через Тартар, настраивали на ожидание, и Нат принял сданные ему карты.

Неведомый сквозняк гнал под прессом удушающего смрада струю свежего вкусного воздуха. Передвигаться приходилось ползком – это обстоятельство не удручало Большого Воина, главное – он был жив! Жив пока! – ведь он находился на тропе гигантских Демонов – стражей охраняю-щих Круг Жизни от внешних – Неведомых, а для Демона, как утверждали жрецы, теплая кровь лакомство!

Шим двигался уверенно, видимо зверек был в Болоте не впервые. Длинный серый хвост, узенькая мордочка, глазки – мелкие бусинки – шим ловко скользил по траве. Позади послышался шум, сотник перехватил зуг наизготовку.

И вдруг опустил оружие – его также ползком нагонял Кургай.

– Жив!– обрадовано воскликнул он

– Жив, – выдохнул Кургай. – Куда нас ведет этот странный путь. Может отсидимся здесь. а потом вернемся?

– Вернуться можно, но давай пока проследим путь, у нас еще в запасе много сил.

Кургай кивнул, и они поползли дальше.

Не раз замирали их сердца, когда огромный невидимый за деревь-ми Демон тяжело ступая, проходил совсем рядом, тогда они вжимались в листья, чтобы во что бы то ни стало, как того требовали вечные, сохранить жизнь. Но вскоре живительная струя вывела их к краю Болота, далеко от того места, где они начали свой путь. Сотник и его спутник поднялись на обрыв и досыта напившись благодатного воздуха жизни, радостно воздали бессмертным благодарственную хвалу…

Большой пестрый шатер вождей стоял на вершине холма. Отсюда до линий окопов, где злобно спорили граненые зуги, было далеко.

– Раньше, вождь был рядом с воинами.– Злобно бросил Кургай.

– И первым поднимался в атаку! – добавил Зэт.

Молодой сотник загородил им дорогу, и небрежно кивнул Большому Воину:

– Тебя позовут!

– Поганец, – злобно подумал Зэт. – Еще сопляк, а уже сотник!

Чтоб ему получить аксельбанты сотника, пришлось пролить немало крови и не только чужой. В шатер, и из него, то и дело сновали вожди.

– Скоро их будет больше воинов, – отметил сотник.

– И воевать будет некому! – усмехнулся Кургай.

Наконец, сотника пригласили. Анк сидел в большом кресле, по бокам стояли с десяток вождей мельче рангом.

– Ты нашел тропу? – презрительно кривя лицо спросил Анк.

– Да, я нашел тропу… – и Зэт подробно рассказал о струе свежего воздуха, текшей среди умертвляющего смрада Болота.

– Ты слишком долго дышал этим смрадом, – бросил Анк, его пустые глаза смотрели мимо. – Сколько воинов пройдет по твоей тропе?

Большой Воин не стал спорить: слова вождя – мысли бессмертных, подвергать их сомнению – тяжкий грех.

Недолго посовещавшись, вожди отпустили его. Когда он выходил, то услышал за спиной голос Анка:

– Какой же дурак назвал его Большим Воином?

– Да он во власти Неведомых! – поддакнул кто-то.

Сотник вздрогнул, не было тяжелее оскорбления для стергла, чем обвинить его в служении Неведомым.