Такой забавный возраст - Кайли Рид

– Мэм, – сказал охранник.

Эмира подняла взгляд на его широкий рот и маленькие глазки. Он выглядел как человек, у которого большая семья из тех, что проводят выходные вместе, целый день с утра до вечера, а не как человек, который назовет тебя мэм просто так, мимоходом.

– Слишком позднее время для таких маленьких, – сказал он. – Это ваш ребенок?

– Нет! – Эмира рассмеялась. – Я ее бебиситтер.

– Да, но… при всем уважении, в данный момент вы явно не похожи на бебиситтера.

Эмира ощутила, как у нее кривится рот, словно она проглотила что-то слишком горячее. Она поймала взглядом отражение в дверце холодильника и увидела себя во весь рост. Черты ее лица – пухлые коричневые губы, крошечный нос, высокий лоб под черной челкой – были почти неразличимы. Черная юбка, топ в обтяжку с глубоким треугольным вырезом, густо подведенные глаза – все это тоже не желало как следует отражаться в длинных панелях из толстого темного стекла. Эмира видела только что-то очень темное и худющее – и хвостик светлых волос, принадлежащий Брайар Чемберлен.

– Окей, – выдохнула она. – Я ее бебиситтер, и ее мать позвонила мне, потому что…

– Простите, мне так неловко, но… Я просто… – Та женщина двинулась к ним из конца ряда, ее очень потертые кроссовки поскрипывали при каждом шаге по плиточному полу. Женщина прижала руку к груди. – Я сама мама, и я услышала, как малышка сказала, что она сейчас не с мамой, а поскольку уже так поздно, я слегка встревожилась.

Эмира посмотрела на нее и рассмеялась. Единственная мысль, крутившаяся в голове, была совсем не взрослая, но ни о чем другом Эмира думать не могла. Это вот ты сейчас на меня настучала, да?

– А куда… – Брайар показала пальчиком, – куда эта дверка?

– Секунду, бусинка. Окей… – сказала Эмира. – Я ее бебиситтер, и ее мама позвонила и попросила ее забрать, потому что у них там возникла внештатная ситуация и нужно было увести ее из дома. Они живут в трех кварталах отсюда. – Эмира почувствовала, как натянулась кожа на шее. – И мы зашли посмотреть на орехи. Мы их не трогаем, ничего такого. Мы просто… в общем, мы сейчас очень интересуемся орешками, так что… вот.

У охранника на миг раздулись ноздри. Он кивнул сам себе, будто отвечая на вопрос, и сказал:

– А вы ненароком не употребляли сегодня спиртного, мэм?

Эмира закрыла рот и отступила на шаг. Та женщина рядом с охранником поморщилась и произнесла: «О боже».

Эмире теперь открылся вид на ряд мяса и птицы. Покупатель в футболке «Пенн-Стейт» стоял не шевелясь и откровенно прислушивался. И это, в придачу к невысказанным, но подразумеваемым обвинениям, вдруг показалось невыносимо унизительным, будто Эмире вслух объявили, что ее имени нет в списке приглашенных.

– Знаете что, – сказала она, – ладно. Мы можем и уйти.

– Минутку. – Охранник выставил ладонь. – Я не могу вас отпустить, потому что дело касается ребенка.

– Но в данный момент это мой ребенок. – Эмира снова рассмеялась. – Я за нее отвечаю. Она со мной. Я официально ее няня. – Это была ложь, но Эмира хотела создать впечатление, будто существуют некие юридические документы, подтверждающие ее статус и ее отношения с этим ребенком.

– Привет, золотко. – Женщина наклонилась, уперев руки в колени. – Ты знаешь, где твоя мамочка?

– Ее мама дома. – Эмира дважды постучала пальцем по ключице: – Говорите со мной.

– То есть вы утверждаете, – охранник решил внести ясность, – что некая случайная женщина, живущая в трех кварталах отсюда, попросила вас присмотреть за ее ребенком в это время суток?

– Огосподибоже, нет. Я совсем не это сказала. Я ее няня.

– Несколько минут назад тут была еще одна девушка, – сказала женщина охраннику. – По-моему, она только что ушла.

На лице Эмиры отразилось изумление. Похоже было, что ее отменили. Ее существование признали недействительным. Она чувствовала себя так, как если бы, высмотрев в толпе подругу, стала ей махать и говорить в телефон: Ты меня видишь? Ну вот же я, машу рукой.

– Они отплясывали, – продолжала женщина, покачав головой, – даже не знаю, как сказать… что-то вроде тверка или как это называется? И я подумала: ну нет, в этом явно что-то не то.

– Эммм… – Голос у Эмиры вдруг сделался очень высоким. – Вы это сейчас серьезно?

Брайар чихнула в Эмирину ногу.

«Пенн-Стейт» подошел ближе. Перед собой, на уровне груди, он держал телефон – снимал видео.

– Огосподибоже. – Эмира загородила лицо пальцами с облупившимся черным лаком на ногтях, как будто случайно попала в кадр чужой групповой съемки. – Вы можете отойти?

– Думаю, запись может вам пригодиться, – сказал он. – Хотите, вызову полицию?

Эмира опустила руку и спросила:

– Зачем?

– Скажи-ка нам, большая девочка, – специальным задушевным голосом спросил охранник, присев на одно колено, – кто это с тобой?

– Лапушка, – ласково произнесла женщина, – это твоя подружка?

Эмира хотела наклониться к Брайар, обнять – может, увидев ее лицо прямо перед собой, Брайар обратится к ней по имени? – но она знала, что у нее катастрофически короткая юбка, а тут еще и эта запись на телефон. Внезапно ее судьба словно бы оказалась в руках ребенка, считавшего, что брокколи – это малышки-деревья и что если спрячешься под одеяло, то тебя никто не найдет. Брайар сунула пальчики в рот. Эмира задержала дыхание. Брайар сказала: «Мира», и Эмира подумала: слава богу.

Но охранник сказал:

– Не тебя, детка. Вот эту твою подружку. Ее как зовут?

– Мира! – выкрикнула Брайар.

– Это мое имя, – сказала Эмира охраннику. – Эмира.

– По буквам можете сказать? – спросил охранник.

– Эй-эй-эй, – попытался привлечь внимание Эмиры тот, с телефоном. – Вы не обязаны показывать удостоверение личности, даже если они потребуют. Закон штата Пенсильвания.

– Я знаю свои права, чувак, – сказала Эмира.

– Сэр? – Охранник встал и обернулся. – Вы не имеете права вмешиваться. Речь идет о преступлении.

– Стойте, что-о? О преступлении? – Эмире показалось, что она погружается на дно: вся кровь, сколько ее было в теле, теперь с шумом плескалась в ушах и за глазницами. Она наклонилась, подхватила Брайар на руки, расставила ноги для равновесия и отбросила волосы за спину. – О каком таком преступлении? Я работаю. Я в данный момент зарабатываю деньги, и, спорим, я получаю в час больше, чем вы. Мы сюда пришли посмотреть на орешки – так что, мы арестованы или можем идти? – Говоря все это, Эмира прикрывала ушко Брайар, а та погрузила ручку в глубокий треугольный вырез Эмириного топа.

Стукачка снова поморщилась, поднесла ладонь ко рту и на этот раз сказала: «О черт».