СССР - ответный удар - Анатолий Логинов

Уже в госпитале он узнал, что даже без авиаудара его рота была обречена, так как 37 мм пушки вообще не пробивали броню новых русских танков. Его вывезли на машине первого взвода, оказавшегося в стороне от удара русских благодаря оврагу. Остальные же два взвода, понесшие потери от русских бомб, были раскатаны в блин подошедшим танковым батальоном русских. Самое главное, что покончив с ротой, танки русских, сопровождаемые еще и пехотой на бронетранспортерах, отошли. Похоже, что это была всего лишь разведка боем…

Несколькими днями позднее. Берлин. Кабинет Гитлера

Поправив монокль, Кейтель продолжил доклад.

— Выяснилось, что ранее разведанные места расположения аэродромов, войск и погранзастав русскими изменены. Неожиданным оказалось также упорное сопротивление русских с применением неизвестных видов оружия. Из войск доносят о пехоте, поголовно вооруженной ручными пулеметами, о легких ручных противотанковых гранатометах, пробивающих любую броню панцеров, о мощных орудиях в составе передовых отрядов русских, о неуязвимых скоростных танках с пушками калибра не менее 9 см.

Кроме того, отнюдь не оправдались предвоенные прогнозы о низкой тактической подготовке русских. Согласно докладам, они действуют весьма умело, а некоторые офицеры даже отмечают возможность наличия у командования противника боевого опыта, не уступающего немецкому. Продвижение войск из-за всех этих причин минимально и намного уступает планируемому. Еще одним фактором, снижающим продвижение войск, является внезапная метеорологическая аномалия в виде распутицы на всей территории, атакованной нами.

Особенно же тяжелая ситуация складывается на северном участке фронта. Нет связи с группой армий «Север», за исключением части резервных войск. Не отвечают также части флота и авиации, дислоцированные в том районе. Посланные офицеры связи и разведчики, сумевшие вернуться, докладывают невероятное — они встретили пограничников и войска в невиданной ранее, но, несомненно, русской форме. А воздушная разведка вообще не смогла пробиться в тот район из-за противодействия авиации русских. Максимально о чем смогли они доложить по радио — о внезапно налетевших истребителях со стреловидными крыльями. Положительный фактор только один — русские ничего не предпринимают и можно спокойно перебрасывать наши резервы. Есть предложение также перенацелить в этот район часть корпусов 9 армии.

Плохие новости и от генерала Диттля. Выдвигаясь по плану в район Петсамо для дальнейшего наступления на Мурманск, его егеря, вместо дружественных финских войск, встретили опять же вездесущих русских пограничников, — Кейтель замялся, не торопясь продолжать свой доклад.

— Продолжайте, генерал, — голосом, в котором явно чувствовались признаки надвигающейся грозы, поторопил его Гитлер.

— Поступили первые донесения о полученных от пленных сведениях. Отмечается, что все пленные одеты в неизвестный вариант русской формы. Но самое главное, — Кейтель несомненно тянул время. — Самое парадоксальное… все они считают, что идет не 1941, а 1953 год и что Германия была разбита в 1945 году.

— А еще? Больше вы ничего не хотите добавить? — спросил, уже откровенно злым голосом Гитлер.

Кейтель замялся и это окончательно вывело Гитлера из себя. Он буквально взорвался. Такого не видел еще ни один из присутствующих на совещании. Фюрер и рейхсканцлер германской нации орал как простой фронтовик, многие употребленные им эпитеты были в новинку даже генералу Гальдеру. Если перевести все сказанное на язык родных осин, то Гитлер называл свинскими собаками, полными дебилами и вообще расп…ми Гиммлера, Геринга, Удета, Кейтеля, а заодно и Гальдера и всех, кто попадал ему на глаза. Канариса он приказал вообще немедленно арестовать и повесить на рояльной струне за систематическую дезинформацию, поступавшую от абвера. Герингу досталось за неспособность люфтваффе что-нибудь сделать против новых истребителей и бомбардировщиков русских, Удету — за недооценку работ по реактивным истребителям, а остальным — за компанию и за неправильную оценку русских сил.

— Вы, что принимаете меня за полного идиота? Почему скрываются факты, почему показания пленных доложены не полностью? Надеетесь, что Я ничего не узнаю? — кричал Гитлер. Кейтель успел заметить промелькнувшую на губах Гиммлера усмешку. Понятно, этот хитрец уже успел все доложить фюреру. Внезапно наступила тишина, слышно было только, как под кем-то поскрипывает стул.

Гитлер, спокойный, словно ничего не случилось, продолжил:

— Необходимо срочно установить связь с англичанами и американцами. Пусть выдвигают свои требования, пусть торгуются. Я согласен пойти даже на переговоры с еврейскими плутократами, лишь бы создать единый фронт против большевистской угрозы. Потому что из всего, что тут наплели нам военные, следует только одно — долго одни мы против большевиков не устоим. А затем они разберутся и с остальными… Риббентроп, вам все ясно? Срочно ищите контакты! Впрочем, пусть кроме вас этим займутся и люди Гиммлера. Обещайте все что угодно, потом разберемся… Да, и пригласите ко мне после совещания японского посла.

Затем пошло обсуждение текущих военных вопросов — какие части куда перебросить, что можно снять с оккупированных территорий в Европе, какие требуются изменения в планах выпуска вооружений..

Совещание, к большой радости присутствующих, закончилось на вполне спокойной, деловой волне.

И только Канарис не мог этому радоваться, так как Гиммлер, ловко воспользовавшись словами Гитлера, немедленно приказал его арестовать. И теперь на Принц Альбрехт Штрассе дюжие следователи выбивали у него признание в шпионаже и подрывной работе на пользу мирового еврейства, жидомасонских большевиков, а заодно и английской разведки.

Генерал-губернаторство (Польша)

В госпитале было неплохо, только вот долго побыть на одном месте не удалось. Из-за опасности прорыва большевиков госпиталь эвакуировали под Варшаву. Бруно, хотя последствия контузии еще сказывались, от чего он несколько раз даже терял сознание, пытался вернуться в строй. Но главный врач госпиталя доказал ему как дважды два, что в нынешнем его состоянии в бою он будет скорее обузой. Пришлось Винцеру погрузиться вместе с другими ранеными в эшелон и под свист паровоза отправиться на запад, в то время как его боевые товарищи продолжали биться на востоке с накатывающимися ордами азиатских большевиков. Госпитальный состав шел медленно, часто останавливаясь на полустанках, пропуская эшелоны войск с запада и пережидая восстановление путей после русских бомбежек. Частенько станции, на которых он останавливался, напоминали руины — здесь побывали русские бомбардировщики, уже прозванные немцами «Фляйшер»[3]. Именно такие бомбили и его роту. По госпиталю ходили о них различные слухи. Поговаривали, что двигатели на них без винтов, что вооружены они какими-то суперпушками, а главное несут огромную бомбовую нагрузку и практически неуязвимы как для истребителей, так и для зениток. Говорили, что за сбитый такой самолета обещано 3000 марок, которые пока так никто и не получил.