Слепота - Жозе Сарамаго

Вышли. Внизу, в подъезде, жена зажгла свет, шепнула: Жди меня здесь, появится кто из соседей, держись как ни в чем не бывало, говори, что ждешь меня, глядя на тебя, никто и не подумает, что ты не видишь, нечего всех посвящать в нашу жизнь. Давай поскорей. Женщина выбежала на улицу. Никто из соседей не появился. По опыту прошлых лет слепец знал, что, когда вестибюль освещен, слышится легкое гудение автоматического счетчика, и потому, как только оно стихало, нажимал на выключатель. Свет для него превратился в звук. Почему же так долго нет жены: переулок, где они оставили машину, был метрах в восьмидесяти, от силы — в ста. Врач до ночи дожидаться не станет, подумал он. И бессознательным движением поднял на уровень глаз левое запястье, намереваясь взглянуть на часы. Сморщил, словно от внезапной боли, губы, поблагодарил бога за то, что никто из соседей не появился в эту минуту рядом, ибо первое же слово, обращенное к нему, пресеклось бы рыданием. Было слышно, как у подъезда остановился автомобиль. Наконец-то, подумал слепец и тотчас удивился непривычному звуку. Это дизель, это такси, сказал он и еще раз нажал на кнопку. Жена, вбежавшая в подъезд, была вне себя. Этот твой благодетель, добрая душа, угнал у нас машину. Не может быть, ты плохо смотрела. Я хорошо смотрела, слава богу, не слепая, последние слова вырвались у нее словно сами собой, ты ведь сказал, что машина в переулке за углом, там ее нет, так что либо вы оставили ее еще где-то, либо. Да нет же, я уверен, что она там. Значит, она испарилась. Так, значит, ключи, начал он и осекся. Да-да, он воспользовался тем, что ты не в себе, и ограбил нас. А я ведь даже побоялся впустить его в дом, а побыл бы он со мной до твоего возвращения, то не сделал бы этого. Ладно, пошли, такси ждет, но, клянусь, я отдала бы год жизни, чтобы этот подонок тоже ослеп. Тише. И чтобы его тоже обобрали до нитки. Может быть, он еще появится. Ну конечно, завтра же постучит в двери, скажет, что это он по рассеянности, извинится и справится о твоем самочувствии.

По дороге молчали. Она пыталась не думать об угнанной машине и нежно держала его руки в своих, а он, опустив голову, чтобы водитель в зеркале не видел его глаз, беспрестанно спрашивал себя, как же это так вышло, что с ним стряслось подобное несчастье. За что это мне. Проникавший в машину шум с улицы становился громче, когда такси останавливалось: так бывает, когда мы еще во сне, но уже воспринимаем внешние шумы сквозь пелену бессознательного, окутывающую нас, словно саван. Он замотал головой, судорожно вздохнул, и женщина нежно прикоснулась к его щеке, будто говоря: Успокойся, я здесь, я с тобой, и тогда он уронил голову ей на плечо, уже не заботясь о том, что подумает водитель. Тебя б на мое место, с какой-то детской злостью подумал он, не много бы ты наводил, и, сам не замечая нелепости своей мысли, поздравил себя, что, пребывая в таком беспросветном отчаянье, все же не утратил способности мыслить логически. Незаметно поддерживаемый женой, он вылез из машины и казался вполне спокоен, но у самых дверей консультации, где должна была решиться его судьба, вдруг спросил дрожащим шепотом: Каково мне будет, когда выйду отсюда, и покачал головой, ни на что уже не надеясь.

Жена сообщила регистраторше, что это она звонила полчаса назад по поводу мужа, и та провела их в небольшую комнату, где сидели в ожидании приема несколько пациентов. Старик с черной повязкой на глазу, косоглазый мальчик и женщина, по всей видимости приходившаяся ему матерью, девушка в темных очках и еще двое без особых примет, но ни одного слепого, ибо слепые к окулистам не ходят. Жена провела его к свободному стулу и, чтобы не занимать другой, осталась стоять рядом, шепнула на ухо: Придется подождать, и он понял, почему придется, ибо слышал голоса ожидающих, и тотчас затомился новой тоской, подумав, что чем позже попадет он к доктору, тем глубже провалится в свою слепоту и, следовательно, тем меньше будет надежд на исцеление. Беспокойно заерзал на стуле, хотел было поделиться своей мыслью с женой, но в этот миг открылась дверь, и сестра произнесла, обращаясь к ним: Проходите, пожалуйста, и — к другим пациентам: Доктор примет их без очереди, случай безотлагательный. Мать косоглазого мальчика возразила, что порядок есть порядок, идти должны они с сыном, и так ждут уже больше часа. Прочие больные вполголоса поддержали ее, но все они, да и она сама, настаивать на своем сочли неблагоразумным из опасений, как бы доктор, рассердившись, не заставил их в отместку ждать еще дольше. Старик с повязкой на глазу проявил великодушие: Да чего уж там, пусть идет, бедняга, ему, как видно, хуже, чем нам. Слепец не слышал этих слов, супруги уже входили в двери кабинета, и жена, проговорив: Мы так вам признательны, доктор, дело в том, что у моего мужа, осеклась, потому что не знала, что именно у ее мужа кроме того, что он ослеп и что у них украли машину. Садитесь, пожалуйста, сказал врач и сам помог слепцу устроиться на стуле, а потом, дотронувшись до его руки, обратился теперь прямо к нему: Ну, рассказывайте, что стряслось. И слепец рассказал, как сидел в машине и ждал, когда красный свет сменится зеленым, и вдруг перестал видеть, и как вокруг собрались люди, чтобы помочь, и какая-то немолодая, судя по голосу, дама предположила, что, скорей всего, это нервное, и как потом какой-то господин довез его до дому, потому что сам он никак бы не смог: Все вокруг белое, доктор. Похищенный автомобиль упомянут не был.

Никогда прежде не случалось с вами такого, ну, или чего-то подобного, спросил врач. Никогда, доктор, я и очки-то не ношу. Значит, говорите, это случилось внезапно. Именно так, доктор. Как будто вдруг взяли и выключили свет. Да нет, скорее не взяли, а дали, то есть зажгли. В последние дни не замечали, что стали хуже видеть. Нет. Скажите, незрячие в семье у вас есть или, может быть, были. Да нет, ни у кого из родни, сколько я знаю или слышал, ничего такого не было. Диабетом не страдаете. Нет, доктор. Сифилисом не болели. Нет, доктор. К подъемам давления, артериального или внутричерепного, не склонны. Насчет внутричерепного не в курсе, а так все в норме, в моей компании регулярно проводят диспансеризацию. Сегодня или вчера головой не ударялись. Нет, доктор. Сколько вам лет. Тридцать восемь. Ну хорошо, давайте-ка посмотрим. Слепец широко раскрыл глаза, как бы облегчая к ним доступ, однако врач за руку подвел его к некоему устройству, которое человек с живым воображением принял бы за новую модель исповедальни, такой, где вместо слов глаза и духовник проникает взглядом в самую глубь душевного нутра. Подбородок вот сюда, упритесь, глаза не закрывайте, не шевелитесь. Жена подошла сзади, положила руку на плечо слепца, сказала: Вот увидишь, сейчас все выяснится. Врач поднял и опустил сдвоенные окуляры, подкрутил чуть заметно регулятор настройки и начал исследование. Ни в роговице, ни в склерах, ни в радужке, ни в сетчатке, ни в хрусталике, ни в зрительном нерве, короче говоря, нигде никакой патологии не обнаружилось. Он отодвинулся от аппарата, потер глаза и, не сказав ни слова, начал все с самого начала, а когда завершил вторичный осмотр, лицо у него было озадаченное. Знаете, я ничего не нахожу, глаза у вас в полном, просто идеальном порядке. Жена, счастливо всплеснув руками, воскликнула: А что я тебе говорила, вот все и выяснилось. Не обращая на нее внимания, слепец спросил: Мне уже можно поднять голову. Да, конечно, извините. Доктор, но, если глаза у меня в полном порядке, отчего же я не вижу. Пока не могу сказать, надо будет провести еще кое-какие исследования, анализы сдать, сделать энцефалограмму, эхографию. Вы думаете, это что-то мозговое. Исключать такую возможность нельзя, но мне так не кажется. Но ведь вы сказали, что не нашли никакой болезни у меня в глазах. Не нашел. Тогда я не понимаю. Я хочу сказать, что если вы фактически слепы, то слепота ваша в данную минуту для меня необъяснима. Вы сомневаетесь, что я слеп. Ну что вы, просто это очень редкий случай, я, например, за всю свою практику ни с чем подобным не сталкивался, да что я, возьму на себя смелость сказать, история мировой офтальмологии не знает такого. Но как вы считаете, буду я видеть. Ну, в принципе, поскольку я не обнаружил никаких поражений и повреждений, ни врожденных, ни благоприобретенных, мой ответ должен быть положительным. Должен быть, но не будет. Исключительно из предосторожности, только ради того, чтобы не подавать надежд, которые могут оказаться беспочвенными. Понятно. Вот и хорошо. Может, мне пройти курс какого-нибудь лечения или там начать лекарство принимать. Видите ли, назначать вам сейчас какой-нибудь препарат значило бы действовать вслепую. Вижу, сказал слепец, вы очень метко выразились. Врач притворился, что не услышал эту реплику, поднялся со своего вертящегося табурета и, не присаживаясь к столу, выписал направления на анализы и исследования, которые считал нужным провести. Протянул бумажки жене пациента: Возьмите, придете с мужем, когда получите результаты, а будут какие-либо изменения в состоянии, звоните. Сколько мы вам обязаны, доктор. В регистратуре вам скажут. Он проводил супругов до дверей, пробормотал нечто утешительно-банальное вроде того, что не следует унывать и тем более отчаиваться, все наладится, а оставшись один, прошел в маленькую туалетную комнату, примыкавшую к кабинету, и долго, не менее минуты, смотрел на себя в зеркало. Что же это такое, а. Вернулся в кабинет, позвал сестру: Пригласите следующего.