Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин

* * *

Это было еще в феврале. Она вышла около пяти вечера, раньше никак не получилось освободиться от работы. Сначала были уроки, потом ее вместе с десятком других женщин поставили заниматься большой ревизией — всего, что им досталось: одежды, мебели, утвари. Иногда ей казалось, что майор подбирает им занятия нарочно, чтобы они не впадали в апатию. Другие в это время чистили снег на улицах и тротуарах, приводили в порядок коммунальное хозяйство и тянули провода.

К тому же дни еще оставались темными, а низкие температуры заставляли людей не бродить по улицам без необходимости.

Озираясь, она миновала главную площадь, где перед горсоветом стояли кособокие скульптуры из льда, огромная елка и горка. Может, это и пир во время чумы, но в Новый год она видела у людей на лицах настоящую радость. Правда, фейерверки могли оживить у многих в памяти нехорошее, поэтому их пускали немного.

Только в здании клуба горели огни. Там собралось человек пятьсот и шла постановка — Шекспир. Самодеятельность старалась вовсю. До этого уже ставили Булгакова и Мольера. Им повезло, что в Убежище с ними оказался неплохой театральный режиссер.

Еще за неделю до репетиций ей предлагали играть Офелию, но она отказалась. Ей никогда не нравился типаж Гамлета, да и Ромео тоже. Скорее уж весельчака Меркуцио.

По будним дням на большом экране крутили жизнеутверждающие фильмы. Все это поощрялось, лишь бы люди собирались вместе.

Это было еще до оттепелей, до страшных эпидемий гриппа, который занесли пришлые. Тогда, несмотря на все лекарства, переболел каждый второй, а пять человек умерли.

Кладбища в городе пока не было, и тела до окончания зимы сначала было решено сжигать в котельной. Но отец Михаил воспротивился, сказал, что огненное погребение не по православным канонам, даже пригрозил снять с себя сан, и тогда майор сдался. До эпидемии умерли всего двое, поэтому верующим пошли навстречу. Земля еще не оттаяла, а старое кладбище приняло первых мертвецов новой эры, года первого после Катастрофы.

Уже у самой границы населенной зоны Настя на­ткнулась на патруль, спряталась за штабелем бревен, и лучи фонарей, а за ними и трое перебрасывающихся матерками мужиков прошли мимо. Не хватало еще попасться.

Низко надвинув капюшон пуховика и затянув потуже закрывавший лицо шарф, она вышла из укрытия и огляделась. Никто не помешал ей пересечь черту Города. Никакой стены тогда не было в помине.

Однажды Антон долго не возвращался с задания, и она приняла решение мгновенно, и никакие аргументы против ее не волновали. Она не подумала, что Тогучин достаточно большой город, чтобы обойти его в одиночку в поисках двух пропавших людей. И о том, что уцелевшие жители соседнего города опасны. Наверно, женщины и не должны поступать рационально.

Первым делом она побежала к Олегу Колесникову, старшему над поисковыми группами. Здоровенный детина попытался успокоить ее, налил чаю, неуклюже похлопал по плечу. Говорил, что, раз связь с ними пропала всего два дня назад, это в пределах нормы. Что с радиосвязью то и дело бывают проблемы. Мол, не беспокойтесь, вернутся. А не приедут, еще через пару дней начнутся поиски.

«Какие пара дней, когда дорога каждая ми­нута?»

Она изо всех сил старалась выглядеть спокойной, чтоб даже голос не дрожал. Иначе догадаются и запрут в карцер. Люди-то поисковики хорошие и не позволят пропасть девушке своего товарища, а о ее характере он мог им рассказывать.

Шоссе в то время еще не было расчищено от машин, и она шла среди снежных бугров. Что там, под снегом? Вдоль дороги тянулись столбы линии электропередач, оборванные провода качались на ветру, как чудовищные лианы. А ветер крепчал.

Она не успела отойти далеко, когда с неба начали падать первые снежинки. Ей бы повернуть назад, она ведь хорошо знала про капризы погоды. Настя остановилась, но только чтобы поправить крепление; снегоступы оказались неудобными штуками.

На какое­то мгновение выглянуло солнце, но его попытки дать земле хоть немного света свела на нет плотная, словно молоко, вьюга.

То, что она задумала, было безумием. Ей ведь угрожала не только непогода и не только люди: за тот месяц несколько человек пострадали от нападений волков. Хищников регулярно отстреливали и в окрестностях Города не видели давно, но Антон рассказывал ей про их миграцию. Лишенные привычной пищи, властелины пищевой цепочки покидали леса и теперь конкурировали с собаками в городах и вокруг них.

Ружья она не нашла, но в комнате Антона взяла его старый ПМ. Сжала рукоятку в ладони, как будто хотела ощутить тепло его руки — и почувствовала, хотя последний раз он брал его в руки три дня назад, чтоб почистить. Еще она прихватила его нож в ножнах из крокодиловой кожи — в вылазки Антон брал более практичный швейцарский, а этот держал как сувенир. И Настя, если честно, взяла его не для обороны, а как оберег. Любая вещь, которой касался он, была ей дорога. Копеечная плюшевая собачка, про которую Антон сказал, что она похожа на ту, которая была у него до армии, значила для Насти не меньше, чем серьги с бриллиантами, которые он привез из последнего рейда в Новосибирск.

Скупые огни Подгорного еще были видны вдали, но с каждым шагом становились бледнее. Вот уже и солнце скрылось, и быстро начала падать видимость. Она почувствовала себя ежиком в тумане, только этот туман кусался и колол глаза. Скорость ветра была огромной. Через полчаса она поняла, что переоценила свою подготовку.

«Каких­то десять километров». До войны она ходила в походы и зимой, и это расстояние ее не испугало. Но то, что казалось легким на карте, вылилось в изматывающий марафон.

Только когда стена бурана окончательно скрыла от нее последние ориентиры, Настя поняла, что отправиться на поиски Антона было не лучшей идеей. Буря ревела как раненый зверь, и от бессилия хотелось самой завыть так же. Ей казалось, что она прошла от силы пять километров, а ноги уже отнимались, казались тяжелыми как гири. Галогенный фонарь в руке разгонял темноту от силы на двадцать метров. И все же она сумела выжать из себя силы еще на двадцать минут ходьбы, прежде чем сделала передышку. Сердце бешено колотилось. На последнем медосмотре у нее определили сильную тахикардию.

Но даже после этого она не сдалась и не повернула назад.

На ее пути возник перевернутый прицеп, занявший всю правую полосу, и Настя решила обойти его со