Жизнеутверждающая книга о том, как делать только то, что хочется, и богатеть - Дэнни МакАскилл

Из-за моей травмы и пошатнувшейся уверенности в себе на трюки, которые обычно заняли бы день, уходило по четыре. Всем было тяжело.

У нас в запасе был один коронный номер: наш бэнгер, двенадцатиметровая яркая петля. Раньше у любого ребенка в комнате имелся трек Hot Wheels, а в любом из них есть петля. Я всегда хотел проехаться по такой. Моим планом было сделать бэкфлип с огромного вентилятора, который был встроен в наш муляж стены с плинтусом. Затем я спрыгивал на рампу – по-настоящему огромную копию ежегодника Dandy – и оттуда уже начинал набирать разгон для петли.

Единственной проблемой была сама езда по этой штуке. Я никогда раньше не делал петлю. Когда я предложил эту идею, я начал прочесывать Интернет в поисках райдеров, запечатлевших нечто подобное на видео. Почти все, кто это пробовал, будь то профессионал или любитель, кончали плачевно. Были жуткие падения. Я видел, как люди просто съезжали с петли на полпути или заезжали в нее слишком быстро и вылетали с нее. Даже просмотр видео дезориентировал меня. Учитывая травму, мне это казалось непосильным.

Когда-нибудь я осилю это, думал я, смотря на строительство этого препятствия, начавшееся в студии вместе с работой над видео.

В представлении Стю этот трюк являлся лишь компонентом в сложной последовательности, которая, как он надеялся, станет знаковой частью видео. После успешного завершения петли мне предстояло пройти небольшой клин. Клин мне нужен был для того, чтобы сделать фронт-флип через болид «Формулы-1», который стоял внизу с выделяющимися серебряными полосами. Было тяжко, но я знал, что эта линия того стоит – она должна была выглядеть офигенно в съемке и обработке Стю. И все же каждый такой трюк был бы тяжелым физическим испытанием даже при наилучшем раскладе. Я не мог отпустить мысль о травме, и из-за этого уровень стресса у меня зашкаливал. К счастью, когда я выпрыгнул из вентилятора и впервые приземлился на Dandy, моя спина удержалась. Но как только я начал двигаться дальше, появились проблемы. Я почувствовал головокружение и тошноту. Сначала я списал это на мою беспокойную голову и урчащий желудок (я толком не позавтракал тогда). Но в продолжение дня мне становилось все хуже, и в итоге мне пришлось прилечь. Я чувствовал, что меня вот-вот вырвет, все кружилось. Ощущение вроде сильного опьянения, если вычесть все его веселые составляющие. На всякий случай я отправился в больницу, где мне сделали компьютерную томографию, после чего поставили диагноз – воспаление внутреннего уха, «лабиринтит». Еще на три недели я вылетел со съемок.

Восстановление шло медленно. Первую неделю меня жутко мутило. Тошнило целыми днями. Во вторую неделю я снова смог вернуться на байк, что исцеляюще повлияло на мое настроение, и когда в третью неделю я вновь начал регулярно катать, я осознал, что мне этот выпад пошел на пользу. Мы снимали Imaginate пять недель. Временами работа походила на День сурка. Я часами гонял в помещении и шел домой настраиваться на повторение всего проделанного. Все, кто был связан с проектом, испытывали давление, но мне, казалось, было в этом плане тяжелее всех. Ментально я был истощен, потому что я не взрывал на байке так, как привык.

В остальном я был даже сильнее, чем раньше, и, несмотря на все психологические тяготы и заминки, задумка с петлей была неимоверно крутой. Я легко делал бэкфлипы из вентилятора, катил по Dandy и ехал в заворот. После просмотра всех тех клипов на YouTube – каких-то хороших, но в основном плохих, – я понял, что мне нужно держать ровную линию, чтобы предотвратить вылет под адским углом. Я крепко хватался за руль и жестко удерживал свои руки и ноги. У меня было достаточно разгона, чтобы проехать по петле в одно плавное движение. Раньше чем я успевал одуматься, я уже вылетал, словно пуля, с другого конца петли.

Меня разносило. Одна линия застряла в моей голове на месяц. На протяжении недели я использовал петлю в качестве инструмента для утренней зарядки, и это было очень круто. После физиотерапии я объявлялся в Транспортном музее и выпадал из вентилятора. На протяжении часа я гонял снова и снова – разминался для реальной работы.

Мы работали 60 дней, были тяжелые падения, хотя единственное серьезное случилось тогда, когда я соскользнул с дула танка. Я доехал до конца, поднял заднее колесо и перешел в 360-градусный тейлвип. Пока рама вращалась, я потерял контроль над передней шиной и упал. Велосипед полетел в одну сторону, мое тело – в другую, и я плюхнулся на железо, а потом пролетел два с половиной метра до бетонного пола. Я не мог упасть никаким другим образом, кроме как на спину. Когда я попытался встать, меня пронзила чудовищная боль; комната закружилась. Я не мог дышать, потому что удар выбил весь воздух из моих легких. Мои мышцы задрожали, я ничего не чувствовал. Я отключился.

Вероятно, без сознания я провел всего несколько секунд. Мое зрение вскоре ухватило то, что происходило надо мной: я видел встревоженные лица, вглядывавшиеся в меня; некоторые мои друзья были одеты как солдаты времен Второй мировой войны, а также я видел тень огромного танка. Я заглотнул воздух.

«Вау, – простонал я, – ну и дебильный сон мне приснился…»

Я проверил себя; к удивлению, никакой серьезной боли в нижней части моей спины не было; все было в порядке, и падение меня только укрепило ментально. Осознание того, что я могу выдержать такое и при этом не соскочить с рельсов, подняло мою уверенность, хотя тогда, во время работы над Imaginate, у меня были и другие психологические заморочки. Как писатель иногда не может осилить какую-нибудь часть, так же и я иногда просто повисал на какой-нибудь линии или на каком-нибудь прыжке. Чаще всего это был такой трюк, который в обычных обстоятельствах я мог бы выполнить с закрытыми глазами, но здесь он внезапно становился непреодолимым. Например, я хотел сделать флеер с рампы, состоящей из четырех гигантских игральных карт – сложенные вместе двойки треф и пятерки бубен. Объекты были, конечно, отличные, но меня из-за них преследовали кошмары. Флеер должен был пройти довольно легко, ведь я много их выполнял раньше, и техника мало отличалась от той, что я использовал во время создания Inspired Bicycles. Я должен был доехать до верха и спрыгнуть, закручивая тело до повторного приземления на карты.

Версия флеера для Imaginate стала такой тяжелой потому, что наш сэтап был сделан из ряда накладывающихся друг на друга плоских панелей, что означало грубый переход. У нас ушло четыре безуспешных дня на съемку, и пятерка бубен просто врезалась в мое сознание тогда. Я не мог осилить эту технику. Я доезжал до края карты и уезжал прочь; я бесконечно нарезал круги. Самой большой проблемой было то, что я ехал слишком долго, и тогда я пропускал приземление. Все видели, что мне очень повезло – до сих пор я умудрился обойтись без серьезного падения. Помните тот зубчатый забор из Inspired Bicycles? Так вот здесь у нас был совершенно иной уровень фрустрации.

У меня нет фобий, но пятерка бубен делала со мной нечто странное. Каждый раз, когда я ее видел, я начинал злиться. Я все перепробовал, пытаясь просто переключить выключатель, чтобы заставить себя правильно выполнить эту линию, но ничего не работало. Иногда Стю посылал меня сделать петлю для профилактики. Он знал, что это поднимет мое настроение. В другие дни я просто изолировался с телефоном и музыкой. Я надеялся, что это поможет разорвать спираль негатива.