Беременна от брата жениха - Ксения Громова

- Да пошел ты к черту! Ты испортил мою жизнь! Ты! Ты! – кричу, замахиваясь вновь и вновь.

Не понимаю, когда слезы начинают течь из моих глаз, я смахиваю их прочь и продолжаю бить кулаками в грудь Тимура, который почему-то не сопротивляется.

Он словно застыл.

- Проваливай отсюда! Слышишь?! Не хочу слышать твою ложь, видеть твою ненависть к собственному брату! Я тебе никогда не поверю!

Тяжело дышу. Он тоже, но не предпринимает попытки остановить меня. бью еще раз. И еще.

Приникаю почти что к его губам, чтобы с ненавистью выпалить:

- Если бы я была беременна от тебя, то я бы не солгала Андрею. Не позволила бы воспитывать чужого ребенка. Никогда. Задумайся об этом прежде, чем будешь тешить себя надеждами о моей беременности!

Вот и все. Вот и все, Чернов! Ты поверил, ты поверил в мою ложь.

Бью его еще раз, изображаю полную безумность. Так он верит, верит в мою ненависть!

- Вика…

- Я тебя ненавижу! Убирайся к черту, к самому дьяволу, слышишь?! Тебе не рады в этом доме, никогда не будут рады! Зачем ты сюда приехал?! Я тебя ненавижу!

В его взгляде обреченность, он хватает меня за плечи, чтобы скинуть мое тело с себя. Сбрасывает, отталкивая меня на мягкую поверхность. Я бью его в спину кулаками, но ему совсем не больно. Он сползает с кровати, не оглядывается, идет к двери. Спешит. Почти бежит.

- Лучшее, что ты можешь сделать для меня, это уехать. Ты виноват, Тимур. Загладь свою вину, уезжай! – кричу я.

Он схватился за ручку.

- Ты забыл свои вещи, слышишь?! Забирай и проваливай в ад, я тебя ненавижу!

Слышу только бешеный стук своего сердца и дыхание. Наше дыхание.

Я сверлю его спину взглядом, который кричит о безысходности и просьбе помочь, а он замер у двери и совсем не видит то, что действительно творится в моей душе.

Он ворвался в мою жизнь, изнасиловал меня дважды, заставив его возненавидеть всей душой и сердцем. Он заставил мое тело хотеть его, грязно воспользовался мною, играл, делал со мной все, что пожелает. Я забеременела от него… Тимур Чернов является отцом моего малыша, но я слишком ненавижу его, чтобы сказать правду, слишком боюсь его, чтобы признаться.

Он разрушил мою любовь к Андрею, ведь я не чувствую более ничего. Ровным счетом.

Как мне поступить?!

Мой взгляд кричал об этом вопросе! Как мне поступить, черт возьми?! Танцевать на развалинах нашей с Андреем жизни?! На руинах доверия собственных родителей?

Всхлип вырывается из моей груди – неосознанно, резко, громко.

Я замираю от страха, потому что его голова поворачивается. Словно он вот-вот обернется и посмотрит в мои глаза, которые напуганы реальностью. Но в самый последний миг мужчина словно останавливает себя, опускает голову и покрепче хватается за ручку, собираясь уйти.

Я сверлю его спину взглядом, полным безнадеги, боли, страха. Что теперь будет? Андрей думает, что я беременна от него. Тимур, благодаря мне, уверен в этом же. Он слышал лишь мои слова ненависти, но, если бы он только обернулся – в этот самый миг обернулся – он был увидел, чей это ребенок. Он бы все понял.

Но вместо этого он решает не оборачиваться. Хмурится, злится, думает, но не смотрит на заплаканную меня. на ту, что его люто ненавидит. На ту, что сама запуталась в этой жизни…

Он резко опускает ручку вниз, и дверь распахивается.

Из меня вырывается судорожный вздох.

Уйдет?!

Уедет!

Улетит…

Чувствую, что он сделает это. Не нужны ему шмотки, не тем временем воспитан. Делает шаг за дверь, но останавливается – ублюдок словно играет на моих нервах.

Мои руки трясутся, глаза опухли от слез, а я сдерживаю себя из последних сил, чтобы не закричать от боли. Ненавижу всю их семью, и Андрея ненавижу за его слепоту, за то, что не помог мне раньше. За то, что впустил своего брата в нашу жизнь, в нашу постель, в наше все.

Мне кажется, я ненавижу их равно, но почему-то в моей жизни остается Андрей. А Тимур уходит. И я ненавижу их за это в равной степени.

- Проваливай, - шепчу с ненавистью, тихо, - проваливай из нашей семьи! Я ненавижу тебя! Неужели ты думаешь, что я бы родила от тебя?! Да я бы в первую очередь сделала аборт!

Его шаг замедляется, словно он не хочет уходить. И я не хочу, чтобы он бросал меня наедине со всеми проблемами, в которых виноват он.

Почему он уходит, если ребенок его?! Боже, у меня истерика…

Но следом в голове звучит ответ. Он уходит, потому что я так сказала. Потому что я его боюсь. Потому что не хватило времени на то, чтобы решиться на правду.

Нет, Вика, ты поступаешь правильно. Пусть уходит, а ты позже придумаешь что-то. Не позволишь ведь Андрею воспитывать чужого ребенка, верно? Ты что-то придумаешь и без помощи отца своего ребенка.

- Уходи, иначе я…

- Иначе что? – хрипит он.

И поворачивает голову, но я не позволяю ему сделать этого – посмотреть в мои глаза. Ведь стоит только посмотреть в них, как он тут же поймет все. Всю правду и всю ложь.

- Иначе я повторю судьбу Аси! – бросаю я, следом закрывая ладонью рот.

Чтобы не закричать.

Он замирает, так и не посмотрев на меня, так и не повернувшись до конца. А ведь мог бы прочитать в моем взгляде правду, которую он так желал услышать из моих уст.

- Если я исчезну, ты не сделаешь этого?

- Нет… конечно, нет, - шепчу, словно в бреду.

Его взгляд тотчас же упирается прямо – на дверь. Не теряя ни секунды, он выходит за дверь. Одним широким размашистым шагом.

Тимур Чернов покинул свою спальню. Покинул родительский дом. Покинул территорию на своем автомобиле, который вскоре перегнал к лучшему другу – как тогда, пять лет назад, чтобы улететь в Польшу, чтобы улететь надолго. Возможно, навсегда.

Проходит время. Я понимаю, что Андрей скоро должен выйти из кабинета, поэтому пытаюсь быстро покинуть спальню Тимура. Ноги с трудом слушаются, но я должна отсюда уйти.

Все здесь остыло после его ухода. Хватаюсь за ручку, которую еще совсем недавно удерживал он. Тоже остыла… сколько же времени прошло? Оглядываюсь: все его вещи оставлены так, словно он сюда еще вернется.

Нутром чувствую, нет. Не вернется он больше. Долго не вернется…

Держась за перила, следую на первый этаж. Нужно привести себя в порядок, срочно нужно…

Громыхает дверь сверху, это Андрей вышел из своего кабинета, наверняка обзвонив всех родственников и друзей – порадовал новостью о прибавлении. Вздрагиваю, слушая шаги одиночества – Тимура больше нет в этом доме и едва ли он появится здесь вновь.