Отец моего врага - Сандра Бушар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как хорошо! — воскликнула, расписалась, а потом откинула ручку и мгновенно заснула. Организм, наконец, устал терпеть мои постоянные истязания.
Глава 9
Легкий ненавязчивый аромат кофе ударил в нос, перемешавшись с запахом свежеиспеченной сладкой булочки с корицей. Поудобнее устроившись в постели, я откинула тяжелое одеяло с лица, позволяя лучам дневного света хлестнуть по коже. Постель была мягкая, уютная, на редкость теплая. Никаких тебе общажных извечных сквозняков, посторонних шумов… Тишина и покой.
Как-то даже чересчур…
Улыбаясь, как идиотка, сонно потягиваясь, я резко оторопела. Капли ледяного пота скользнули по спине.
— Вот именно, — испуганно прохрипела мертво себе под нос, — никаких признаков общаги…
Стоило распахнуть глаза, как меня встретил высокий балдахин кровати и нереальной красоты золотая лепнина по идеально ровному потолку… Такое можно было увидеть только в музее и явно не дома!
— Что за?!.. — задыхаясь, резко скинула ноги на пол и тут же попала ими в розовые тапочки моего размера. Словно кто-то точно все просчитал.
Голова кружилась от пересыпа и страха. Песочные тона роскошной необъятной спальни расплывались, но вот небольшой хлопковый костюм прямо перед глазами легко удалось распознать. Явно моего размера, но… новый и очень даже милый.
Зачем-то подорвавшись с места, быстро подхватила его в руки, хмуро покрутив перед носом. Стоило только заметить рисунок на груди, и все стало на свои места… Кроме сердца, давно уже упавшего в пятки:
— Персики… Чертовы персики!
— Я смотрю, — хриплый насмешливый голос за спиной заставил меня подпрыгнуть на месте, как ошпаренную. Резко повернувшись к мужчине, я споткнулась об его саркастично поднятую бровь и нагло сложенные на груди руки, — ты уже привыкла к этому прозвищу… Другое тебе, что ли, придумать?
Дыхание сбилось от испуга. Положив одну руку на грудь, я пыталась отдышаться. Параллельно указывая ректору на странный костюм. Дескать «вот, что я имела в виду!» Но слышать он ничего не хотел, а сжав губы странно смеялся.
— Завтракать будешь, Никифорова? — переходя внезапно на деловой тон, Прохор Германович снова выбил почву из-под ног. Сглотнув вязкую слюну, я не глядя ступила назад и покачала головой. Больше по инерции. Тут уже странно веселый Прохор Германович не выдержал и откровенно расхохотался.
Третий удар под дых за утро… Или четвертый? Не важно! Главное, его смех стал для меня полностью парализующим и чем-то на редкость удивительным. Мягкий, мужской, заливистый, приятный. Как шелк щекотал кожу… Как бархат мягкий…
— Нет, ну ты смешная, девочка! — утерев слезы у глаз тыльной стороной ладони, качнул головой тот. Мол, вот идиотка. А я все никак не могла отойти… Все внутри содрогалось, бабочки в животе стали чем-то совершенно неожиданным. Как если бы сейчас в спальне пошел дождь из золота! Ему бы я удивилась явно меньше, чем заливистому смеху самого чопорного и злобного мужчины в мире. — Боишься меня, что ли? То есть, работать не пойми где по ночам со всякими Арсенами не боялась, а меня боишься…
Пытаясь собрать себя в кучу и осмыслить хоть что-то из происходящего вокруг, задумчиво потупила взгляд на явно купленный по моему размеру костюм, пожимая плечами:
— Выходит, так.
Прохор Германович вдруг перестал смеяться, что-то в нем по мановению ока переменилось. Теперь говорил ректор резко, скорее даже ставил перед фактом:
— Не пущу тебя больше в такие места. Слышишь меня?
Украдкой подняв взгляд на мужчину, не выдержала и секунды. Голубые глубины прошибали не хуже рентгена!
— Нет у вас такого права, — поспешно протараторила, хотя это не было самым важным сейчас. Стоило выяснить другое!
— Есть, Персик, — как-то уж слишком самоуверенно заявил ректор, странно цокнув языком. Но не успела я и рта распахнуть, как он снова изобразил захлопывающийся клюв птицы. Как он это делал — не знаю, но желание говорить после этого отшибло напрочь! — Значит так, сейчас ты завтракаешь… Или идешь в ванну… Очередность выбирай сама, мне это не важно. Жду тебя внизу для разговора. Как ты понимаешь, — с хитрой улыбкой мужчина обвел комнату, словно издеваясь над моей и без того раненой от ужаса душей, — обсудить есть что.
Я хотела, чтобы Прохор Германович ушел. В его присутствии мысли разлетались, паника не проходила. Но стоило мужчине сделать лишь пару шагов по направлению к высокой двери из черного роскошного дерева, как слова сами вырвались из моих губ:
— СТОЙТЕ!
Он обернулся вполоборота, сверкая зубами. Сложно принять за улыбку оскал, но я попыталась.
— Да-да? — игриво поиграл бровями, словно нарочито вгоняя в краску. — Уже соскучилась, что ли? Ну просто прелесть, а не Персик!
— А где, — язык заплетался, когда я обводила пальцем помещение, — я, а? Что за место?
— Ты… — он игриво побил себя по подбородку, словно вспоминая, прежде чем убить внутри всякие надежды. — О, точно! У меня в спальне, девочка! Не признала, что ли?
— И, — во рту стало непривычно сухо. Сжав кулаки, я набрала полные легкие кислорода, — сколько я… эм… здесь?
— Дай проверить, — демонстративно подняв руку, Прохор Германович принялся внимательно взглядывать в часы. — Полный день и три часа. Через пять минут — четыре. Устраивает? Ты что хотела услышать?
— Гхрм… ЧТО?! — внятный вопрос собрать так и не удалось, пришлось взять минуту на успокоение. Зажмурившись, попыталась быть взрослой и серьёзной. — То есть… Чем мы тут занимались все это время?
Он не отвечал намеренно долго, странно давя улыбку, непонятно для меня сверкая глазами. Мне хотелось зарядить подушкой между бровей мужчине и заставить того шевелиться, объясняться! Но я так самозабвенно ждала ответа, что не дышала, не шевелилась, не моргала!
— Как думаешь, что делают мужчина и женщина, когда остаются одни дома, девочка? — вопросом на вопрос ответил тот, и я таки
