Зеркальная страна - Кэрол Джонстон

Я не понимала, почему она так расстроилась, и чувствовала себя скверно. Такого всплеска эмоций я не видела у сестры уже несколько лет.

«Это же Росс!»

Лицо ее окаменело, в глазах появились слезы.

«Неважно! Мы с тобой договорились, а ты нарушила слово!»

– Так странно вспоминать все это теперь, – говорю я Россу. Тут я вступаю на зыбкую почву, знаю, однако вино и фраза из дневника Эл толкают меня к безрассудным поступкам. – Я про причину своего отъезда.

Свеча мигает, наши взгляды встречаются.

– Пожалуй, некоторые вещи лучше не вспоминать.

– Наверное, ты прав.

И вдруг мне становится так больно, что невмоготу. Именно этот образ мыслей и заставил меня в свое время бежать в Америку.

– Я подумываю о том, чтобы нанять специалиста по расследованию морских происшествий, – сообщает Росс, смотрит на меня и добавляет: – Вижу, ты считаешь это плохой идеей.

Я глотаю вино, неожиданно рассердившись из-за смены темы.

– Почему Эл пользовалась именно этим портом?

– Ты имеешь в виду, почему она швартовалась в Грантоне?

– Да.

Росс пожимает плечами.

– Это ближайший порт и, насколько мне известно, единственный. В доках Лейта яхт-клубов нет. А что?

– Просто интересно. Сама не знаю. – Я тру виски. – Похоже, ты и вправду считаешь, что с ней произошел несчастный случай, и не рассматриваешь версии с нападением, суицидом или бегством.

Он смотрит на меня в упор.

– Кэт, это вопросы или утверждения?

Я сжимаю губы, чтобы не проговориться.

– Хотелось бы знать, кто посылал открытки Эл, а теперь и тебе. Впрочем, вряд ли этот человек причинил ей вред. Я просто боюсь… Боюсь, что стресс, возникший в результате этого чертова преследования, толкнул ее на какую-нибудь глупость… – Росс склоняется ко мне. – Я вовсе не имею в виду суицид. Да, Эл переживала глубокий кризис, характер у нее был несносный, однако к суициду она совершенно не склонна! Я же говорил тебе… – Росс спохватывается, смотрит по сторонам и понижает голос: – Эл здорово изменилась. Она стала другой – отстраненной, рассеянной… – Он вздыхает. – Поэтому я действительно думаю, что она вышла в море на своей чертовой лодке и потерпела крушение.

Под глазами у Росса темные круги, лицо тревожно нахмурено.

– Ты и правда считаешь, что она погибла?

Он даже не мигает.

– Да. Я уверен, что Эл мертва.

– Как вам закуски? – спрашивает Мишель. Улыбка замирает у него на губах, и мы отшатываемся друг от друга.

– Чудно, великолепно, – бормочем мы. Он перестает притворно улыбаться, берет тарелки и молча уходит.

Росс косится на меня с досадой.

– И куда же она, по-твоему, подевалась? Живет в отеле «Форт Трэвелодж» на Эм-шесть, смотрит «Игру престолов» и заказывает еду прямо в номер? Ты узнала это по телепатической связи между близнецами или как там еще эта магическая херня называется? Зачем устраивать весь этот цирк?

Первая ужасная мысль, которая мне приходит в голову: в отеле «Трэвелодж» нет обслуживания в номерах. Вторая – благодаря гневу Росс выглядит поживее, ему даже идет. Третья – то, что я давно хочу сказать, но не скажу.

– Господи боже! – восклицает Росс, качая головой. – Я знаю, мать обращалась с вами жестоко, но…

– Что?

– У нее было типичное бредовое расстройство. Паранойя, мания величия, навязчивые идеи. Она забивала ваши головы всяким дерьмом, от которого крыша поедет у любого, не говоря уже о детях. Постоянно твердила вам, какие вы особенные, как не можете жить друг без друга, пока так оно и не стало. Неудивительно, что у вас с сестрой были такие нездоровые отношения!

«И были, и есть», – думаю я, вцепляясь в скатерть. Эл мертва. Я – Мышка. У нас и правда нездоровые отношения! Мне хочется рассмеяться ему в лицо, но я вспоминаю маму, причесывающую нам волосы длинными, суровыми взмахами щетки. «Вы растете слишком быстро». Словно это в нашей власти! Словно это обвинение не шло вразрез с ее апокалиптическими страхами… Она читала нам взрослые книги, ждала от нас мужества и готовности ко всему. Эти самые пальцы до сих пор толкают меня в спину, давят на лопатки. «Прекрати бояться!»

Росс вздыхает.

– Черт! Прости! Прости! – Он тянется через стол, сжимает мою руку и выпускает ее, лишь когда мимо проходит официант. – Мы можем поговорить о чем-нибудь нормальном – о чем угодно?! Хотя бы пять минут.

Мы едва съели половину ужина, и все же я доливаю себе остатки вина.

– Давай попробуем.

Почти четыре месяца спустя после случайной встречи с Россом возле Шотландской национальной галереи я проснулась в нашей крошечной комнатке в Роузмаунте, позавтракала и прокралась в душевую, чтобы переодеться в свой лучший наряд: зауженные джинсы, ботинки «Доктор Мартинс» и армейскую рубашку, завязанную на поясе. Доехала на автобусе до Королевского ботанического сада, где Росс уже ждал у больших ворот на Инверлейт-роу; он взял меня за руку, и мы пошли гулять по траве, потом сидели и молча улыбались друг другу.

Росс растянулся на лужайке, прикрыл глаза, и я воспользовалась возможностью хорошенько его разглядеть. Футболка обтягивала налившиеся мускулы, руки и ноги – загорелые, как и у меня после нескольких недель, проведенных на солнышке в парке Холируд и в Садах Принцесс-стрит, где мы наблюдали за уличными музыкантами и первыми туристами. Эл тоже с нами ходила – и сидела с угрюмым видом, отделываясь односложными репликами. Но сегодня сестра заболела. Я оставила ее кашлять в постели и наплела, что иду на собеседование в бар, где набирают персонал. В груди была противная тяжесть, на которую я старалась не обращать внимания, словно это лишь фантомная инфекция, результат сопереживания близкому человеку.

Росс зажег сигарету и выдохнул спираль дыма. Он так изменился, так вырос… Признался, что курит «травку», иногда балуется таблетками, ходит на клубные тусовки и ловит кайф. Мне это казалось ужасно увлекательным, и если б Росс предложил и мне заняться тем же самым, я согласилась бы, не раздумывая.

Он расхохотался, и я поймала себя на том, что смотрю в его промежность. Краска бросилась мне в лицо.

«Да ладно тебе, – успокоил Росс, приподнявшись на локтях. – Мне нравится, когда ты меня разглядываешь».

Мне тоже нравилось чувствовать на себе его взгляд. Даже в детстве он умел смотреть так, словно ты – важнее всех на свете, а когда отводил глаза, то ты ощущал себя полным ничтожеством.

«Чувствую себя виноватой», – призналась я и тут же прикусила язык.

«Почему?»

Впрочем, Росс и сам знал ответ. Я впервые солгала Эл. Мы с Россом переписывались тайком уже несколько месяцев. Иногда я не могла уснуть из-за мыслей о нем и совершенно не хотела делить его с сестрой. И была рада – да что там, просто в экстазе! – что сестра заболела и мне удалось побыть с ним вдвоем.