Железный рыцарь - Джули Кагава

Участки тела, пораженные слюной колдуна, пощипывало, после чего появилось онемение, но фокусироваться на этом было некогда. Встав на колени рядом с Ариэллой, я обрезал лозу и притянул ее в свои объятия.

– Ари, – прошептал я отчаянно и похлопал ее по щекам. Ее кожа на ощупь казалась ледяной, и хотя в случае Зимних фейри такое удивлять не должно, у меня скрутило желудок. – Ари, очнись. Ну же, посмотри на меня.

Я уже собирался прощупать ее пульс, как она вздрогнула, а ее веки затрепетали. Меня, подобно стреле, прошило облегчение, и я едва воспротивился порыву стиснуть ее еще сильнее. Распахнув глаза, она при виде меня дернулась, но я приложил палец к ее губам.

– Всего лишь я, – прошептал я, и ее зрачки расширились. – Нам нужно убираться. Только тихо.

У входа в хижину раздался дикий вопль. В дверях стоял и пялился на нас красноглазый хобиас. Я направил на него ледяной кинжал, но он с шипением отскочил и унесся в лагерь. По всей их деревне разнеслись предупреждающие крики и яростные возгласы, а затем послышался топот многочисленной армии, мчавшейся к нам по воде.

Я ругнулся и встал в стойку, покрепче ухватившись за меч.

– Приведи Пака в чувство, – обратился я к Ариэлле и двинулся в сторону входа. – Мы уносим ноги сейчас же!

В хижину ворвался первый хобиас и, увидев меня, с кличем бросился в бой, копьем разрезая мое колено. Я резко опустил меч, и голова хобиаса покатилась в угол, после чего обе части его тела рассыпались в куче извивающихся саламандр. Следующий прорвавшийся боец швырнул копье прямо мне в лицо. Я пригнулся и ответил противнику его же монетой. Ледяной кинжал попал карлику промеж глаз, и тот прекратился в клубок змей и миног.

Выйдя наружу, намеренно блокировав вход в хижину, я занес меч и встретил полчище хобиасов, наступавших сразу со всех сторон.

– Хобиас! – скандировали они, бросаясь на меня. – Хобиас, хобиас, хобиас!

В меня летели копья, и от большей части удавалось увернуться или отбиться, хотя порой приходилось вступать в сражение с теми созданиями, что подбирались слишком близко. У моих ног разрасталось скопище тритонов, лягушек и змей, но количество атакующих не уменьшалось: все больше хобиасов спрыгивало с деревьев, выныривало из воды или взбиралось на крышу хижины, чтобы напасть со спины.

Внезапно из хижины вырвалась огромная черная птица, хлопавшая крыльями и трепетавшая перьями. Спикировав с яростным «кар», она когтями впилась в хобиаса и унесла его высоко к деревьям, не придавая особого значения его воплям и попыткам вырваться из цепкого захвата. Остальные зашипели и заревели, задирая головы, чтобы проследить за соплеменником, и в эту секунду рядом со мной возникла Ариэлла.

– Полагаю, у тебя есть какой-то план? – спросила она, бледная, но спокойная, а над деревьями тем временем пролился дождь из лягушек и змей. Пак неграциозно приземлился на крышу хижины уже с кинжалами в руках. Я улыбнулся Ариэлле.

– Как всегда. – Полчища хобиасов снова начали наступать, и тогда я вставил два пальца в рот и пронзительно свистнул.

Над деревней тут же разнесся отдававшийся эхом пугающий вой. Хобиасы состроили гримасы, обернулись, и их глаза увеличились от страха.

Волк с диким рыком, сотрясавшим землю, кинулся в самый центр скопления хобиасов, и создания панически заверещали.

– Пес! – кричали они, вскидывая руки и рассыпаясь в ужасе. – Пес! Пес!

Волк осклабился.

– Я. Не. Пес! – проревел он, устремился к ближайшему хобиасу, вонзил в его голову клыки и стал раскачивать противника с чудовищной силой.

Я взял Ариэллу за руку и потащил прочь, Пак мчался за нами и тихо бормотал ругательства себе под нос. Хобиасы даже не пытались препятствовать нашему побегу. Вместе мы покинули лагерь, за спиной улавливая отголоски Волчьего рева и панических воплей хобиасов.

– Эш, – воскликнула Ариэлла, сжав мою руку. – Погоди! Нас никто не преследует. Пожалуйста, давай передохнем минутку.

Я остановился, противясь желанию опереться о ближайшее дерево, лишь бы земля прекратила кружиться. Хаос хобианской деревни остался далеко позади, но мне хотелось убраться от этих существ как можно дальше на случай, если они снова решат пуститься за нами в погоню. Разумеется, если Волк прикончил не всех.

Грудь и плечи, на которые попала слюна хобианского колдуна, жгло. Игнорируя боль, ползущую вниз по спине, я прислонился к прохладному, заросшему мхом стволу и осмотрелся, намереваясь сориентироваться. Здешние гигантские деревья являлись древними созданиями, и на себе можно было ощутить их неприветливый, недовольный вторжением в их края взгляд.

– Что ж, славно повеселились. – Пак с силой выдохнул и провел рукой по волосам. – Как в старые добрые времена. Если не учитывать странный сон и то, что нас пришлось вызволять. А они позже будут болеть, вот уверен. – Застонав, он уселся на располагавшийся недалеко камень и потер синяки на плече. – Ледяной царевич, приятно, что ты все-таки за нами пришел, – серьезно произнес он. – Не знай я тебя, подумал бы, что тебе все же не плевать.

Обернувшись к нему, я выдавил ухмылку.

– Я не получу должного удовольствия, если не прикончу тебя сам, – ответил я, и Пак ухмыльнулся.

Моей щеки коснулась холодная рука, и я заметил взволнованный взгляд Ариэллы.

– Ты в порядке? – поинтересовалась она, прислонив ладонь к моему лбу. Я прикрыл глаза, наслаждаясь нежностью ее кожи. – Ты весь горишь. Что случилось?

– Болезненно пахнешь, принц, – прорычал Волк, возникший из ниоткуда. – От тебя несет слабостью. В таком состоянии ты до Края Мира не доберешься.

– Колдун, – отозвался я. – Он… плюнул на меня. Что-то со мной сделал. – Жжение на груди и плечах притупилось и теперь растекалось по всему телу. Я вдруг осознал, что не чувствую свою руку.

– У хобиасов галлюциногенный яд, – продолжал Волк, оскалившись. – У тебя впереди любопытная ночка, юный принц, если ты, конечно, будешь в сознании.

Деревья начали странный танец, вековые гигантские стволы раскачивались, как ивы. Я зажмурился, чтобы, открыв глаза, видеть яснее, но обнаружил, что лежу на спине, а крошечные огоньки пляшут на груди и вертятся вокруг головы.

Надо мной кто-то склонился, в космических глазах читалось беспокойство. Она была прекрасна, словно воплотившееся видение. Но вскоре начала испаряться, становить все тусклее, пока от нее не остались лишь вперившиеся в меня глаза. Затем они моргнули, и мир погрузился во тьму.

Где это я?

Вокруг меня сгустился туман, он стелился по земле рваными участками, окрашивая все в белые цвета. Прохладный и влажный воздух запечатал безмолвное оцепенение раннего утра. Я чувствовал запахи сосен и кедра, откуда-то спереди до меня долетал мягкий плеск воды. Я не узнавал местность, в которой очутился, но по неведомой причине она казалась смутно знакомой.