Нефритовая лошадь Пржевальского - Людмила Львовна Горелик

можно маленького Петю равнять с Колей! Коле уже семь лет, он в этом году пойдет в школу. Считай, уже школьник – его записали уже. Вполне мог этот десятилетний Сергей разговаривать с ним на равных: как школьник со школьником. И обидевшись на Сергея, он пошел за тетей Лелей – искать эту поляну, куда ее Сережина мама, тетя Таня, повела. Шел-шел – ни поляны, ни тети Лели с тетей Таней не видать. Куда ж он зашел-то? Коля понял, что заблудился, и шел теперь только по тропинкам – здесь место туристическое, тропинки куда-нибудь непременно приведут. Да и тетя Леля, наверно, уже обнаружила его пропажу и ищет! Коля старался не бояться. Тут поселок рядом. Надо идти.

Он шел и шел. Тропинки иногда исчезали, потом опять какие-то появлялись – он шел по ним. Иногда попадались указатели для туристов, указывали на Чистик. «Чистик далеко, – решил Коля, – а Сапшо наше в обратной стороне. Пойду лучше к Сапшо, там поселок и деревни вокруг». Но почему-то указатели не помогали, никакую деревню он не встретил. Он плакал совсем немножко, было жарко, тек пот, и лицо его стало грязное, ноги в сандаликах тоже покрылись пылью. Какой-то ручеек вилял среди деревьев, Коля в нем умылся, ноги тоже сполоснул – пошлепал немного по ручейку босыми ногами и пошел дальше…

Коля перестал вспоминать, потому что дальше стало все непонятно и очень страшно. Он находился здесь уже вторые сутки. Днем было теплее, но очень хотелось есть. Вчера Коля завтракал еще дома, но когда скитался по лесу, только какие-то ягоды ел, что случайно нашел, и щавель. Он обошел утром, когда немного видно было, всю пещеру, но еды не обнаружил. Только пустые ящики. А сейчас опять уже вечер, снова темно стало и холодно.

Страшный дядька застонал. Да, с той стороны, с середины пещеры, раздался стон. Значит, он жив? Коля этого дядьки боялся, но, с другой стороны, одному тоже было очень страшно.

– Дядя… – дрожащим голосом позвал Коля. – Дядя, вы живы? Вы пьяный? Что у вас болит?

Стон повторился. Кажется, дядька заворочался.

– Кто здесь есть? – спросил он. – Это тюрьма? – И длинно выругался. Коля знал, что это ругательство, но плохое, так нельзя говорить. Так только алкоголики ругаются – папа Коле объяснил.

– Дядя, – неуверенно заговорил Коля, проигнорировав ругательство. – Это пещера на острове, это не тюрьма. А я – Коля. Мы тут вдвоем с вами. Мне семь лет.

– Пацан? А чего мы здесь? Мать твоя где? Или ты беспризорный? – слышно было, как дядька заворочался. – Чего мы сюда попали? Ах ты (он опять выругался)! Голова болит – сволочь эта сильно приложил!

Дядька завозился, слышно было, как он отползал, возился…

– Телефон он, конечно, спер, фонарика нет, зажигалки нет… Ага, спички! – слышал Коля его бормотание. Потом чиркнула спичка.

– Ну вот, не отсырели… – послышался его удовлетворенный голос. Дядька держал спичку в поднятой на уровень головы руке. Теперь огонек слабо освещал его лицо.

Коля его рассматривал. Старый, но не очень – немного старше папы…

– Погоди, пацанчик, сейчас фитилек сделаю – спички беречь надо. – Он наклонился и зажег какую-то тряпочку – носок снял, что ли? Стало видно лучше. Голова у дядьки была в потеках засохшей крови.

Он посветил на Колю.

– Э, да ты домашний пацан… Как же ты вляпался? Коля, говоришь? А меня зовут дядя Жора. Погоди, надо первым делом свет оборудовать.

Вскоре в пещере горела лучина. Дядя Жора обошел с ней пещеру, дверь осмотрел… Ругался опять сильно. На того, кто закрыл.

– Погоди, Коля, – сказал он опять. – Надо нам отсюда выбираться. Не дожидаться ж его?! Жрать тем более нечего, и замерз ты у меня… – Он стянул с себя свитер и бросил его Коле: – На, накинь… Скоро выйдем.

Разговаривая, он подошел к двери и стал ее оглядывать, светя лучиной.

– Инструмент бы… но ничего, не дрейфь, я и так открою!

Он продолжал внимательно изучать дверь, оглядывая ее при свете лучины, ощупывая и нажимая в разных местах. Коля сидел тихо. Свитер пах чужим дядькой, но Коля им укутался, стало теплее, мальчик постепенно согревался. Очень хотелось есть, но он терпел, не плакал. Вдруг снаружи послышались шаги, к двери кто-то подходил. Дядя Жора, мгновенно загасив лучину, отскочил в глубь пещеры.

Глава 15. Дочь Марфа

Пржевальский бодро шагал по подтаявшему снежку, по снежной слякоти. Да, не сегодня завтра ручьи потекут. Скоро и на уток охота начнется. Генерал лишь вчера приехал в родную Слободу. Больше всех ему обрадовалась, конечно, няня. Болью отозвалось в сердце, как сдала Макарьевна. Да, няня Ольга теперь ему самый близкий человек в имении. Старенькая уже совсем… Он и сам немного сдал за последнее время. Совсем скоро ему стукнет сорок семь. О старости он думал с ужасом. Неужели ему будет тяжело передвигаться, он не сможет охотиться, путешествовать? Это невозможно…

Сейчас он шел в Боровики. Шел легко, с нетерпением. Там его ждало новое. Какое оно? Родился ли его ребенок? Мальчик или девочка? Прошло уже более двух лет… Это ведь перед уходом в экспедицию Ксения сказала ему, что ждет ребенка.

Он был взволнован предстоящей встречей. Что там, в доме у Мельниковых? Он должен поддержать ее с ребенком, а как? Раздумывая об этом еще в Петербурге, он решил, что будет действовать по обстоятельствам. Если Ксении с ребенком грозит беда, он заберет их, устроит по-другому. Как именно, он боялся думать.

Вот и деревня показалась на пригорке. Она довольно большая. Мужики здесь зажиточные, много и охотников, его хороших знакомцев. Ровной полоской выстроились дома, деревенская улица уходит далеко, к лесу. Дом Ксении крайний, рядом построился его управляющий, Евсей Петрович. К нему тоже надо будет зайти, но это потом…

Его ребенок оказался девочкой. Ксения, смущаясь и даже как бы извиняясь, сообщила, что при крещении батюшка велел назвать Марфой. Она боялась, что имя покажется ему слишком грубым, деревенским.