Всемирная история. Византийская империя - Сергей Борисович Сорочан

сих пор красуется на главной площади – Площади Дожей в Венеции. Прославленная константинопольская церковь одновременно служила и императорской усыпальницей – царским кимитирием до XI в., но, к сожалению, погибла: ее снесли в 1453 г. по приказу завоевателя, турецкого султана Мехмета II Фатиха, построившего здесь мечеть. Теперь Апостолион известен лишь по множеству описаний, оставленных Прокопием Кесарийским в VI в., Константином Багрянородным, Константином Родосским в середине X в. и Николаем Месаритом около 1200 года.

Восточная лопасть подобных храмов была снабжена апсидой с алтарем, по сторонам которой, как и в базиликах, иногда возводили небольшие дополнительные богослужебные помещения с апсидами или без них, неопределенного назначения, так называемые пастофории. Они могли служить для устройства мавзолея при храме, хранения мощей, для крещальни, скевофилакия (сосудохранилища) или диаконника – ризницы для церковных облачений, книг и прочего, или професисом, проскомидийником (в русской терминологии – жертвенником), где хранили сосуды для Евхаристии, где стоял стол для положения евхаристического хлеба и вина, где принимали приношения, а главное, совершали проскомидию, то есть подготовляли Честные Дары для Святого Причастия, и откуда уже в ранней Византии отходила литургическая процессия так называемого Первого, или Малого Входа, означавшая Первое Пришествие Христа. Впрочем, есть мнение, что существование проскомидии не наблюдалось даже еще в VIII в. Как бы то ни было, обычно ризницу (диаконник) размещали с правой (южной) стороны храма, тогда как професис (проскомидийник) – с левой (северной) стороны, как и скевофилакий. Надо также учесть, что после победы иконопочитания в 843 г. идея отделения специального богослужебного пространства для професиса не прижилась в восточно-христианской традиции и проскомидию совершали в самом алтаре.

* * *

Именно ромеи ввели церковное здание с круглым куполом. Для них он лучше прочего символизировал не только единство Бога, но само небо – обитель немногих избранных, дно небесное. Именно такую форму можно было преобразовывать бесконечно, продлевая одну или несколько сторон и получая здания на квадратном, прямоугольном, а то и крестовидном основании. Три купола являлись символом Пресвятой Троицы, пять куполов – Христа и четырех евангелистов, семь куполов – семи Святых Таинств и т. д. Поэтому будет неверным сказать, что византийская храмовая архитектура приняла окончательные формы и больше не развивалась с VI века.

Немного позже крестовидных, уже с VII–VIII вв. стали сооружать крестово-купольные храмы. Этот тип церквей окончательно утвердился в послеиконоборческий период. Они отличались от крестовидных храмов наличием купола над средокрестьем, оказывавшемся внутри компактного массива здания в виде вписанного креста. Этого удавалось добиться наклонными вставками каменной кладки по углам квадратного здания. Такие вставки называют парусами и, похоже, изобрели их в Сирии. Того же самого можно было добиться с помощью навесных, так называемых подпружных арок-перекрытий по углам здания. Подобный прием византийцы тоже заимствовали из восточной, точнее, персидской архитектуры. Эти арки или паруса, тромпы, несущие на себе тяжесть купола, разгружали с помощью колонн или пилястров из камня или кирпича, хорошо известного уже римлянам. Оба метода применялись одинаково широко.

Еще один тип храмов составляли так называемые «двойные» церкви, состоящие из двух частей – симметричных или нет; они могли быть купольными или базиликальными. Причем нередко две части такой церкви различались по функциям.

Малые размеры и цельное пространство интерьера таких церковных зданий хорошо подходили для небольших общин, а ранг их заказчиков варьировался от василевса до простого монаха. Отныне ктиторы начинают предпочитать небольшие культовые памятники, но тщательно и изысканно украшенные. Трехчастный алтарь теперь скрывался за темплоном, сформировавшимся к концу IX–X вв., а затем и за еще более высоким сплошным иконостасом. С обеих сторон алтарной апсиды в крестово-купольных храмах тоже размещались диаконник и професис – жертвенник, с западной стороны – нартекс и нередко притворы с трех сторон, исключая восточную. Впрочем, позже диаконник вошел в состав алтаря (обычно в его южной части).

Особо следует отметить, что эта сугубо византийская, крестово-купольная основа храма нашла отражение по всему Ромейскому царству и за его пределами, вокруг Византии, в рамках стран «византийского сообщества» – на Балканах, Руси в виде дворцовых, монастырских, домашних или гробничных церквей, но не существовала в Западной Европе, потому что там были иные парадигмы сознания.

Внешние изменения шли вслед за переменами в богослужении – подвижная служба, Божественная литургия в виде пышных процессий, «выходов», рассчитанных на большие базилики с дворами – «накопителями», уступила место церемонии, сосредоточенной в одном здании. Еще более камерными, рассчитанными на молитву перед иконами, храмы стали в последние, «осенние» века существования угасавшей Империи.

Случалось, внутреннее пространство церкви членилось не стенами, а четырьмя или шестью массивными столпами-устоями, которые поддерживали верх. Такие храмы специалисты обычно именуют четырехстолпными или шестистолпными. К слову, ромеи осмысляли колонны-столпы отнюдь не как опоры, поддерживающие купол – «небо», но как спускающиеся с небесной выси «корни». В XI–XII вв. подобные церкви могли быть двухэтажными: верхняя их часть использовалась для богослужений, тогда как нижняя являлась криптой (усыпальницей) и служила местом для захоронений.

Перекрытия храмов были по большей части сводчатыми, из камня, иногда сочетавшиеся с деревянными и цемянковыми конструкциями. Наряду с куполами и цилиндрическими сводами были широко распространены крестовые своды, будто ребра зонтика, делившие сводчатый потолок на четыре секции. Быстросхватывающийся цемяночный раствор на основе извести, песка и мелкотолченой керамики позволял возводить все это по древневосточному обычаю – без применения дорогостоящих строительных лесов. Это значит, что при возведении куполов кладка велась на известковом растворе отдельными кольцами с наклонными рядами кирпича-плинфы или камня, после чего купола перекрывались керамидами (черепицей) или свинцовыми листами. Вместе с тем такие сооружения требовали гораздо большей опытности и мастерства строителей. То, что сейчас кажется элементарным, было в свое время революцией в архитектуре.

Случалось, к храму пристраивали придел – парекклесий, который давал дополнительное место для Божественной литургии, поминовения или погребальной службы. Называть такой придел «часовней», как иногда случается даже в среде специалистов, не совсем корректно, поскольку он имел самостоятельный алтарь и освящался во имя иного святого, то есть являлся отдельной церковью. Такой же обособленный характер имели и молельни (евктирии, оратории) – собственно часовни, которые, в отличие от церквей, не имели престола.

* * *

В любом, даже не очень большом византийском городе могло быть не менее двух-трех церквей с баптистерием. Последний тоже становится распространенным сакральным зданием по всей Империи, особенно в связи с распространением практики Святого Крещения детей и упрощения церемонии этой важнейшей христианской инициации в VI в. Но в Ромейском царстве баптистерии редко строили обособленно. Это был западный или сирийский обычай. Большинство же византийских крещален входило в комплексы крупнейших, наиболее значительных храмов города или его ближайшей округи, особенно загородного кладбища. Поскольку рождение и смерть считались нечистыми, связанные с ними службы, такие как Святое Крещение,