Семь женщин - Ребекка Миллер

Нэнси вдруг становится страшно. Она бежит к отцу, прижимается к его шелковому жилету и всхлипывает:

— Не уходи, не уходи…

Стивен смотрит на ее руки, обвивающие его талию, на ее голую спину. Он сжимает запястья дочери, и у него возникает странное ощущение: он словно прикасается к собственным онемевшим рукам. Ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы обратить внимание на дочь. Он осторожно отстраняет ее от себя и бормочет:

— Ну не надо, не надо…

Сара Грин наблюдает за ними. Она встречается взглядом с Николь. Николь смотрит на Нэнси. Ее охватывает чувство вины, смешанное с раздражением.

— Нэнси, — говорит Николь, — нам нужно идти.

По щекам Нэнси текут слезы. Ее сердце сжимается от боли.

— Нет, — произносит она и вцепляется в смокинг отца.

Мать и нянька подходят ближе. Нэнси знает: сейчас они схватят ее за руки и ноги, уложат на кровать. Она будет кричать, а родители все равно уйдут. Она уже пробовала раньше так задержать их. Они всегда уходят. Она опускает руки.

— Вот умница, — говорит отец. Он делает шаг назад и осматривает смокинг. Мокрые пятнышки уже подсыхают. Скоро не будут заметны.

Спасателя звали Грег. С того дня, как он попытался ее спасти, Нэнси ощущала его присутствие, когда плавала в бассейне. Порой, взглянув на него, она ловила на себе его взгляд.

Как-то раз туманным утром Нэнси пришла на урок плавания. Выйдя из раздевалки, она машинально взглянула на вышку спасателя. Грег был на посту. Его едва было видно за пеленой тумана. Нэнси села на бортик бассейна, медленно вытянула ноги, опустила в воду и стала смотреть на свои ступни. Ей казалось, что они окованы льдом.

Я слышу в небе треск. Я могу не смотреть. Я знаю, что он спускается. Он садится рядом со мной.

«Ты хорошо плаваешь, Нэнси. Сколько тебе лет?»

«Восемь».

У меня горят щеки. Он встает. Я не смотрю на него.

Несколько недель спустя, ближе к концу лета, Нэнси снова оказалась наедине со спасателем. Она шла по пляжу от дома на берегу, где ее родители устроили пикник. К ним в гости пришли две супружеские пары. Еще там был фотограф из журнала «Дом и сад». Его звали Чико. Нэнси разрешили побыть на пикнике минут пятнадцать. Теперь она должна была играть с няней в доме. Нэнси пятилась назад, не спуская глаз с родителей, и так миновала калитку. Они ничего не заметили. Она шла и шла до тех пор, пока родители стали совсем маленькими, а потом развернулась и побежала.

Я прихожу в укромное место, скрытое дюной, поросшей травой. Здесь я буду играть. Я обойду дюну. Он здесь. Он спит. Лежит на животе, как тюлень. Я подхожу и сажусь рядом с ним. Капельки воды сверкают на его загорелой коже, как бриллианты. Я набираю пригоршню песка, заношу руку над его спиной и разжимаю пальцы. Песок развеивается по ветру дымкой, падает ему на плечо.

Он открывает глаза.

«Нэнси?»

«Привет».

«Что ты делаешь?»

«Ничего. Хотела поиграть, а потом увидела тебя».

Он садится и смотрит на море. Небо голубое, но вдалеке темнеет большое облако, похожее на диван. Из него вуалью падают струи дождя.

«В море нужно плавать осторожно».

«Знаю».

«А где твои родители?»

Он ложится и подпирает голову кулаком.

«Они там. Едят устриц».

Я корчу рожицу. Он смотрит на меня. У него тяжелый взгляд. Я начинаю рыть ямку в песке и вдруг замечаю, что у него в плавках что-то шевелится. Я знаю, что там, но понятия не имела, что это может шевелиться.

«Хочешь потрогать?»

«Ладно».

Я протягиваю руку к его плавкам с лиловыми цветочками. То, до чего я дотрагиваюсь, подпрыгивает, как резиновая игрушка. Я отдергиваю руку.

«Вот так».

Он берет мою руку и водит ей вверх и вниз. Затем убирает свою руку, а я продолжаю делать это, потому что мне забавно смотреть на его лицо. Он краснеет и раскрывает рот так, словно очень удивлен.

Вдруг он резко поворачивается на бок. Я слышу, как меня зовет отец. Я бегу к морю. Оно потемнело. Поднимается ветер, отбрасывает волосы с моего лба. Отец идет по берегу и выкрикивает мое имя. Я бегу ему навстречу.

«Где ты была?»

«Строила замок из песка».

«Ты должна была пойти в дом с няней».

Большие капли дождя падают на воду, колют мою кожу, будто иголки. Я смотрю на отца. На миг мне кажется, что это он наслал на меня дождь.

«Пойдем!»

Он берет меня за руку. Мы бежим к дому. Моя мама и гости тоже бегут к дому, схватив корзинки и полотенца. Они смеются. Чико фотографирует.

Потом Нэнси сидела в кресле, поджав под себя ноги, и пила горячий шоколад. Ее волосы были завернуты в полотенце. Она смотрела на грозу, бушующую за окнами. Она вспоминала о том, что случилось на берегу, и ей было неприятно. Она пыталась забыть об этом, но картинка упорно возвращалась. Тогда она решила притвориться, будто все это выдумала. Так она и думала с тех пор.

Прошло несколько месяцев, а потом как-то раз она вспомнила об этом в спортзале и не смогла понять, было это или нет.

Как только родители Нэнси уходят, Сара Грин начинает задавать ей вопросы.

— В школе сегодня что-нибудь интересное произошло?

— Мне купят юбку, какую я хочу, — говорит Нэнси.

— Правда?

— Она стоит триста долларов, кажется.

— Куча денег, — говорит Сара.

— Мама вчера сказала, что мы должны думать о деньгах, — говорит Нэнси и вынимает из клетки маленькую белую мышку Генриетту.

— Почему вы должны думать о деньгах? — спрашивает Сара, наклонившись вперед.

Нэнси думает, гладит мышку.

— Потому что скоро мы будем такие бедные… Нищие, как ты, — говорит она. — У нас ничего не будет, нам даже на еду не будет хватать, и маме придется продать всю свою одежду.

— Почему ты так думаешь?

Нэнси отворачивается и сажает мышь в клетку.

Сара записывает все, что Нэнси делает и говорит, в маленькую красную записную книжку. Она пишет, когда девочка засыпает, а потом, приезжая домой по понедельникам, переносит записи в компьютер. Сара считает, что Нэнси — интересная пациентка.

Нэнси заглядывала в красную записную книжку. Она разобрала там не все слова, но поняла, что написано про нее. Ей нравится, что Сара за ней наблюдает. Ей бы хотелось, чтобы Сара разгадала все ее секреты.

— Почему бы тебе не нарисовать картинку? — спрашивает Сара.

Нэнси забирается к Саре на колени и рисует элегантно одетую женщину без головы, ведущую на поводке таксу. Сара просит ее сохранять только самые страшные картинки, поэтому Нэнси старается рисовать для нее что-нибудь очень-очень отвратительное. Из отрубленной шеи фонтаном хлещет кровь. На земле целая лужа крови. Такса лакает эту кровь.