Империя боли. Тайная история династии Саклеров - Patrick Radden Keefe

в итоге проиграв демократическую номинацию Адлаю Стивенсону. Четыре года спустя он снова неудачно баллотировался в Белый дом, на этот раз в качестве кандидата в вице-президенты от Стивенсона. К 1958 году Кефаувер, похоже, смирился со своей ролью влиятельного сенатора, и именно в этот момент знаменитый телевизионный борец с преступностью обратил свое внимание на наркоиндустрию.

Начав расследование, сотрудники Кефаувера объехали всю страну и опросили около трехсот человек. Следователи были в тесном контакте с Джоном Лиром, и он в кулуарах снабжал их советами и ценными контактами. Когда Кефовер занимался расследованием деятельности мафии, он заметил, что рэкетиры изолируют себя от общества с помощью якобы законных адвокатов, политиков и фиксеров. Сталелитейная промышленность делала то же самое, платя огромные деньги профессиональным торговцам влиянием в костюмах в полоску. В ходе нового расследования Кефовер заметил, что руководители фармацевтической промышленности возвели эту форму борьбы с помощью хорошо оплачиваемых доверенных лиц в ранг искусства. "Эти фармацевты платят за лобби, по сравнению с которым сталелитейщики выглядят как продавцы попкорна", - заметил один из его сотрудников. Кефовер заметил, как мафия может коррумпировать правительство - как они подкупают шерифов и разбрасываются такими деньгами, что государственные органы, которые должны были следить за их деятельностью, вместо этого становятся кооптированными. Опять же, казалось, что здесь есть параллель с фармацевтическим бизнесом. Кефаувер считал, что регулирующие агентства можно слишком легко одурачить, заставив их выполнять поручения регулируемой ими отрасли. Но когда в конце 1959 года он начал созывать слушания, он, возможно, не был готов к тому, что они выявят.

Одним из свидетелей, вызванных в подкомитет, была женщина по имени Барбара Моултон, которая пять лет проработала экспертом по лекарственным препаратам в FDA, а затем в знак протеста ушла в отставку. По ее словам, агентство "полностью провалило" свою задачу по контролю за тем, как продаются лекарства, отпускаемые по рецепту. Моултон рассказала о том, что в FDA царила атмосфера неослабевающего давления со стороны фармацевтических компаний и культуры , в которой регулирующие органы, вместо того чтобы регулировать деятельность фармацевтических компаний и их продукцию, проявляли рабскую почтительность к частному сектору. По ее словам, настойчивость Моултон в том, чтобы действительно выполнять свою работу, затормозила ее продвижение в агентстве. Один из руководителей сделал ей замечание за то, что она не была "достаточно вежлива с представителями фармацевтической промышленности". Моултон привела в пример антибиотик Sigmamycin компании Pfizer как типичный случай, когда агентство подвергло новое лекарство скудной проверке. "Я не могу поверить, что кто-то, кто разбирается в клинической медицине антибиотиков, мог честно прийти к выводу, что они обосновывают заявления, сделанные в отношении этих продуктов", - сказала она. Лекарственная промышленность "вводит в заблуждение" врачей, заключила Моултон. Представление о том, что FDA действительно защищает американских потребителей, - не более чем утешительный миф.

Изначально слушания были посвящены монопольному ценообразованию в фармацевтической промышленности. Но как только Кефаувер и его сотрудники начали вызывать свидетелей и задавать им вопросы, расследование переориентировалось на более глубокие и широко распространенные проблемы обманчивого маркетинга лекарств. Кефаувер был терпеливым, но настойчивым собеседником. Он был мягко воспитан, почти меланхоличен и неизменно вежлив: давал свидетелю договорить, потом глубоко затягивался сигаретой, а затем осторожно задавал острый вопрос. Когда президент компании Pfizer Джон Маккин приехал из Бруклина, чтобы защитить свою компанию, Кефаувер указал на то, что собственный медицинский директор Pfizer обнаружил, что 27 процентов людей испытывают побочные эффекты от препарата, который компания рекламировала как не имеющий побочных эффектов. "Вы обрушились на медиков со своей рекламой", - сказал Кефовер. "По моему мнению, вы скрыли от врачей Соединенных Штатов самый важный факт".

В какой-то момент слушаний перед комитетом выступили несколько пиарщиков, и Кефовер в своей неторопливой, методичной манере начал задавать вопросы о Четвертом ежегодном симпозиуме по антибиотикам в отеле Willard несколькими годами ранее и, в частности, о речи, которую произнес на этом симпозиуме Генри Уэлч. В этой речи Уэлч говорил о "третьей эре в антибиотиках", и эта фраза так понравилась руководителям компании Pfizer, что они немедленно включили ее в свою рекламу сигмамицина. Кефаувер вызвал для дачи показаний молодого человека по имени Гидеон Начуми, и Начуми рассказал, что, когда он учился в медицинской школе, несколькими годами ранее, он взял отпуск, чтобы заработать деньги в рекламном бизнесе. Сначала он работал над проектом Pfizer в William Douglas McAdams, а затем перешел в саму Pfizer, где служил штатным копирайтером. Конечно, именно МакАдамс создал мошенническую рекламу с визитными карточками. Но Кефаувера больше интересовал опыт, который Начуми получил в Pfizer. В какой-то момент в начале осени 1956 года, по свидетельству Начуми, он получил задание "переработать речь доктора Уэлча". Речь, как ему сказали, будет представлена на Четвертом ежегодном симпозиуме по антибиотикам. Перед конференцией, как рассказал Начуми, Генри Уэлч передал в Pfizer копию предложенных им замечаний "для одобрения". После этого компания поручила Начуми быстро отредактировать речь, чтобы придать ей "изюминку". Сотрудники подкомитета получили по повестке копию оригинального проекта речи Уэлча, и когда Кефаувер представил ее Начуми, молодой доктор признал, что единственным существенным изменением, которое он внес, было добавление в речь фрагмента о "третьей эре антибиотиков". Кто-то в компании Pfizer придумал эту фразу, объяснил он, в качестве маркетинговой "темы" для сигмамицина. Не то чтобы Pfizer так восхищалась фразой человека из FDA, что позаимствовала ее для своей рекламы. Компания вставила свою собственную рекламную копию прямо в речь.

"Вы точно помните, что именно вы предложили включить это предложение?" - спросил Начуми один из помощников Кефаувера.

"Да, сэр", - ответил Начуми. В конце концов, объяснил он, наличие такой цитаты от такого "авторитетного лица", как начальник отдела антибиотиков FDA, позволило компании выстроить целую рекламную кампанию. По его словам, в рекламе Pfizer рассвет третьей эры обозначался изображением сияющего солнца, восходящего над морем. "Думаю, можно понять его живописную ценность", - размышляет Начуми. "Она как бы намекает, что разработка сигмамицина сопоставима по важности с открытием антибиотиков широкого спектра действия и, возможно, даже пенициллина".

Как выяснилось, последние замечания Уэлча были опубликованы в одном из журналов, которые он редактировал вместе с Феликсом Марти-Ибаньесом. По условиям договора с Марти-Ибаньесом Уэлч имел право на половину дохода от продажи переизданий. А компания Pfizer после симпозиума заказала переиздания. Много переизданий. Если быть точным, Pfizer заказала 238 000 копий речи.

"Это была постоянная шутка в офисе", - свидетельствовал другой пиарщик Pfizer, Уоррен Кифер. Конечно, предполагаемая цель заказа переизданий на сайте заключалась в том, чтобы компания могла раздавать их в