Три господина ночи - Жюльетта Бенцони

И они пришли – все или почти все, потому что все в полку тянулись к веселому Картушу, любившему весело пожить. Картуш вызывал доверие не только из-за того, что его храбрость ни у кого не вызывала сомнений, но и потому, что он лучше любого другого умел сделать жизнь приятной и раздобыть деньги, открывавшие путь к стольким удовольствиям.

Минута шла за минутой, а Картуш продолжал говорить. Его слушали в глубоком молчании, жадно и внимательно. Он расписывал всем этим людям, на что способна серьезно организованная и хорошо вооруженная шайка в таком богатом городе, как Париж.

– Если вы захотите, мы можем стать здесь королями, и власть наша будет куда больше, чем у этого царственного юнца, который правит в Версале, и у регента. Но для этого мы должны быть уверены друг в друге.

– Говори! – в один голос выкрикнула толпа. – Чего ты от нас ждешь? Мы пойдем за тобой!

– Ну, тогда мы должны поклясться, что всегда будем оказывать друг другу помощь и поддержку, никогда, даже под пыткой, не предадим своих, а если кого-то из нас схватят, сделаем все, чтобы вырвать его из рук палачей. Только при таких условиях мы сможем стать достаточно сильными, чтобы заставить подчиняться нашему закону.

Клятва была произнесена в неописуемом порыве восторга. И тотчас собравшиеся приступили к организации этой маленькой армии воров, грабителей и злодеев. Для ее создания Картуш воспользовался системой, установленной в настоящей армии. Он назначил лейтенантов, которые – и только они одни! – должны были с ним сноситься и принимать участие в обсуждениях, а потом доводить приказы до сведения людей, служащих под их началом.

– Никаких больших сборищ и скоплений, – говорил Картуш. – Чем больше мы будем рассредоточены, тем труднее будет определить, где мы находимся, и тем огромнее будет наша сила. Общее для всего единого отряда местонахождение слишком легко определить. Мы должны оказываться везде одновременно: в домах, в тавернах, повсюду, вплоть до королевского дворца!

Когда на пустыре позади Сальпетриер рассвело, каменоломня была пуста и никаких следов собрания там не осталось. Но «шайка Картуша» уже существовала…

Понемногу отряд разрастался, и Картушу, благодаря его людям, удалось распространить свое влияние и проникнуть во все круги, обзаведясь сообщниками повсюду. На него работали ювелиры – скупщики краденого, переделывавшие до неузнаваемости краденые драгоценности; оружейники, снабжавшие его оружием и боеприпасами; кабатчики, у которых можно было собираться или хранить товары; даже врачи, которые должны были лечить раненых; и, само собой разумеется, девушки – множество девушек, нередко очень красивых, привлеченных его насмешливой улыбкой и его храбростью. По мере того как росла его известность – потому что Париж очень скоро понял, кто такой Картуш, хотя в лицо его никто не знал, – все больше женщин начинали мечтать об этом искателе приключений, рыцаре без страха, пусть и не без упрека, перед которым трепетал даже сам начальник полиции.

Они помогали ему, пристраивая его людей служить в богатых домах лакеями или горничными; таким образом, у него везде появлялись сообщники, которые могли открыть дверь, покараулить или дать ценные сведения. Через некоторое время шайка насчитывала уже больше двух тысяч человек: почти государство в государстве! Картуш в самом деле стал королем. Ему оставалось только найти королеву.

В тот день Картуш прогуливался в окрестностях Пале-Рояля. Одетый с чрезвычайной элегантностью, в треуголке, украшенной перьями, со шпагой на боку, он прохаживался вдоль фасадов домов и разглядывал хорошеньких девушек, которые со своей стороны не скупились на улыбки.

Вдруг он почувствовал прикосновение шелковой юбки, в его ноздри проник жаркий аромат, и одновременно с этим он осознал, что в карман его камзола скользнула чья-то рука, вне всяких сомнений, стараясь нашарить кошелек. Он не пошевелился, и только его собственная рука, догнав незваную гостью, внезапно сжала нежные тонкие пальцы, которые никак не могли принадлежать мужчине.

Почувствовав, что попалась, женщина вскрикнула. Картуш внезапно повернулся к ней и рассмеялся:

– Не очень-то ты сильна в этих играх, красавица моя. Зато ты очень хороша собой!

Больше чем хороша: она была прекрасна, ослепительна, с огненными глазами, золотистой цыганской кожей, гривой темных волос, блестящих, словно моток шелка. Но, сразу же перепугавшись, пойманная за руку девушка уже молила:

– Сжальтесь надо мной, сударь, отпустите меня. Если вы выдадите меня полиции…

– Да с чего ты взяла, что я собираюсь тебя выдать? – откликнулся он, не выпуская ее пальцев, которые крепко сжимал. Затем, более мягким тоном, продолжал: – Как тебя звать?

– Мари-Жанной… но все называют меня Жаннетон… Жаннетон-Венера! – с бессознательной гордостью прибавила она.

Картуш присвистнул сквозь зубы.

– Венера? Черт возьми! Да мне только того и надо, что самому в этом убедиться.

– Что вы хотите этим сказать, сударь?

– Что у тебя должна же быть где-нибудь своя комната и что ты можешь повести меня туда. Только такой ценой ты сможешь заслужить мое прощение.

– Ну, в таком случае, – весело воскликнула девушка, – меня ждет приятное наказание!

Часом позже Жаннетон стала его любовницей и была готова без колебаний последовать на край света за мужчиной, который так решительно овладел ею. В тот же вечер Картуш представил ее своим лейтенантам.

– Она станет моей женой, – сказал он. – И мы больше никогда не расстанемся.

В ту ночь в кабачке под названием «Пистолет» долго пили за здоровье молодой четы и плясали допоздна. Картуш не отставал от других, но он научился пить, не теряя рассудка. Когда пробило полночь, Жаннетон вытащила из-за пояса нож.

– Ты сказал, что теперь я твоя жена, – с внезапной серьезностью обратилась она к Картушу. – У нас, когда мужчина берет женщину в жены, он смешивает ее кровь со своей кровью, и с тех пор больше ничто не может их разлучить.

В глазах предводителя разбойничьей шайки вспыхнул огонек.

– А, так ты цыганка? Вот почему у тебя такая кожа, такие волосы!

– Да, я цыганка! – гордо ответила Жаннетон. – Ты по-прежнему хочешь на мне жениться? Или испугался?

– Я испугался? – Он резко притянул ее к себе и с внезапной страстью поцеловал. – А расхотеть тебя я смогу только тогда, когда меня разобьет паралич или я уже буду наполовину покойник. И то еще поглядим! Давай поженимся по вашему обычаю, моя Венера, так удачно названная!

Но Жаннетон не засмеялась. Быстро полоснув ножом по своему запястью, она выдавила несколько капель крови, затем проделала то же самое с рукой Картуша и прижала одну к другой крошечные ранки.

– Я люблю тебя! – серьезно проговорила она. – Никогда не забывай об этом!

– Не забуду!

Вакханалия вокруг них разгорелась с новой силой. Любовники выпили по последнему стакану, а потом, обнявшись, ушли, чтобы посвятить любви остаток ночи.