Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю - Дмитрий Зубов

Было время, когда Нижний Новгород, насколько мне известно, олицетворял совсем другую традицию в российской истории. В 1817 году в городе прошла первая ярмарка, которая быстро приобрела репутацию самой известной в России. Русские, по праву считающиеся самыми изобретательными в мире в том, что касается пословиц и поговорок, говорили, что Москва – сердце России, Санкт-Петербург – ее голова, а Нижний Новгород – карман. С окончанием холодной войны пришел конец и военному бюджету, который обеспечивал рабочие места. „Карман“ быстро пустел. Поэтому у населения появились все основания для возврата к предпринимательству – старому способу зарабатывать на жизнь. Успех предпринимательства в конечном итоге зависит от делового чутья. Однако для создания работоспособного предприятия требуется также определенный опыт и, конечно, соответствующая правовая и финансовая основа. В Лондоне до меня доходили слухи о том, что губернатор области Борис Немцов – человек, понимающий все это и проводящий в жизнь радикальную программу, которую некоторые называют „тэтчеризмом“, а я – здравым смыслом. Именно поэтому я и решила посмотреть на это сама, а наше посольство организовало поездку.

Спаситель Нижнего Новгорода оказался очень молодым (ему было немногим больше тридцати), необычайно энергичным, очень привлекательным внешне и наделенным умом и проницательностью. Он блистал ораторским мастерством и бегло говорил по-английски. Физик по образованию, он имел около 60 научных работ. Держался Немцов чрезвычайно уверенно, впрочем, для этого были основания. И в самом деле, чем больше он рассказывал о реформах (беседа проходила в губернаторской резиденции на территории Нижегородского кремля), тем больше я поражалась. Он объяснил, что, пользуясь властью губернатора, пытается создать реальные условия для развития свободного предпринимательства. В то время как российская Дума все еще сопротивлялась принятию закона о праве на частную собственность, в Нижнем Новгороде действовал местный закон о частной собственности на землю. Земли там, как я могла позже убедиться, были плодородными и хорошо возделанными. Основная трудность заключалась вовсе не в выращивании урожая (Нижний Новгород уже тогда с избытком обеспечивал себя зерном), а в продаже готовой продукции.

При коммунистах решения о распределении и сбыте принимались, естественно, партийными бюрократами. После развала системы снабженческо-сбытовые сети, которые при капитализме обычно формируются в течение длительно времени, нужно было создать в один прием на голом месте. Г-н Немцов ясно дал понять местным фермерам и оптовым торговцам, что они сами должны прийти на помощь друг другу: у государства не было никаких решений. Вместе с тем он внес существенный вклад в решение проблемы, продав с аукциона целый парк государственных грузовых машин, – когда я в тот же день побывала на одной из приватизированных транспортных фирм, увиденное произвело на меня огромное впечатление, особенно энтузиазм руководителя и персонала.

Для того чтобы ближе познакомиться с населением Нижнего Новгорода и немного размяться, мы с губернатором прошлись пешком по Большой Покровской улице. Все магазины там были частными. Мы останавливались то тут, то там, разговаривали с владельцами магазинов, смотрели, чем они торгуют. Большего контраста с серой монотонностью Москвы невозможно было себе представить. Один магазинчик врезался мне в память. В нем торговали молочными продуктами, а выбор сыров был таким, которого я не видела нигде. Я попробовала несколько сортов, и они мне очень понравились. Оказалось, все сыры произведены в России и стоят значительно дешевле, чем их аналоги в Великобритании. Я не скрывала своего восторга. По всей видимости, я, как истинная дочь бакалейщика, звучала очень убедительно, поскольку, когда мои слова перевели, раздался взрыв аплодисментов, а кто-то даже крикнул: „Тэтчер в президенты!“ Речь шла о том самом упоминавшемся выше магазине сыров „Дмитриевский“, расположенном на углу улиц Пискунова и Большая Покровская, в то время считавшемся одним из образцово-показательных».

Маргарет Тэтчер, хоть и была опытным политиком, конечно, не понимала, что в действительности происходит в России и Нижнем Новгороде. Сырный магазин на Покровке был лишь вершиной айсберга, красивой упаковкой, закрывавшей море накопившихся социальных проблем. Осенью 1993 года после почти двухлетних реформ и «шоковой терапии», проводившейся президентом Ельциным и его правительством, люди постепенно осознали, что обещанный после распада СССР капиталистический рай как-то не удался. Наоборот, экономическая ситуация в стране становилась все хуже, на заводах стали месяцами задерживать зарплату, а цены в магазинах стремительно росли. 1 октября впервые после немецких бомбежек 1943 года полностью встал главный конвейер Горьковского автозавода, что само по себе, несмотря на официальные объяснения, – мол, подвели поставщики, – стало символичным событием. В стране разворачивался криминальный беспредел, который затронул и Нижний Новгород. Пресса ежедневно сообщала о разбойных нападениях, уличных ограблениях и изнасилованиях. Атаковали даже работников госучреждений и представителей власти. Так, утром 15 сентября неизвестный попытался прямо в Нижегородском кремле изнасиловать 43-летнюю работницу городской администрации.

А в Дзержинске двое бандитов ворвались в кабинет председателя городского Комитета по экологии и природопользованию Владимира Прозорова. Сначала они брызнули ему в лицо нервно-паралитическим газом, а потом порезали ножами… Вот такое было время.

Политическая ситуация в стране тоже не радовала стабильностью. Весь 1993 год нарастала конфронтация между парламентом и президентом. После всенародного избрания Бориса Ельцина съезд народных депутатов РФ и Верховный Совет во главе с Русланом Хасбулатовым сохранили за собой неограниченные полномочия, что породило неразрешимую проблему двоевластия, которая дополнилась усиливающимся расколом общества на сторонников продолжения реформ и их противников. Ельцин настаивал на изменении формы правления в России и передаче полномочий съезда народных депутатов президенту, а сторонники Хасбулатова, наоборот, на сохранении верховной власти за представительными органами. К осени 1993-го уже всем стало понятно, что в итоге, прямо как в известном фильме «Горец», должен был «остаться только один».

Давно ожидавшаяся буря разразилась 21 сентября. Вечером граждане увидели по телевизору обращение президента Ельцина, в котором он воинственно сообщил, что издал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», которым предписывал съезду народных депутатов и Верховному Совету Российской Федерации прекратить свою деятельность. В свою очередь, Верховный Совет и его сторонники объявили о совершении Ельциным государственного переворота. Рубикон был перейден.

В Нижнем Новгороде тоже возникла конфронтация между исполнительной и законодательной властью, которая, к счастью, ограничилась только «бумажной» войной. 22 сентября областной Совет народных депутатов принял Постановление «Об организации управления в области в связи с некоторыми актами Президента и Верховного Совета Российской Федерации». А на следующий день уже так называемый городской малый Совет народных депутатов принял Постановление № 91 «по правам граждан, законности и общественному порядку». В них фактически цитировалось принятое в 20:15 21 сентября постановление Президиума Верховного Совета о прекращении полномочий президента Ельцина о переходе их к вице-президенту Александру Руцкому. Депутаты подчеркивали верность конституции и фактически подписались в верности Руслану Хасбулатову и законно избранному парламенту.