Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне - Жан-Кристиан Птифис

Царство Ареты, государство с нечетко определенными границами, простиралось от Сирии на севере до части Аравийского полуострова на юге. Населяли это царство полукочевые племена, а столицей его была Петра, которую украсил Арета, царь-строитель. Набатея находилась в вассальной зависимости от далекого Рима и существовала за счет налогов с богатых караванов, шедших из Дамаска в Акабу. Эти караваны были нагружены шелковыми тканями, благовониями и драгоценными камнями из Персии, Вавилонии или Аравии. Беглянка рассказала о своих несчастьях и своем гневе, а вскоре узнала, что Ирод Антипа женился на Иродиаде. Арета, честь которого пострадала, скрыл свою обиду, усилил свою армию и стал ждать удобного случая для мести…

Весной 30 г. Иоанн пришел в Галилею. Ирод Антипа, которому по-прежнему казалось любопытным учение этого пророка-радикала, вызвал его к себе и стал расспрашивать. Но, как когда-то Илия противостоял языческому влиянию Иезавели, старой нечестивой царицы Северного царства, так теперь Креститель без всяких околичностей упрекнул Антипу за преступный брак с Иродиадой. Закон действительно разрешал мужчине жениться на жене его брата лишь в том случае, если этот брат умер, не оставив потомства. Этот случай рассказан, возможно в романтизированном виде, Иосифом Флавием, и рассказ сохранился в церковнославянской версии «Иудейской войны».

«Он [Иоанн] был приведен к Антипе, и собрались учителя Закона, и его спросили, кто он и где был до этого. И он ответил, сказав: „Я человек, которым Господь Бог определил мне быть, питаюсь камышом, и корнями, и щепками“. Поскольку они угрожали, что будут пытать его, если он не прекратит свои слова и свои дела, он сказал: „Это вы должны прекратить свои нечистые дела и прилепиться к Господу Богу вашему “. Тогда один из писцов, Симон, родом из ессеев, гневно встал и сказал: «Мы все дни читаем Божественное писание, а ты, который сегодня вышел из леса как зверь, ты смеешь давать нам урок и соблазнять народ своими нечестивыми словами?» И бросился вперед, чтобы разорвать его тело. […] Но, сказав так, он ушел на другую сторону Иордана; и продолжал поступать как раньше, и никто ему не мешал».

Страх Ирода Антипы можно понять. После яростных нападок грозного аскета на частную жизнь царя тот чувствовал для себя непосредственную угрозу в гипнотическом влиянии Иоанна на толпы. Как любой самодержавный правитель, Антипа жил в страхе, подозревал людей из своего окружения в заговорах и опасался народного восстания. Видя, как солдаты его собственной армии и налоговые сборщики, служащие его собственной администрации, спешат к Иордану, он не мог не встревожиться. Иосиф Флавий подчеркивает, что «возбуждение этих людей достигало наивысшей степени, когда они слушали его слова». Казалось, они были готовы «пойти за ним куда угодно». Уничтожить Иоанна, пока тот не стал вредным, казалось Антипе необходимой упреждающей мерой. Иоанн, который ничего не остерегался, скоро был схвачен (возможно, попал в ловушку?), закован в цепи и под сильной охраной отправлен в Махеронт.

Арест Крестителя подсказал иудейским фарисеям, как поступить. Почему бы им не избавиться от его раздражающего последователя, который проповедует по их деревням и в свою очередь обретает множество учеников? Иисус чувствовал такую сильную угрозу, что предпочел вернуться в Галилею, хотя этой областью управлял человек, ответственный за арест Иоанна. «Сам Иисус свидетельствовал, что пророк не имеет чести в своем отечестве». Он спешил уйти и решил направиться короткой дорогой через Самарию, а не привычным путем вдоль Иордана. Как и Иудея, эта провинция напрямую зависела от Рима, но она, по крайней мере, была избавлена от книжников и фарисеев, которые не смели туда заглядывать. Чтобы ее пересечь, нужно было самое большее три дня. Самаритяне редко проявляли жестокость, но с недоверием относились к чужакам. Некоторые деревни могли закрыть свои двери перед чужеземцами или отказаться продать им продовольствие.

Евангелист Иоанн узнал от тех, кто снабжал его сведениями, о знаменитой встрече Иисуса с самаритянкой из своих источников и рассказал об этом случае со своим характерным тонким мастерством. Иисус прибывает в Сихарь, современный Аскар, над которым возвышаются желтоватые голые скалы Гевала и Гаризима. И вот после семи- или восьмичасового перехода, начатого на рассвете, чтобы избежать сильной жары, он стоит перед колодцем, который много веков назад Иаков даровал жителям этого места. Легенда гласит, что этот почитаемый патриарх заставил воду перелиться через края колодца. Иисус был один: его ученики отправились на поиски еды. Он устал от пыльной дороги и присел отдохнуть[27]. Идет шестой час, то есть полдень. Солнце печет невыносимо. «Нивы… побелели и поспели к жатве», — замечает евангелист (Ин., 4: 35). Стоит май 30 г.[28]

Подходит самаритянка с кувшином на голове, чтобы набрать воды. «Дай Мне пить», — говорит ей Иисус (Ин., 4: 7). Она пристально осматривает странника. По его галилейскому акценту она понимает, что он еврей. «Как ты, будучи Иудей, — удивляется она, — просишь пить у меня, Самарянки?» В самом деле, этот человек только что преступил два запрета: он осмелился обратиться к одинокой женщине в публичном месте и пожелал использовать для питья тот же сосуд, что и она, самаритянка!

Иисус говорит в ответ: «Если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую» (Ин., 4: 11). Она продолжает изумляться: «Господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая? Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его?» Разумеется, обращение «господин» надо понимать согласно обычаю того времени, как знак почтения к важному собеседнику, а не как именование Христа «господом».

Обращая внимание на глубину колодца, женщина намекает на легендарное чудо, когда вода перелилась через его края.

Иисус туманно дает понять, что он более велик, чем патриарх Иаков. «Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную». Он говорит о животворящей воде Слова, подобно Исаии («Жаждущие! идите все к водам») или Иезекиилю («Я окроплю вас чистою водою, и вы очиститесь от всех скверн ваших»).

Самаритянка, не сведущая в Писании, не понимает намека. «Господин! — отвечает она. — Дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать» (Ин., 4: 15). Тогда Иисус выражается более прямо: «Пойди, позови мужа твоего и приди сюда» (Ин., 4: 16). Как и с Нафанаилом, которого он «видел» под смоковницей, он снова показывает способность к ясновидению. Он знает о беспорядочной и предосудительной жизни этой женщины. Муж? Она вынуждена признаться, что мужа у нее нет! «Правду ты сказала, что у тебя нет мужа, — отвечает Иисус, — ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала».