Наша трагическая вселенная - Скарлетт Томас

— У тебя точно все в порядке? — снова спросила я, когда она вернулась.

— Нет.

Она нахмурилась и уставилась на свой стакан. Мы познакомились лет пять назад, когда я подписывала свои книги в местном книжном магазине. Либби прочитала обе мои «ньютопии», опубликованные к тому моменту, и это казалось мне чем-то совершенно невероятным: я была уверена, что романы эти на всем свете прочитала только я, ну и, может, еще Джош, который страдал обсессивно-компульсивным расстройством и, если уж брался за какого-нибудь автора, обязательно должен был прочитать все, что этот автор успел написать. На следующий день после раздачи автографов мы с Либби пошли выпить кофе и сразу же подружились. Конечно, я посвятила ее во все секреты Зеба Росса, а она рассказала мне о том, что уходит от своего давнего бойфренда Ричарда к Бобу, богатому парню из Кингсвера, который играл на гитаре и хотел открыть магазин комиксов. Она говорила о вязании, еде и чтении, а я — о научной фантастике, еде и писательстве. В тот год на Рождество я подарила ей домашнее варенье, а она связала мне «космическую материю» — черный кашемировый квадрат с вышитыми на нем серебряными звездами. Однажды я с его помощью попыталась продемонстрировать Кристоферу, как работает земное притяжение, но он сказал, что все это — полная ерунда. Может, он был прав. Ко всему прочему, объяснение мое усложнялось тем, что единственной планетой в моей вселенной был изрядно пожеванный резиновый мячик Беши.

— Что случилось? — спросила я у Либби.

Она огляделась по сторонам. Я специально выбрала этот красный закуток у самой двери, потому что он находился далеко от барной стойки, и здесь наш разговор никто бы не смог подслушать. Джони, продавец рыбы, стоял у противоположной стены перед автоматом с сигаретами и втолковывал машине что-то на исландском.

— Сейчас расскажу, — сказала Либби, бросив взгляд в сторону Джони. — А у тебя как дела?

— Все в порядке, — ответила я. — Кажется, у меня только что случился прорыв с романом!

— С романом, который прямо роман? С настоящим?

— Ага! Ты только послушай, как круто: я возьму за основу для книги писательский блокнот — такой же, как у меня. Получится нелинейно, экспериментально, и читатель сможет сам сложить историю из фрагментов. Сначала я решила, что для этого мне придется в который раз все полностью переписать. Но тут я вдруг поняла: ведь кучу из того, что уже написано, можно использовать снова. Пускай это будет чем-то вроде набросков, раскиданных тут и там по блокноту! И вообще я тут подумала, что, может, эту мою писательницу надо убить? К примеру, ее блокнот окажется выброшенным на берег, как послание в бутылке, ну что-то типа того, и читатель вынужден будет самостоятельно разбираться, что там с моей героиней произошло, основываясь на обрывках ее записей, включая те, в которых упоминается ее настоящая жизнь, и те, что она придумывала для будущих книг.

Я продолжала говорить, а мысли мои бежали где-то впереди и, как обычно, несли меня совсем не туда, куда я планировала.

— Нет, так я опять окажусь связанной сюжетом. Пожалуй, роман будет все же не об этом. Но мысль про блокнот мне очень нравится. Что думаешь?

Либби нахмурилась.

— То есть там не будет никакой истории? Одни только записи?

— Типа того, но в итоге из этих записей и сложится история или, может, даже целых две. Не могу объяснить, но я отчетливо представляю себе, как это сделать. Мне кажется, истории там будет даже многовато. Я хочу, чтобы все описанное было неотличимо от реальной жизни, ну а если книга будет представлять собой артефакт этой самой жизни, у меня получится именно то, что я задумала!

— Но это ведь будет вымышленный артефакт?

— Ну да.

— Звучит интересно.

Звякнул колокольчик на двери, и в бар вошел человек в длинном черном плаще с большим капюшоном. Беша заворчала. Он поднял руку, приветствуя меня, и подошел к барной стойке. Когда он снял с головы капюшон, я поняла, что это Тим Смолл, сто лет его не видела. Я дождалась того момента, когда он опять посмотрел в нашу сторону, и помахала ему в ответ. Бесс снова зарычала, потом зевнула и уснула под столом, положив морду мне на ногу.

— Кто это? — спросила Либби.

— Тим Смолл. Он пишет роман Зеба Росса о Звере из Дартмура. Это единственный мой слушатель из местных, которому удалось придумать нечто стоящее. Идею еще окончательно не утвердили, и я очень за него болею. Никому не говори!

— Не буду. — Либби принялась грызть ногти. — А что, он правда существует, этот самый Зверь?

— Не думаю. Это что-то вроде аналогии с Бодминским зверем, но нам, конечно же, ни к чему, чтобы Бодминский зверь подал на нас в суд, поэтому… Нет, серьезно, Тим знает Дартмур намного лучше, чем Бодмин-Мур, так что уж лучше пусть зверь будет отсюда. Думаю, у него получится неплохо. Он ходил ко мне на семинар в прошлом году. Там было много хороших идей, кстати, не только для Зеба Росса. Ты знаешь Эндрю Гласса из «Фогхорна»? Он пишет фантастические мемуары о том, как печально закончилась в Торкроссе репетиция «Дня Д».

Люди говорили, что в Слэптоне и Торкроссе кругом водятся духи — как в море, так и на берегу: духи американских и британских военных, что репетировали там высадку войск. В шестидесятые Эндрю Гласс, будучи еще мальчишкой, начал слышать доносившиеся с моря крики людей. Он предположил, что во время войны у берегов Слэптона произошла какая-то страшная катастрофа, но ему никто не поверил. Потом он вырос и сам отправился в море в качестве военно-морского врача. Теперь все уже знали о том, что тогда, в военные годы, в Торкроссе состоялась репетиция «Дня Д» и в момент ее проведения там погибло более семисот человек: их атаковали немецкие моторные катера, с которых перехватывались все радиосигналы в радиусе этой области. В 1984 году один местный житель вытащил из моря танк, и теперь он стоял черной глыбой в углу торкросской автомобильной стоянки, что располагалась перед лагуной Слэптон-Лей.

— Но какие же это мемуары? — вдруг спросила Либби. — Ведь он же всего этого не видел?

— Нет, но всю свою жизнь он чувствовал связь с этими событиями. Он пишет расследование от первого лица: помещает себя в книгу и смотрит, что из этого выйдет. Кажется, он вставляет туда и другие истории — к примеру те, что действительно случались с ним на флоте. Однажды он служил на корабле, капитан которого рассказал ему, что как-то раз видел морское чудовище, но, конечно, никому об этом не говорил. Он пришел и заявил, что у него нервный срыв, и потребовал у Эндрю лекарство. Насколько я помню, Эндрю дал ему плацебо — сахарную таблетку, потому что в морском походе не позволялось держать в аптечке транквилизаторы, и таблетка капитану помогла. Все дело в силе воображения, убеждения и, конечно же, в море.

Я оглянулась. Джони все еще вертелся поблизости, сдирал целлофановую пленку с пачки «Мальборо». Я сделала глоток «Мэри» и продолжила:

— А одна женщина из Кингсбриджа — кажется, ее звали Клер, — писала о девушке, которая считала себя такой уродливой, что не смела выйти на улицу. Героиня решает умереть, но ей не хватает духу совершить самоубийство, и поэтому она начинает искать опасности, не выходя из дома, в надежде на несчастный случай, ведь тогда ей не придется брать на себя ответственность за собственную смерть. Она мастерит вещи своими руками, потому что хочет получить тяжелую травму, однако ей удается лишь отрубить себе большой палец. После этого она выходит из дому: отправляется в походы по джунглям и занимается экстремальными видами спорта. В процессе своих приключений она лишается нескольких частей тела, зато обретает веру в себя. Очень смешная история. Надеюсь, Клер удастся найти издателя, который за это возьмется. Могла бы выйти культовая вещь.