Очень плохая история - Элена Форбс

Ева поставила машину как можно ближе к зданию и, не надевая пальто, пробежала короткое расстояние до входа. Сразу за раздвижными дверями увидела высокую нарядную елку, и до нее вдруг дошло, что до Рождества осталось около трех недель. На стенде рядом с елкой красовалась фотография Гэвина, а внизу крупными буквами предлагалось «зайти и побеседовать с Гэвином Чаллисом, членом парламента от вашего округа». Ева терпеть не могла встречи после многих лет расставания и, насколько возможно, избегала их. Для разрыва отношений всегда есть какая-то причина, и, помимо праздного любопытства, какой смысл ворошить ненужные воспоминания, чтобы заполнить неловкое молчание? Но Гэвин был не просто старым знакомым, кем-то, кто спокойно уплыл из ее жизни. Рассматривая фотографию, она вдруг почувствовала волнение, даже ладони повлажнели. Как он воспримет ее появление? До сих пор она настойчиво выталкивала эту мысль из головы. Ничего удивительного, что он не захочет разговаривать с ней, а если захочет, то, возможно, скажет что-то резкое, какую-нибудь грубость. Что ж, она не будет его винить.

У плаката стояла плотная женщина средних лет, ей было поручено раздавать листовки входящим в супермаркет людям. Она направила Еву в конец магазина, где другая женщина записала ее имя и попросила подождать. Прошло совсем немного времени, и на пороге одного из кабинетов появился пожилой мужчина. Женщина тут же исчезла за дверью и почти сразу снова вышла.

— Мистер Чаллис примет вас прямо сейчас, — сказала она решительным тоном. — Но у него мало времени. Через двадцать минут он должен быть в Девайзесе.

Когда Ева вошла в кабинет, Гэвин встал и вышел из-за стола, за которым принимал посетителей.

— Боже правый, Ева! Это в самом деле ты.

Лицо его вспыхнуло от радости, которая показалась Еве искренней. Она почувствовала, что краснеет. Гэвин тряхнул головой и провел пальцами по губам, без малейшего смущения разглядывая гостью.

— Господи, как летит время. А знаешь, ты совсем не изменилась. Похоже, жизнь благосклонна к тебе.

Низкий, неторопливый голос остался прежним. Именно таким он и запомнился. Ей всегда нравился его голос, как и многое другое в нем.

— Ты тоже, — отозвалась она, радуясь, что не приходится лгать.

Прежними остались и коротко подстриженные волосы — все такие же густые и светлые, как раньше, без признаков седины. Вокруг широко распахнутых серо-голубых глаз совсем мало морщинок. Но когда она вгляделась повнимательнее, стало ясно, что он изменился. Ушла округлость, свойственная восемнадцатилетним, черты лица приобрели мужскую жесткость. Некоторые мужчины становятся более привлекательными в зрелом возрасте, и Гэвин, безусловно, был одним из таких.

Физическая дистанция между ними вдруг создала неловкость, но Ева не пошевелилась, ожидая какого-то знака с его стороны. Очевидно, что, увидев ее, он должен был испытывать противоречивые чувства, и не обязательно позитивные.

— Когда я услышал имя, не поверил, что это ты, — продолжил он после секундной паузы. Улыбка на его лице стала еще шире. — Но я счастлив снова видеть тебя. Так много времени прошло. Я часто думал о том, что с тобой стало, какую жизнь ты ведешь.

Он по-прежнему испытующе смотрел на нее, потом пересек комнату уверенной походкой и закрыл дверь.

И только после этого придвинул к ней стул:

— Садись, пожалуйста.

Ева с облегчением увидела, что свойственная ему естественная теплота никуда не исчезла. Это многое упростит. Гэвин был в темных брюках и рубашке кремового цвета. Верхняя пуговица расстегнута, рукава аккуратно закатаны до локтя. Он присел на край стола, вглядываясь в ее лицо с таким вниманием, как будто нашел давно потерянную драгоценность.

— Как я рад видеть тебя, — повторил он. — Чем ты занимаешься? Почему ты здесь?

— Я приехала в Марлборо на несколько дней. Расследую убийство Джейн Макнейл. Не знаю, помнишь ли ты…

Гэвин с удивлением посмотрел на нее:

— Конечно помню. Как можно забыть? Джейн работала у моего тестя. Я думал, убийцу — этого кузнеца — давно осудили.

— Ты имеешь в виду Шона Фаррелла?

— Ну да. Я забыл, как его звали. Разве он не в тюрьме?

— В тюрьме. Его дело сейчас в Комиссии по пересмотру уголовных дел. Через несколько недель будут принимать решение.

На его лице появилось озадаченное выражение.

— Я слышал, что ты работаешь в полиции. А почему его дело пересматривают? Что-то произошло?

— Это не связано с моей работой. Я оказываю услугу одному человеку. Стараюсь понять, могу ли я что-то найти, чтобы помочь пересмотреть дело Фаррелла.

— Его мать обращалась к члену нашего парламента, моему предшественнику, пытаясь заручиться поддержкой, но я слышал, что апелляцию отклонили. Значит, он по-прежнему утверждает, что невиновен?

Ева кивнула.

— Что ж, если это так, желаю ему удачи. Дай мне знать, если я могу что-то сделать.

— Спасибо. Я понимаю, что ты сейчас очень занят, но если бы у тебя нашлось немного времени, чтобы мы могли поговорить, это помогло бы делу. Я имею в виду, поговорить неофициально. Когда произошло убийство, ты уже жил здесь?

— Я жил в Лондоне, но мы проводили в Уэстерби почти все выходные, и я помню эту историю очень хорошо. Мы, конечно, знали Джейн. Она работала на ипподроме и жила в одном из наших коттеджей. Марлборо — симпатичный, мирный городок. Такого рода события не происходят в подобных местах. Все были по-настоящему шокированы. Мой тесть умер в то же время. Для всех нас это был довольно-таки мрачный период.

— Извини, что снова об этом заговариваю.

Гэвин покачал головой:

— Ничего страшного. Так, на мгновение вернулся в прошлое. — Он встретился с ней глазами. — Как Робин и Клэм?

— С ними все в порядке. Я часто их навещаю. Скорее всего, поеду к ним на Рождество, как всегда.

— Помню, вы устраивали настоящий праздник. Мы с мамой слышали у себя, и я мечтал присоединиться к вашему веселью. Мы-то были только вдвоем, и у нас всегда было тихо.

Ева кивнула, вспоминая о чудесной суматохе, царившей на рождественском завтраке у Джексонов, когда друзья и члены семьи всех возрастов собирались за одним столом, который на самом деле состоял из нескольких разных столов, поставленных вплотную. На красных бумажных скатертях расставлялись тарелки, раскладывалась мишура, ставились свечи. Она полностью растворялась во всей этой радостной кутерьме, и самые лучшие рождественские праздники в ее жизни были именно у Джексонов.

— А Робин по-прежнему готовит свои настойки? Они, помнится, были замечательные. — Гэвин поднял брови и улыбнулся.

— Конечно. Робин так же работает на своем участке, и нет такого фрукта или овоща, который он бы не пустил в дело. По его словам, они этим держатся. А Клэм говорит, что он и ее скоро замаринует.