Смерть предпочитает блондинок - Вероника Рыбакова

К началу марта ремонт был почти закончен. Его мальчик, его Костик, воя и скрипя зубами, теперь уже четвертый месяц жил чистеньким от наркоты в замечательной квартирке на Мосфильмовской, на первом этаже, с решетками на окнах. Охранник выполнял свой долг и честно стерег парня.

Маклера Юлю рекомендовали Вадиму Оттовичу не зря — она неизвестно как, но все же нашла квартиру с хозяином, у которого была та же проблема, что и у Вадима Оттовича — тоже единственный сын и тоже наркоман. Костик становился настолько вменяемым, что Вадим Оттович почти не верил своим глазам.

Вадим Оттович сдружился с мужиком, хозяином квартиры на Мосфильмовской, и они здорово поддерживали друг друга: им обоим, людям статусным, раньше даже было не с кем поговорить о своей беде.

Вадим Оттович считал все это неслучайной и обнадеживающей удачей. Маклер Юля, перелопатившая ради Вадима Оттовича неизвестно сколько вариантов и сделавшая неизвестно сколько звонков, гордилась своей работой, сделанной на пять с плюсом.

А сегодня он хотел подарить своей жене что-нибудь очень красивое, провести с ней чудесный вечер в ресторане, заранее выбранном, вспомнить все лучшее, что он пережил с ней вместе, и начать ее потихоньку готовить к ее будущей новой жизни — уже без него.

Вадим Оттович вошел в магазин «Солейль» прямо с журналом, и приветливая тоненькая девочка с длинными ресничками быстро нашла ему подходящее украшение — браслет Ляле покупать было нельзя, так же как и кольцо, и колье, — Ляля была очень полной, и все это могло ей не подойти. Магазины с модной одеждой тоже постоянно вызывали у Ляли раздражение — ей мало что шло.

Он выбрал для нее очень красивую брошь, которую можно было носить и как подвеску, на цепочке.

Потом, немного запинаясь, Вадим Оттович попросил Вику-Дюймовочку подобрать и примерить на свой безымянный пальчик какое-нибудь красивое колечко с хорошим камушком.

— Для племянницы, у нее такие же ручки, как у вас, — пробормотал он.

Кольца Вадим Оттович рассматривал долго и тщательно, выбрал одно, заплатил, поздравил девочек с праздником и пошел дальше по коридору — зашел в парфюмерный магазин, выбрал духи для Ляли — пряные, нежные, очень необычные. Ему хотелось обрадовать ее. Вадиму Оттовичу очень хотелось купить еще один парфюм, для Люды, но он не решился загадывать наперед. А если она засмеется ему в лицо и скажет: «Ну у вас и шуточки, Вадим Оттович!» Или: «Если я не ношу обручального кольца и много работаю, то это еще не значит, что я одинока!»

А если, наоборот, заплачет и обнимет его? А если вдруг станет его презирать? Или, например, скажет: «Увольняйте меня, Вадим Оттович! Но замуж за вас я не пойду!» Что тогда?

Тогда он останется жить с Лялей и с кошкой Матильдой, и все пойдет по-прежнему — он будет лечить Костю, очень много работать, а Люды в его жизни больше не будет.

Люды-светика, Люды-солнышка, Люды, которая одна в теплицах знала о его сыне. Это она нашла для него клинику за городом. Это она говорила Вадиму Оттовичу:

— Нельзя бросать своих детей.

И покупала для него специальную литературу. И искала в Интернете информацию о наркомании. И никому не сказала ни слова о его страшной и горькой тайне.

Людмила Леопольдовна была красивой и умной женщиной его круга, на ней держалось его дело — с внутренней стороны, а Вадим Оттович занимался другим — согласованиями и утверждениями, связями, лоббированием интересов, поставщиками и заказчиками.

В эту тяжелую зиму, когда Костик загремел в больницу во второй раз, Люда очень выручила его — брала на себя еще и его часть работы, когда он приезжал еле живой и с утра пил таблетки от сердца.

На нее можно было положиться. А у него была тайна — его решение признаться и сказать обо всем. От этого у него немного кружилась голова. И воздух этой зимы казался морозным, свежим — в нем впервые за несколько последних лет пахло надеждой и любовью.

Вадим Оттович был человеком ясных правил — ему даже не пришло бы в голову сделать Люду своей любовницей и продолжать жить с Лялей.

Людмила ни за что не согласилась бы на это, она была, — вот это слово, которое сейчас почти и не говорят о женщинах, — она была очень порядочной. Он знал, что она была однажды замужем, давно и неудачно, и он чувствовал, что нравится ей. Она знала, что он женат, что у него беда с сыном от первого брака, помогала ему, как могла, и не делала никаких движений в сторону личности Вадима Оттовича — относилась к нему уважительно, бережно, и только.

Роман с начальником? Среди грядок с цикламенами? В номере отеля? У нее дома, по выходным? Спасибо. Она просто уволилась бы, ушла работать к их конкурентам, и была бы права.

Вадим Оттович решил после праздников сделать Людмиле предложение и в случае ее положительного ответа обручиться с ней, начать разводиться с Лялей.

От одной мысли, что Людмила Леопольдовна может родить ему ребенка — такого же быстроглазого и шустрого, как она сама, веселого и звонкоголосого, у него прямились плечи.

«Придется ее покорять, тут без вариантов, — подумал он, — придется сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться, потому что лучше нее я никого на свете не найду». И поехал домой к Ляле.

Из-за предпраздничной суеты все случившееся с Жанной отошло на второй план. О ней никто не спрашивал — отель гудел, как растревоженный улей, посетители с подарочными пакетами толпились в магазинах и после шопинга ужинали в ресторанах — всем сотрудникам отеля хватало своих забот.

Василий Иваныч сидел в своем кабинете и думал о том, что ему нечего сказать Михаилам по делу Жанны. Зыбкие предположения, полная бездоказательность любого из них и вместе с тем — факт нападения на Жанну и расчетливого грабежа, факт неопасного, но очень злобного нападения на девчонку, Жаннину соседку.

И все это будто за стеной, за глухой стеной, вроде пуленепробиваемого стекла. Ему все еще было неизвестно, кто все это совершил, но их всегда опережали — хотя бы на один шаг. Хорошо еще, что Михаилы занимались в основном проблемами предпраздничных продаж и не торопили его с выводами и результатами. Возможно, лучше всего сейчас было просто ждать, пока Крыса даст знать о себе сама — в том, что рано или поздно это случится, Василий Иваныч не сомневался.

Он занимался своей ежедневной рутинной работой, решив, что ему стоит набраться терпения. В три часа дня его мобильный зазвонил и голосом оперуполномоченного Сонных сказал:

— Василий Иваныч, у нас новости по делу Жанны.

— Какого рода?

— Самоубийство, но возможно, это криминальный труп. Я думаю, тебе нужно взглянуть. Приезжай.

Труп Симаковой Тамары Семеновны, семидесяти шести лет от роду, обнаружил ее сын Вячеслав. Тамара Семеновна жила в двухкомнатной квартире в хрущевке, а ее сын — в квартире жены. Вячеслав женился четыре года назад, у него был двухлетний сын, и жена Вячеслава в настоящий момент ожидала второго ребенка.